Сообщения без ответов | Активные темы Текущее время: 29-03, 01:12



Ответить на тему  [ Сообщений: 35 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3
Мастер и Маргарита 
Автор Сообщение
Site Admin
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
Сообщение 
Глава 29

судьба мастера и маргариты определена



на закате солнца высоко над городом на каменной террасе
одного из самых красивых зданий в москве, здания, построенного
около полутораста лет назад, находились двое: воланд и азазел-
ло. Они не были видны снизу, с улицы, так как их закрывала от
ненужных взоров балюстрада с гипсовыми вазами и гипсовыми цве-
тами. Но им город был виден почти до самых краев.
Воланд сидел на складном табурете, одетый в черную свою
сутану. Его длинная широкая шпага была воткнута между двумя
рассекшимися плитами террасы вертикально, так что получились
солнечные часы. Тень шпаги медленно и неуклонно удлинялась,
подползая к черным туфлям на ногах сатаны. Положив острый под-
бородок на кулак, скорчившись на табурете и поджав одну ногу
под себя, воланд не отрываясь смотрел на необ"ятное сборище
дворцов, гигантских домов и маленьких, обреченных на слом ла-
чуг. Азазелло, расставшись со своим современным нарядом, то
есть пиджаком, котелком, лакированными туфлями, одетый, как и
воланд, в черное, неподвижно стоял невдалеке от своего повели-
теля, так же как и он не спуская глаз с города.
Воланд заговорил:
- какой интересный город, не правда ли?
Азазелло шевельнулся и ответил почтительно:
- мессир, мне больше нравится рим!
- Да, это дело вкуса, - ответил воланд.
Через некоторое время опять раздался его голос:

но тут что-то заставило воланда отвернуться от города и
обратить свое внимание на круглую башню, которая была у него за
спиною на крыше. Из стены ее вышел оборванный, выпачканный в
глине мрачный человек в хитоне, в самодельных сандалиях, чер-
нобородый.
- Ба!- Воскликнул воланд, с насмешкой глядя на вошедшего, -
менее всего можно было ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал,
незваный, но предвиденный гость?
- Я к тебе, дух зла и повелитель теней, - ответил вошедший,
исподлобья недружелюбно глядя на воланда.
- Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной,
бывший сборщик податей?- Заговорил воланд сурово.
- Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, - ответил
дерзко вошедший.
- Но тебе придется примириться с этим, - возразил воланд, и
усмешка искривила его рот, - не успел ты появиться на крыше,
как уже сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в чем она- в
твоих интонациях. Ты произнес свои слова так, как будто ты не
признаешь теней, а также и зла. Не будешь ли ты так добр поду-
мать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не сущест-
вовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли
тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от
моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не
хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все
деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым
светом? Ты глуп.
- Я не буду с тобою спорить, старый софист, - ответил левий
матвей.
- Ты и не можешь со мной спорить, по той причине, о которой
я уже упомянул, - ты глуп, - ответил воланд и спросил:- ну,
говори кратко, не утомляя меня, зачем появился?
- Он прислал меня.
- Что же он велел передать тебе, раб?
- Я не раб, - все более озлобляясь, ответил левий матвей, -
я его ученик.
- Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, - ото-
звался воланд, - но вещи, о которых мы говорим, от этого не
меняются. Итак...
- Он прочитал сочинение мастера, - заговорил левий матвей,
- и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его
покоем. Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?
- Мне ничего не трудно сделать, - ответил воланд, - и тебе
это хорошо известно.- Он помолчал и добавил:- а что же вы не
берете его к себе, в свет?
- Он не заслужил света, он заслужил покой, - печальным го-
лосом проговорил левий.
- Передай, что будет сделано, - ответил воланд и прибавил,
причем глаз его вспыхнул: -и покинь меня немедленно.
- Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за не-
го, вы взяли бы тоже, - в первый раз моляще обратился левий к
воланду.
- Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Уходи.
Левий матвей после этого исчез, а воланд подозвал к себе
азазелло и приказал ему:
- лети к ним и все устрой.
Азазелло покинул террасу, и воланд остался один. Но одино-
чество его не было продолжительным. Послышался на плитах тер-
расы стук шагов и оживленные голоса, и перед воландом предстали
коровьев и бегемот. Но теперь примуса при толстяке не было, а
нагружен он был другими предметами. Так, под мышкой у него на-
ходился небольшой ландшафтик в золотой раме, через руку был
перекинут поварской, наполовину обгоревший халат, а в другой
руке он держал цельную семгу в шкуре и с хвостом. От коровьева
и бегемота несло гарью, рожа бегемота была в саже, а кепка на-
половину обгорела.
- Салют, мессир, - прокричала неугомонная парочка, и беге-
мот замахал семгой.
- Очень хороши, - сказал воланд.
- Мессир, вообразите, - закричал возбужденно и радостно
бегемот, - меня за мародера приняли!
- Судя по принесенным тобою предметам, - ответил воланд,
поглядывая на ландшафтик, - ты и есть мародер.
- Верите ли мессир, - задушевным голосом начал бегемот.
- Нет, не верю, - коротко ответил воланд.
- Мессир, клянусь, я делал героические попытки спасти все
что, было можно, и вот все что удалось отстоять.
- Ты лучше скажи, отчего грибоедов загорелся?- Спросил во-
ланд. Оба, и коровьев и бегемот, развели руками, подняли глаза
к небу, а бегемот вскричал:
- не постигаю! Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали...
- И вдруг- трах, трах!- Подхватил коровьев, - выстрелы!
Обезумев от страха, мы с бегемотом кинулись бежать на бульвар,
преследователи за нами, мы кинулись к тимирязеву!
- Но чувство долга, - вступил бегемот, - побороло наш по-
стыдный страх, и мы вернулись!
- Ах, вы вернулись?-Сказал воланд, - ну, конечно, тогда
здание сгорело дотла.
- Дотла!- Горестно подтвердил коровьев, - то есть букваль-
но, мессир, дотла, как вы изволили метко выразиться. Одни голо-
вешки!
- Я устремился, - рассказывал бегемот, - в зал заседаний, -
это который с колоннами, мессир, - рассчитывая вытащить что-
нибудь ценное. Ах, мессир, моя жена, если б она у меня была,
двадцать раз рисковала остаться вдовой! Но, к счастью, мессир,
я не женат, и скажу вам прямо- счастлив, что не женат. Ах, мес-
сир, можно ли променять холостую свободу на тягостное ярмо!
- Опять началась какая-то чушь, - заметил воланд.
- Слушаю и продолжаю, - ответил кот, - да-с, вот ландшаф-
тик. Более ничего невозможно было унести из зала, пламя ударило
мне в лицо. Я пробежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кух-
ню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и
не понимаю, чем об"Ясняется скептическое выражение на вашем
лице.
- А что делал коровьев в то время, когда ты мародерст-
вовал?- Спросил воланд.
- Я помогал пожарным, мессир, - ответил коровьев, указывая
на разорванные брюки.
- Ах, если так, то, конечно, придется строить новое здание.
- Оно будет построено, мессир, - отозвался коровьев, - смею
уверить вас в этом.
- Ну, что ж, остается пожелать, чтобы оно было лучше пре-
жнего, - заметил воланд.
- Так и будет, мессир, - сказал коровьев.
- Уж вы мне верьте, - добавил кот, - я форменный пророк.
- Во всяком случае, мы явились, мессир, - докладывал коро-
вьев, - и ждем ваших распоряжений.
Воланд поднялся с своего табурета, подошел к балюстраде и
долго молча, один, повернувшись спиной к своей свите, глядел
вдаль. Потом он отошел от края, опять опустился на свой табурет
и сказал:
- распоряжений никаких не будет- вы исполнили все, что мо-
гли, и более в ваших услугах я пока не нуждаюсь. Можете отды-
хать. Сейчас придет гроза, последняя гроза, она довершит все,
что нужно довершить, и мы тронемся в путь.
- Очень хорошо, мессир, - ответили оба гаера и скрылись
где-то за круглой центральной башней, расположенной в середине
террасы. Гроза, о которой говорил воланд, уже скоплялась на
горизонте. Черная туча поднялась на западе и до половины от-
резала солнце. Потом она накрыла его целиком. На террасе по-
свежело. Еще через некоторое время стало темно. Эта тьма, при-
шедшая с запада, накрыла громадный город. Исчезли мосты, двор-
цы. Все пропало, как будто этого никогда не было на свете. Че-
рез все небо пробежала одна огненная нитка. Потом город потряс
удар. Он повторился, и началась гроза. Воланд перестал быть
видим во мгле.

_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.


22-10, 15:29
Профиль ICQ WWW
Site Admin
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
Сообщение 
Глава 30

пора! Пора!



- Ты знаешь, - говорила маргарита, - как раз когда ты за-
снул вчера ночью, я читала про тьму, которая пришла со средизе-
много моря... И эти идолы, ах, золотые идолы. Они почему-то мне
все время не дают покоя. Ты чувствуешь, как свежеет?
- Все это хорошо и мило, - отвечал мастер, куря и разбивая
рукой дым, - и эти идолы, бог с ними, но что дальше получится,
уж решительно непонятно!
Разговор этот шел на закате солнца, как раз тогда, когда к
воланду явился левий матвей на террасе. Окошко подвала было
открыто, и если бы кто-нибудь заглянул в него, он удивился бы
тому, насколько странно выглядят разговаривающие. На маргарите
прямо на голое тело был накинут черный плащ, а мастер был в
своем больничном белье. Происходило это от того, что маргарите
решительно нечего было надеть, так как все вещи остались в
особняке, и хоть этот особняк был очень недалеко, конечно, не-
чего было и толковать о том, чтобы пойти туда и взять там свои
вещи. А мастер, у которого все костюмы нашли в шкафу, как будто
мастер никуда и не уезжал, просто не желал одеваться, развивая
перед маргаритой ту мысль, что вот-вот начнется какая-то со-
вершеннейшая чепуха. Правда, он был выбрит впервые, считая с
той осенней ночи (в клинике бородку ему подстригали машинкой).
Комната также имела очень странный вид, и что-нибудь понять
в хаосе ее было очень трудно. На ковре лежали рукописи, они же
были и на диване. Валялась какая-то книжка горбом в кресле. А
на круглом столе был накрыт обед, и среди закусок стояло не-
сколько бутылок. Откуда взялись все эти явства и напитки, было
неизвестно и маргарите и мастеру. Проснувшись, они все застали
уже на столе.
Проспав до субботнего заката, и мастер, и его подруга чув-
ствовали себя совершенно окрепшими, и только одно давало знать
о вчерашних приключениях. У обоих немного ныл левый висок. Со
стороны же психики изменения в обоих произошли очень большие,
как убедился бы всякий, кто мог подслушать разговор в подваль-
ной квартире. Но подслушать было решительно некому. Дворик-то
этот был тем и хорош, что всегда был пуст. С каждым днем все
сильнее зеленеющие липы и ветла за окном источали весенний за-
пах, и начинающийся ветерок заносил его в подвал.
- Фу ты черт, - неожиданно воскликнул мастер, - ведь это,
подумать только, - он затушил окурок в пепельнице и сжал голову
руками, - нет, послушай, ты же умный человек и сумасшедшей не
была. Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?
- Совершенно серьезно, - ответила маргарита.
- Конечно, конечно, - иронически заметил мастер, - теперь,
стало быть, налицо вместо одного сумасшедшего двое! И муж и
жена.- Он воздел руки к небу и закричал:- нет, это черт знает,
что такое, черт, черт, черт!
Вместо ответа маргарита обрушилась на диван, захохотала,
заболтала босыми ногами и потом уж вскричала:
- ой, не могу! Ой, не могу! Ты посмотри только, на что ты
похож!
Отхохотавшись, пока мастер сердито поддергивал больничные
кальсоны, маргарита стала серьезной.
- Ты сейчас невольно сказал правду, - заговорила она, -
черт знает, что такое, и черт, поверь мне, все устроит!- Глаза
ее вдруг загорелись, она вскочила, затанцевала на месте и стала
вскрикивать:- как я счастлива, как я счастлива, как я счаст-
лива, что вступила с ним в сделку! О, дьявол, дьявол! Придется
вам, мой милый, жить с ведьмой.- После этого она кинулась к
мастеру, обхватила его шею и стала его целовать в губы, в нос,
в щеки. Вихры неприглаженных черных волос прыгали на мастере, и
щеки и лоб его разгорались под поцелуями.
- А ты действительно стала похожей на ведьму.
- А я этого и не отрицаю, - ответила маргарита, - я ведьма,
и очень этим довольна!
- Ну, хорошо, - оветил мастер, - ведьма так ведьма. Очень
славно и роскошно! Меня, стало быть, похитили из лечебницы!
Тоже очень мило. Вернули сюда, допустим и это... Предположим
даже, что нас не хватятся, но скажи ты мне ради всего святого,
чем и как мы будем жить? Говоря это, я забочусь о тебе, поверь
мне.
В этот момент в оконце показались тупоносые ботинки и ни-
жняя часть брюк в жилочку. Затем эти брюки согнулись в колене,
и дневной свет заслонил чей-то увесистый зад.
- Алоизий, ты дома?- Спросил голос где-то вверху над брюка-
ми, за окном.
- Вот, начинается, - сказал мастер.
- Алоизий?- Спросила маргарита, подходя ближе к окну, - его
арестовали вчера. А кто его спрашивает? Как ваша фамилия?
В то же мгновение колени и зад пропали, и слышно было, как
стукнула калитка, после чего все пришло в норму. Маргарита по-
валилась на диван и захохотала так, что слезы покатились у нее
из глаз. Но когда она утихла, лицо ее сильнейшим образом из-
менилось, она заговорила серьезно и, говоря, сползла с дивана,
подползла к коленям мастера и, глядя ему в глаза, стала гладить
голову.
- Как ты страдал, как ты страдал, мой бедный! Об этом знаю
только я одна. Смотри, у тебя седые волосы в голове и вечная
складка у губ. Мой единственный, мой милый, не думай ни о чем.
Тебе слишком много пришлось думать, и теперь буду думать я за
тебя! И я ручаюсь тебе, ручаюсь, что все будет ослепительно
хорошо.
- Я ничего и не боюсь, марго, - вдруг ответил мастер и под-
нял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то,
чего никогда не видел, но о чем наверно знал, что оно было.- И
не боюсь потому, что я все уже испытал. Меня слишком пугали и
ничем более напугать не могут. Но мне жалко тебя, марго, вот в
чем фокус, вот почему я твержу об одном и том же. Опомнись!
Зачем тебе ломать свою жизнь с больным и нищим? Вернись к себе!
Жалею тебя, потому это и говорю.
- Ах, ты, ты, - качая растрепанной головой, шептала мар-
гарита, - ах, ты, маловерный, несчастный человек. Я из-за тебя
всю ночь вчера тряслась нагая, я потеряла свою природу и за-
менила ее новой, несколько месяцев я сидела в темной каморке и
думала только про одно- про грозу над ершалаимом, я выплакала
все глаза, а теперь, когда обрушилось счастье, ты меня гонишь?
Ну что ж, я уйду, я уйду, но знай, что ты жестокий человек! Они
опустошили тебе душу!
Горькая нежность поднялась к сердцу мастера, и, неизвестно
почему, он заплакал, уткнувшись в волосы маргариты. Та, плача,
шептала ему, и пальцы ее прыгали на висках мастера.
- Да, нити, нити, на моих глазах покрывается снегом голова,
ах, моя, моя много страдавшая голова. Смотри, какие у тебя гла-
за! В них пустыня... А плечи, плечи с бременем... Искалечили,
искалечили, - речь маргариты становилась бессвязной, маргарита
содрагалась от плача.
Тогда мастер вытер глаза, поднял с колен маргариту, встал и
сам и твердо сказал:
- довольно! Ты меня пристыдила. Я никогда больше не допущу
малодушия и не вернусь к этому вопросу, будь покойна. Я знаю,
что мы оба жертвы своей душевной болезни, которую, быть может,
я передал тебе... Ну что же, вместе и понесем ее.
Маргарита приблизила губы к уху мастера и прошептала:
- клянусь тебе своею жизнью, клянусь угаданным тобою сыном
звездочета, все будет хорошо.
- Ну, и ладно, ладно, - отозвался мастер и, засмеявшись,
добавил:- конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с
тобой, они ищут спасения у потусторонней силы! Ну, что ж, со-
гласен искать там.
- Ну вот, ну вот, теперь ты прежний, ты смеешься, - отвеча-
ла маргарита, - и ну тебя к черту с твоими учеными словами.
Потустороннее или не потустороннее- не все ли это равно? Я хочу
есть.
И она потащила за руку мастера к столу.
- Я не уверен, что эта еда не провалится сейчас сквозь зем-
лю или не улетит в окно, - ответил тот, совершенно успокоив-
шись.
- Она не улетит!
И в этот самый момент в оконце послышался носовой голос:
- мир вам.
Мастер вздрогнул, а привыкшая уже к необыкновенному мар-
гарита вскричала:
- да это азазелло! Ах, как это мило, как это хорошо!- И,
шепнув мастеру:- вот видишь, видишь, нас не оставляют!- Броси-
лась открывать.
- Ты хоть запахнись, - крикнул ей вслед мастер.
- Плевала я на это, - ответила маргарита уже из коридор-
чика.
И вот уже азазелло раскланивался, здоровался с мастером,
сверкал ему своим кривым глазом, а маргарита восклицала:
- ах, как я рада! Я никогда не была так рада в жизни! Но
простите, азазелло, я голая!
Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не
только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей,
охотно подсел к столу, предварительно поставив в угол у печки
какой-то сверток в темной парче.
Маргарита налила азазелло коньяку, и он охотно выпил его.
Мастер, не спуская с него глаз, изредка под столом щипал себе
кисть левой руки. Но щипки эти не помогали. Азазелло не раст-
ворялся в воздухе, да, сказать по правде, в этом не было ни-
какой необходимости. Ничего страшного в рыжеватом маленького
роста человеке не было, разве только вот глаз с бельмом, но это
бывает и без всякого колдовства, разве что одежда не совсем
обыкновенная- какая-то ряса или плащ- опять-таки, если строго
вдуматься, и это попадается. Коньяк он тоже ловко пил, как и
все добрые люди, целыми стопками и не закусывая. От этого само-
го коньяку у мастера зашумело в голове, и он стал думать:
"нет, маргарита права! Конечно, передо мной сидит посланник
дьявола. Ведь я же сам не далее как ночью позавчера доказывал
ивану о том, что тот встретил на патриарших именно сатану, а
теперь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о
гипнотизерах и галлюцинациях. Какие тут к черту гипнотизеры!"
Он стал присматриваться к азазелло и убедился в том, что в
глазах у него виднеется что-то принужденное, какая-то мысль,
которую тот до поры до времени не выкладывает. "Он не просто с
визитом, а появился он с каким-то поручением", - Думал мастер.
Наблюдательность его ему не изменила.
Выпив третью стопку коньяку, который на азазелло не про-
изводил никакого действия, визитер заговорил так:
- а уютный подвальчик, черт меня возьми! Один только вопрос
возникает, чего в нем делать, в этом подвальчике?
- Про то же самое я и говорю, - засмеявшись, ответил ма-
стер.
- Зачем вы меня тревожите, азазелло?- Спросила маргарита, -
как-нибудь!
- Что вы, что вы, - вскричал азазелло, - я и в мыслях не
имел вас тревожить. Я и сам говорю- как-нибудь. Да! Чуть не
забыл, мессир передавал вам привет, а также велел сказать, что
приглашает вас сделать с ним небольшую прогулку, если, конечно,
вы пожелаете. Так что же вы на это скажете?
Маргарита под столом толкнула ногою мастера.
- С большим удовольствием, - ответил мастер, изучая азазел-
ло, а тот продолжал:
- мы надеемся, что и маргарита николаевна не откажется от
этого?
- Я-то уж наверное не откажусь, - сказала маргарита, и
опять ее нога проехалась по ноге мастера.
- Чудеснейшая вещь!- Воскликнул азазелло, - вот это и лю-
блю. Раз-два и готово! Не то, что тогда в александровском саду.
- Ах, не напоминайте мне, азазелло! Я была глупа тогда. Да,
впрочем, меня и нельзя строго винить за это- ведь не каждый же
день встречаешься с нечистой силой!
- Еще бы, - подтверждал азазелло, - если бы каждый день,
это было бы приятно!
- Мне и самой нравится быстрота, - говорила маргарита воз-
бужденно, - нравится быстрота и нагота. Как из маузера- раз!
Ах, как он стреляет, - вскричала маргарита, обращаясь к масте-
ру, - семерка под подушкой, и любое очко...- Маргарита начинала
пьянеть, отчего глаза у нее разгорелись.
- И опять-таки забыл, - прокричал азазелло, хлопнув себя по
лбу, - совсем замотался. Ведь мессир прислал вам подарок, - тут
он отнесся именно к мастеру, - бутылку вина. Прошу заметить,
что это то самое вино, которое пил прокуратор иудеи. Фалернское
вино.
Вполне естественно, что такая редкость вызвала большое вни-
мание и маргариты и мастера. Азазелло извлек из куска темной
гробовой парчи совершенно заплесневевший кувшин. Вино нюхали,
налили в стаканы, глядели сквозь него на исчезающий перед гро-
зою свет в окне. Видели, как все окрашивается в цвет крови.
- Здоровье воланда!- Воскликнула маргарита, поднимая свой
стакан.
Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глот-
ку. Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера,
дыхание у него перехватило, он почувствовал, что настает конец.
Он еще видел, как смертельно побледневшая маргарита, беспомощно
простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает
на пол.
- Отравитель, - успел еще крикнуть мастер. Он хотел схва-
тить нож со стола, чтобы ударить азазелло им, но рука его бес-
помощно соскользнула со скатерти, все окружавшее мастера в под-
вале окрасилось в черный цвет, а потом и вовсе пропало. Он упал
навзничь и, падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бю-
ро.
Когда отравленные затихли, азазелло начал действовать. Пер-
вым делом он бросился в окно и через несколько мгновений был в
особняке, в котором жила маргарита николаевна. Всегда точный и
аккуратный азазелло хотел проверить, все ли исполненно, как
нужно. И все оказалось в порядке. Азазелло видел как мрачная,
ожидающая возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, вне-
запно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно:
- наташа! Кто-нибудь... Ко мне!- Упала на пол в гостиной,
не дойдя до кабинета.
- Все в порядке, - сказал азазелло. Через мгновение он был
возле поверженных любовников. Маргарита лежала, уткнувшись ли-
цом в коврик. Своими железными руками азазелло повернул ее, как
куклу, лицом к себе и вгляделся в нее. На его глазах лицо от-
равленной менялось. Даже в наступавших грозовых сумерках видно
было, как исчезало ее временное ведьмино косоглазие и жесто-
кость и буйность черт. Лицо лицо покойной посветлело и, нако-
нец, смягчилось, и оскал ее стал не хищным, а просто женствен-
ным страдальческим оскалом. Тогда азазелло разжал ее белые зубы
и влил в рот несколько капель того самого вина, которым ее и
отравил. Маргарита вздохнула, стала подниматься без помощи аза-
зелло, села и слабо спросила:
- за что, азазелло, за что? Что вы сделали со мною?
Она увидела лежащего мастера, содрогнулась и прошептала:
- этого я не ожидала... Убийца!
- Да нет же, нет, - ответил азазелло, - сейчас он встанет.
Ах, зачем вы так нервны!
Маргарита поверила ему сразу, настолько убедителен был го-
лос рыжего демона. Маргарита вскочила, сильная и живая, и по-
могла напоить лежащего вином. Открыв глаза, тот глянул мрачно и
с ненавистью повторил последнее слово:
- отравитель...
- Ах! Оскорбленье является обычной наградой за хорошую ра-
боту, - ответил азазелло, - неужели вы слепы? Но прозрейте же
скорей.
Тут мастер поднялся, огляделся взором живым и светлым и
спросил:
- что же означает это новое?
- Оно означает, - ответил азазелло, - что вам пора. Уже
гремит гроза, вы слышите? Темнеет. Кони роют землю, содрогается
маленький сад. Прощайтесь с подвалом, прощайтесь скорее.
- А, понимаю, - сказал мастер, озираясь, - вы нас убили, мы
мертвы. Ах, как это умно! Как это вовремя! Теперь я понял все.
- Ах, помилуйте, - ответил азазелло, - вас ли я слышу? Ведь
ваша подруга называет вас мастером, ведь вы мыслите, как же вы
можете быть мертвы? Разве для того, чтобы считать себя живым,
нужно непременно сидеть в подвале, имея на себе рубашку и боль-
ничные кальсоны? Это смешно!
- Я понял все, что вы говорили, - вскричал мастер, - не
продолжайте! Вы тысячу раз правы.
- Великий воланд, - стала вторить ему маргарита, - великий
воланд! Он выдумал гораздо лучше, чем я. Но только роман, ро-
ман, - вскричала она мастеру, - роман возьми с собою, куда бы
ты ни летел.
- Не надо, - ответил мастер, - я помню его наизусть.
- Но ты ни слова... Ни слова из него не забудешь?- Спраши-
вала маргарита, прижимаясь к любовнику и вытирая кровь на его
рассеченном виске.
- Не беспокойся! Я теперь ничего и никогда не забуду, -
ответил тот.
- Тогда огонь!- Вскричал азазелло, - огонь, с которого все
началось и которым мы все заканчиваем.
- Огонь!- Страшно прокричала маргарита. Оконце в подвале
лопнуло, ветром сбило штору в сторону. В небе прогремело весело
и кратко. Азазелло сунул руку с когтями в печку, вытащил дымя-
щуюся головню и поджег скатерть на столе. Потом поджег пачку
старых газет на диване, а за нею рукопись и занавеску на окне.
Мастер, уже опьяненный будущей скачкой, выбросил с полки какую-
то книгу на стол, вспушил ее листы в горящей скатерти и книга
вспыхнула веселым огнем.
- Гори, гори, прежняя жизнь!
- Гори, страдание!- Кричала маргарита.
Комната уже колыхалась в багровых столбах, и вместе с дымом
выбежали из двери трое, поднялись по каменной лестнице вверх и
оказались во дворике. Первое, что они увидели там, это сидящую
на земле кухарку застройщика: возле нее валялся рассыпавшийся
картофель и несколько пучков луку. Состояние кухарки было по-
нятно. Трое черных коней стояли у сарая, вздрагивали, взрывали
копытами землю. Маргарита вскочила первая, за нею азазелло,
последним мастер. Кухарка, застонав, хотела поднять руку для
крестного знаменья, но азазелло грозно закричал с седла:
- отрежу руку!- Он свистнул, и кони, ломая ветви лип, взви-
лись и вонзились в черную тучу. Тотчас из окошечка подвала по-
валил дым. Снизу донесся слабый, жалкий крик кухарки:
- горим!..
Кони уже неслись над крышами москвы.
- Я хочу попрощаться с городом, - прокричал мастер азазел-
ло, который скакал вперели. Гром с"ел окончание фразы мастера.
Азазелло кивнул головою и пустил своего коня галопом. Навстречу
летящим стремительно летела туча, но еще не брызгала дождем.
Они летели над бульваром, видели, как фигурки людей раз-
бегаются, прячась от дождя. Падали первые капли. Они пролетели
над дымом- всем, что осталось от грибоедова. Они летели над
городом, который уже заливала темнота. Над ними вспыхивали мол-
нии. Потом крыши сменились зеленью. Тогда только хлынул дождь и
превратил летящих в три огромных пузыря в воде.
Маргарите было уже знакомо ощущение полета, а мастеру- нет,
и он подивился тому, как быстро они оказались у цели, у того, с
кем он хотел попрощаться, потому что больше ему не с кем было
прощаться. Он узнал сразу в пелене дождя здание клиники стра-
винского, реку и очень хорошо изученный им бор на другом бере-
гу. Они снизились в роще на поляне, недалеко от клиники.
- Я подожду вас здесь, - прокричал азазелло, сложив руку
щитком, то освещаясь молниями, то пропадая в серой пелене, -
прощайтесь, но скорее.
Мастер и маргарита соскочили с седел и полетели, мелькая,
как водяные тени, через клинический сад. Еще через мгновение
мастер привычной рукой отодвигал балконную решетку в комнате
N 117-й, маргарита следовала за ним. Они вошли к иванушке, не-
видимые и незамеченные, во время грохота и воя грозы. Мастер
остановился возле кровати.
Иванушка лежал неподвижно, как и тогда, когда первый раз
наблюдал грозу в доме своего отдохновения. Но он не плакал, как
в тот раз. Когда он всмотрелся как следует в темный силуэт,
ворвавшийся к нему с балкона, он приподнялся, протянул руки и
сказал радостно:
- а, это вы! А я все жду, жду вас. Вот и вы, мой сосед.
На это мастер ответил:
- я здесь! Но вашим соседом я, к сожалению, больше быть не
могу. Я улетаю навсегда и пришел к вам лишь с тем, чтобы по-
прощаться.
- Я это знал, я догадался, - тихо ответил иван и спросил:-
вы встретили его?
- Да, - сказал мастер, - я пришел попрощаться с вами, по-
тому что вы были единственным человеком, с которым я говорил
последнее время.
Иванушка просветлел и сказал:
- это хорошо, что вы сюда залетели. Я ведь слово свое сдер-
жу, стишков больше писать не буду. Меня другое теперь интересу-
ет, - иванушка улыбнулся и безумными глазами поглядел куда-то
мимо мастера, - я другое хочу написать. Я тут пока лежал, зна-
ете ли, очень многое понял.
Мастер взволновался от этих слов и заговорил, присаживаясь
на край иванушкиной постели:
- а вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение на-
пишите!
Иванушкины глаза вспыхнули.
- А вы сами не будете разве?- Тут он поник головой и за-
думчиво добавил:- ах да... Что же это я спрашиваю, - иванушка
покосился в пол, посмотрел испуганно.
- Да, - сказал мастер, и голос его показался иванушке не-
знакомым и глухим, - я уже больше не буду писать о нем. Я буду
занят другим.
Шум грозы прорезал дальний свист.
- Вы слышите?- Спросил мастер.
- Шумит гроза.
- Нет, это меня зовут, мне пора, - пояснил мастер и поднял-
ся с постели.
- Постойте! Еще одно слово, - попросил иван, - и вы ее на-
шли? Она вам осталась верна?
- Вот она, - ответил мастер и указал на стену. От белой
стены отделилась темная маргарита и подошла к постели. Она смо-
трела на лежащего юношу, и в глазах ее читалась скорбь.
- Бедный, бедный, - беззвучно зашептала маргарита и накло-
нилась к постели.
- Какая красивая, - без зависти, но с грустью и с каким-то
тихим умилением проговорил иван, - вишь ты, как у вас все хоро-
шо вышло. А вот у меня не так, - тут он подумал и задумчиво
прибавил:- а впрочем, может быть, и так...
- Так, так, - прошептала маргарита и совсем склонилась к
лежащему, - вот я вас поцелую в лоб, и все у вас будет так, как
надо... В этом вы уж мне поверьте, я все уже видела, все знаю.
Лежащий юноша охватил ее шею руками и она поцеловала его.
- Прощай, ученик, - чуть слышно сказал мастер и стал таять
в воздухе. Он исчез, с ним вместе исчезла и маргарита. Балкон-
ная решетка закрылась.
Иванушка впал в беспокойство. Он сел на постели, оглянулся
тревожно, даже простонал, заговорил сам с собой, поднялся. Гро-
за бушевала все сильнее и, видимо, растревожила его душу. Во-
лновало его также то, что за дверью он своим, уже привыкшим к
тишине, слухом уловил беспокойные шаги, глухие голоса за две-
рью. Он позвал, нервничая уже и вздрагивая:
- прасковья федоровна!
Прасковья федоровна уже входила в комнату, вопросительно и
тревожно глядя на иванушку.
- Что? Что такое?- Спрашивала она, - гроза волнует? Ну,
ничего, ничего... Сейчас вам поможем. Сейчас я доктора позову.
- Нет, прасковья федоровна, не надо доктора звать, - сказал
иванушка, беспокойно глядя не на прасковью федоровну, а в сте-
ну, - со мною ничего особенного такого нет. Я уже разбираюсь
теперь, вы не бойтесь. А вы мне лучше скажите, - задушевно по-
просил иван, - а что там рядом, в сто восемнадцатой комнате
сейчас случилось?
- В восемнадцатой?- Переспросила прасковья федоровна и гла-
за ее забегали, - а ничего там не случилось.- Но голос ее был
фальшив, иванушка тотчас это заметил и сказал:
- э, прасковья федоровна! Вы такой человек правдивый... Вы
думаете, я бушевать стану? Нет, прасковья федоровна, этого не
будет. А вы лучше прямо говорите. Я ведь через стену все чувст-
вую.
- Скончался сосед ваш сейчас, - прошептала прасковья федо-
ровна, - не будучи в силах преодолеть свою правдивость и до-
броту, и испуганно поглядела на иванушку, вся одевшись светом
молнии. Но с иванушкой ничего не произошло страшного. Он только
многозначительно поднял палец и сказал:
- я так и знал! Я уверяю вас, прасковья федоровна, что сей-
час в городе еще скончался один человек. Я даже знаю кто, - тут
иванушка таинственно улыбнулся, - это женщина.

_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.


22-10, 15:30
Профиль ICQ WWW
Site Admin
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
Сообщение 
Глава 31

на воробьевых горах



грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю
москву, стояла в небе разноцветная радуга, пила воду из москвы-
реки. На высоте, на холме, между двумя рощами виднелись три
темных силуэта. Воланд, коровьев и бегемот сидели на черных
конях в седлах, глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным
солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращенных на запад, на
пряничные башни девичьего монастыря.
В воздухе зашумело, и азазелло, у которого в черном хвосте
его плаща летели мастер и маргарита, опустился вместе с ними
возле группы дожидающихся.
- Пришлось мне вас побеспокоить, маргарита николаевна и
мастер, - заговорил воланд после некоторого молчания, - но вы
не будьте на меня в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом по-
жалели. Ну, что же, - обратился он к одному мастеру, - попроща-
йтесь с городом. Нам пора, - воланд указал рукою в черной пер-
чатке с раструбом туда, где бесчисленные солнца плавили стекло
за рекою, где над этими солнцами стоял туман, дым, пар раска-
ленного за день города.
Мастер выбросился из седла, покинул сидящих и побежал к
обрыву холма. Черный плащ тащился за ним по земле. Мастер стал
смотреть на город. В первые мгновения к сердцу подкралась щемя-
щая грусть, но очень быстро она сменилась сладковатой тревогой,
бродячим цыганским волнением.
- Навсегда! Это надо осмыслить, - прошептал мастер и лизнул
сухие, растрескавшиеся губы. Он стал прислушиваться и точно
отмечать все, что происходит в его душе. Его волнение перешло,
как ему показалось, в чувство горькой обиды. Но та была нестой-
кой, пропала и почему-то сменилась горделивым равнодушием, а
оно- предчувствием постоянного покоя.
Группа всадников дожидалась мастера молча. Группа всадников
смотрела, как длинная черная фигура на краю обрыва жестикулиру-
ет, то поднимает голову, как бы стараясь перебросить взгляд
через весь город, заглянуть за его края, то вешает голову, как
будто изучая истоптанную чахлую траву под ногами.
Прервал молчание соскучившийся бегемот.
- Разрешите мне, мэтр, - заговорил он, - свистнуть перед
скачкой на прощание.
- Ты можешь испугать даму, - ответил воланд, - и, кроме
того, не забудь, что все твои сегодняшние безобразия уже за-
кочились.
- Ах нет, нет, мессир, - отозвалась маргарита, сидящая в
седле, как амазонка, подбоченившись и свесив до земли острый
шлейф, - разрешите ему, пусть он свистнет. Меня охватила грусть
перед дальней дорогой. Не правда ли , мессир, она вполне есте-
ственна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой до-
роги его ждет счастье? Пусть посмешит он нас, а то я боюсь, что
это кончится слезами, и все будет испорчено перед дорогой!
Воланд кивнул бегемоту, тот очень оживился, соскочил с сед-
ла наземь, вложил пальцы в рот, надул щеки и свистнул. У мар-
гариты зазвенело в ушах. Конь ее взбросился на дыбы, в роще
посыпались сухие сучья с деревьев, взлетела целая стая ворон и
воробьев, столб пыли понесло к реке, и видно было, как в речном
трамвае, проходившем мимо пристани, снесло у пассажиров не-
сколько кепок в воду. Мастер вздрогнул от свиста, но не обер-
нулся, а стал жестикулировать еще беспокойнее, поднимая руку к
небу, как бы грозя городу. Бегемот горделиво огляделся.
- Свистнуто, не спорю, - снисходительно заметил коровьев, -
действительно свистнуто, но, если говорить беспристрастно, сви-
стнуто очень средне!
- Я ведь не регент, - с достоинством и надувшись, ответил
бегемот и неожиданно подмигнул маргарите.
- А дай-кось я попробую по старой памяти, - сказал коровь-
ев, потер руки, подул на пальцы.
- Но ты смотри, смотри, - послышался суровый голос воланда
с коня, - без членовредительских штук!
- Мессир, поверьте, - отозвался коровьев и приложил руку к
сердцу, - пошутить, исключительно пошутить...- Тут он вдруг
вытянулся вверх, как будто был резиновый, из пальцев правой
руки устроил какую-то хитрую фигуру, завился, как винт, и за-
тем, внезапно раскрутившись, свистнул.
Этого свиста маргарита не услыхала, но она его увидела в то
время как ее с горячим конем бросило саженей на десять в сторо-
ну. Рядом с нею с корнем вырвало дубовое дерево, и земля по-
крылась трещинами до самой реки. Огромный пласт берега, вместе
с пристанью и рестораном, высадило в реку. Вода в ней вскипела,
взметнулась, и на противоположный берег, зеленый и низменный,
выплеснуло целый речной трамвай с совершенно невредимыми пас-
сажирами. К ногам храпящего коня маргариты швырнуло убитую сви-
стом фагота галку. Мастера вспугнул этот свист. Он ухватился за
голову и побежал обратно к группе дожидавшихся его спутников.
- Ну что же, - обратился к нему воланд с высоты своего ко-
ня, - все счета оплачены? Прощание совершилось?
- Да, совершилось, - ответил мастер и, успокоившись, по-
глядел в лицо воланду прямо и смело.
И тогда над горами прокатился, как трубный голос, страшный
голос воланда:
- пора!!- И резкий свист и хохот бегемота.
Кони рванулись, и всадники поднялись вверх и поскакали.
Маргарита чувствовала, как ее бешеный конь грызет и тянет мунд-
штук. Плащ воланда вздуло над головами всей кавалькады, этим
плащом начало закрывать вечереющий небосвод. Когда на мгновение
черный покров отнесло в сторону, маргарита на скаку обернулась
и увидела, что сзади нет не только разноцветных башен с разво-
рачивающимся над ними аэропланом, но нет уже давно и самого
города, который ушел в землю и оставил по себе только туман.

_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.


22-10, 15:31
Профиль ICQ WWW
Site Admin
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
Сообщение 
Глава 32

прощение и вечный приют



боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны
туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много
страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе
непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без
сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается
с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна
<успокоит его.>
Волшебные черные кони и те утомились и несли своих всад-
ников медленно, и неизбежная ночь стала их догонять. Чуя ее за
своею спиною притих неугомонный бегемот и, вцепившись в седло
когтями, летел молчаливый и серьезный, распушив свой хвост.
Ночь начала закрывать черным платком леса и луга, ночь зажигала
печальные огонечки где-то далеко внизу, теперь уже неинтересные
и ненужные ни маргарите, ни мастеру, чужие огоньки. Ночь об-
гоняла кавалькаду, сеялась на нее сверху и выбрасывала то там,
то тут в загрустившем небе белые пятнышки звезд.
Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и,
содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда маргарита, об-
дуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как
меняется облик всех летящих к своей цели. Когда же навстречу им
из-за края леса начала выходить багровая и полная луна, все
обманы исчезли, свалилась в болото, утонула в туманах колдов-
ская нестойкая одежда.
Вряд ли теперь узнали бы коровьева-фагота, самозванного
переводчика при таинственном и не нуждающемся в переводах кон-
сультанте, в том, кто теперь летел непосредственно с воландом
по правую руку подруги мастера. На месте того, кто в драной
цирковой одежде покинул воробьевы горы под именем коровьева-
фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-
фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом.
Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не ин-
тересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя
рядом с воландом.
- Почему он так изменился?- Спросила тихо маргарита под
свист ветра у воланда.
- Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил воланд,
поворачивая к маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, - его
каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был
не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого пошутить немного
больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь,
когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!
Ночь оторвала хвост у бегемота, содрала с него шерсть и
расшвыряла ее в клочья по болотам. Тот, кто был котом, потешав-
шим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-
пажом, лучшим шутом, который существовал когда-либо в мире.
Теперь притих и он и летел беззвучно, подставив свое молодое
лицо под свет, льющийся от луны.
Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, азазелло. Луна
изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык,
и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза азазелло были оди-
наковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь аза-
зелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пусты-
ни, демон-убийца.
Себя маргарита видеть не могла, но она хорошо видела, как
изменился мастер. Волосы его белели теперь при луне и сзади
собирались в косу, и она летела по ветру. Когда ветер отдувал
плащ от ног мастера, маргарита видела на ботфортах его то по-
тухающие, то загорающиеся звездочки шпор. Подобно юноше-демону,
мастер летел, не сводя глаз с луны, но улыбался ей, как будто
знакомой хорошо и любимой, и что-то, по приобретенной в комнате
N 118-й привычке, сам себе бормотал.
И, наконец, воланд летел тоже в своем настоящем обличье.
Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и
думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь-
только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всад-
ника- белые пятна звезд.
Так летели в молчании долго, пока и сама местность внизу не
стала меняться. Печальные леса утонули в земном мраке и увлекли
за собою и тусклые лезвия рек. Внизу появились и стали отбле-
скивать валуны, а между ними зачернели провалы, в которые не
проникал свет луны.
Воланд осадил своего коня на каменистой безрадостной пло-
ской вершине, и тогда всадники двинулись шагом, слушая, как
кони их подковами давят кремни и камни. Луна заливала площадку
зелено и ярко, и маргарита скоро разглядела в пустынной мест-
ности кресло и в нем белую фигуру сидящего человека. Возможно,
что этот сидящий был глух или слишком погружен в размышление.
Он не слыхал, как содрогалась каменистая земля под тяжестью
коней, и всадники, не тревожа его, приблизились к нему.
Луна хорошо помогала маргарите, светила лучше, чем самый
лучший электрический фонарь, и маргарита видела, что сидящий,
глаза которого казались слепыми, коротко потирает свои руки и
эти самые незрячие глаза вперяет в диск луны. Теперь уж мар-
гарита видела, что рядом с тяжелым каменным креслом, на котором
блестят от луны какие-то искры, лежит темная, громадная остро-
ухая собака и так же, как ее хозяин, беспокойно глядит на луну.
У ног сидящего валяются черепки разбитого кувшина и прости-
рается невысыхающая черно-красная лужа.
Всадники остановили своих коней.
- Ваш роман прочитали, - заговорил воланд, поворачиваясь к
мастеру, - и сказали только одно, - что он, к сожалению, не
окончен. Так вот, мне хотелось показать вам вашего героя. Около
двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда при-
ходит полная луна, как видите, его терзает бессонница. Она му-
чает не только его, но и его верного сторожа, собаку. Если вер-
но, что трусость- самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем
не виновата. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы.
Ну что ж, тот кто любит, должен разделять участь того, кого он
любит.
- Что он говорит?- Спросила маргарита, и совершенно спокой-
ное ее лицо подернулось дымкой сострадания.
- Он говорит, - раздался голос воланда, - одно и то же, он
говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая до-
лжность. Так говорит он всегда, когда не спит, а когда спит, то
видит одно и то же- лунную дорогу, и хочет пойти по ней и раз-
говаривать с арестантом га-ноцри, потому что , как он утвержда-
ет, он чего-то не договорил тогда, давно, четырнадцатого числа
весеннего месяца нисана. Но, увы, на эту дорогу ему выйти по-
чему-то не удается, и к нему никто не приходит. Тогда, что же
поделаешь, приходится разговаривать ему с самим собою. Впрочем,
нужно же какое-нибудь разнообразие, и к своей речи о луне он
нередко прибавляет, что более всего в мире ненавидит свое бес-
смертие и неслыханную славу. Он утверждает, что охотно бы по-
менялся своею участью с оборванным бродягой левием матвеем.
- Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли
это много?- Спросила маргарита.
- Повторяется история с фридой?- Сказал воланд, - но, мар-
гарита, здесь не тревожьте себя. Все будет правильно, на этом
построен мир.
- Отпустите его, - вдруг пронзительно крикнула маргарита
так, как когда-то кричала, когда была ведьмой, и от этого крика
сорвался камень в горах и полетел по уступам в бездну, оглашая
горы грохотом. Но маргарита не могла сказать, был ли это грохот
падения или грохот сатанинского смеха. Как бы то ни было, во-
ланд смеялся, поглядывая на маргариту и говорил:
- не надо кричать в горах, он все равно привык к обвалам, и
это его не встревожит. Вам не надо просить за него, маргарита,
потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится
разговаривать, - тут воланд опять повернулся к мастеру и ска-
зал:- ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фра-
зой!
Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и
смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и кри-
кнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:
- свободен! Свободен! Он ждет тебя!
Горы превратили голос мастера в гром, и этот же гром их
разрушил. Проклятые скалистые стены упали.Осталась только пло-
щадка с каменным креслом. Над черной бездной, в которую ушли
стены, загорелся необ"Ятный город с царствующими над ним свер-
кающими идолами над пышно разросшимся за много тысяч этих лун
садом. Прямо к этому саду протянулась долгожданная прокуратором
лунная дорога, и первым по ней кинулся бежать остроухий пес.
Человек в белом плаще с кровавым подбоем поднялся с кресла и
что-то прокричал хриплым, сорванным голосом. Нельзя было разо-
брать, плачет ли он или смеется и что он кричит. Видно было
только, что вслед за своим верным стражем по лунной дороге
стремительно побежал и он.
- Мне туда, за ним?- Спросил беспокойно мастер, тронув по-
водья.
- Нет, - ответил воланд, - зачем же гнаться по следам того,
что уже окончено?
- Так, значит туда- спросил мастер, повернулся и указал
назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с мо-
настырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в
стекле.
- Тоже нет, - ответил воланд, и голос его сгустился и потек
над скалами, - романтический мастер! Тот, кого так жаждет ви-
деть выдуманный вами герой, которого вы сами только что отпу-
стили, прочел ваш роман.- Тут воланд повернулся к маргарите:-
маргарита николаевна! Нельзя не поверить в то, что вы старались
выдумать для мастера наилучшее будущее, но, право, то, что я
предлагаю вам и то, о чем просил иешуа за вас же, за вас- еще
лучше. Оставьте их вдвоем, - говорил воланд, склоняясь со сво-
его седла к седлу мастера и указывая вслед ушедшему прокурато-
ру, - не будем им мешать. И может быть, до чего-нибудь они до-
говорятся, - тут воланд махнул рукой в сторону ершалаима, и он
погас.
- И там тоже, - воланд указал в тыл, - что делать вам в
подвальчике?- Тут потухло сломанное солнце в стекле.- Зачем?-
Продолжал воланд убедительно и мягко, - о, трижды романтический
мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под
вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку
шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гуси-
ным пером? Неужели вы не хотите, подобно фаусту, сидеть над
ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?
Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже го-
рят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите
рассвет. По этой дороге, мастер, по этой. Прощайте! Мне пора.
- Прощайте!- Одним криком ответили воланду маргарита и ма-
стер. Тогда черный воланд, не разбирая никакой дороги, кинулся
в провал , и вслед за ним, шумя, обрушилась его свита. Ни скал,
ни площадки, ни лунной дороги, ни ершалаима не стало вокруг.
Пропали и черные кони. Мастер и маргарита увидели обещанный
рассвет. Он начинался тут же, непосредственно после полуночной
луны. Мастер шел со своею подругой в блеске первых утренних
лучей через каменистый мшистый мостик. Он пересек его. Ручей
остался позади верных любовников, и они шли по песчаной дороге.
- Слушай беззвучие, - говорила маргарита мастеру, и песок
шуршал под ее босыми ногами, - слушай и наслаждайся тем, чего
тебе не давали в жизни, - тишиной. Смотри, - вон впереди твой
вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венециан-
ское окно и вьющийся виноград, он поднимается к самой крыше.
Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе
придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не
встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты уви-
дишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь за-
сыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь за-
сыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуж-
дать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон
буду я.
Так говорила маргарита, идя с мастером по направлению к
вечному их дому, и мастеру казалось, что слова маргариты стру-
ятся так же, как струился и шептал позади ручей, и память ма-
стера, беспокойная, исколотая иглами память стала потухать.
Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что от-
пустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел без-
возвратно, прощенный в ночь на воскресенье сын короля-звез-
дочета, жестокий пятый прокуратор иудеи, всадник понтий пилат.

_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.


22-10, 15:32
Профиль ICQ WWW
Site Admin
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
Сообщение 
Эпилог



но все-таки, что же было дальше-то в москве после того, как
в субботний вечер на закате воланд покинул столицу, исчезнув
вместе со своей свитой с воробьевых гор?
О том, что в течение долгого времени по всей столице шел
тяжелый гул самых невероятных слухов, очень быстро перекинув-
шихся и в отдаленные и глухие места провинции, и говорить не
приходится, и слухи эти даже тошно повторять.
Пишущий эти правдивые строки сам лично, направляясь в фе-
одосию, слышал в поезде рассказ о том, как в москве две тысячи
человек вышли из театра нагишом в буквальном смысле слова и в
таком виде раз"ехались по домам в таксомоторах.
Шепот "Нечистая сила..." Слышался в очередях, стоявших у
молочных, в трамваях, в магазинах, в квартирах, в кухнях, в
поездах, и дачных и дальнего следования, на станциях и полу-
станках, на дачах и на пляжах.
Наиболее развитые и культурные люди в этих рассказах о не-
чистой силе, навестившей столицу, разумеется, никакого участия
не принимали и даже смеялись над ними и пытались рассказчиков
образумить. Но факт все-таки остается фактом, и отмахнуться от
него без об"Яснений никак нельзя: кто-то побывал в столице. Уж
одни угольки, оставшиеся от грибоедова, да и многое другое сли-
шком красноречиво это подтверждали.
Культурные люди стали на точку зрения следствия: работала
шайка гипнотизеров и чревовещателей, великолепно владеющая сво-
им искусством.
Меры к ее поимке, как в москве, так и за пределами ее дале-
ко, были, конечно приняты немедленные и энергичные, но, к вели-
кому сожалению, результатов не дали. Именующий себя воландом со
всеми своими присными исчез и ни в москву более не возвращался
и нигде вообще не появился и ничем себя не проявил. Совершенно
естественно, что возникло предположение о том, что он бежал за
границу, но и там нигде он не обозначился.
Следствие по его делу продолжалось долго. Ведь как-никак, а
дело это было чудовищно! Не говоря уже о четырех сожженных до-
мах и о сотнях сведенных с ума людей, были и убитые. О двух
можно сказать точно: о берлиозе и об этом несчастном служащем в
бюро по ознакомлению иностранцев с достопримечательностями мо-
сквы, бывшем бароне майгеле. Ведь они-то были убиты. Обгоревшие
кости второго были обнаружены в квартире N 50 по садовой улице,
после того как потушили пожар. Да, были жертвы, и эти жертвы
требовали следствия.
Но были и еще жертвы, и уже после того, как воланд покинул
столицу, и этими жертвами стали, как это ни грустно, черные
коты.
Штук сто этих мирных, преданных человеку и полезных ему
животных были застрелены или истреблены иными способами в раз-
ных местах страны. Десятка полтора котов, иногда в сильно изу-
родованном виде, были доставлены в отделения милиции в разных
городах. Например, в армавире один из ни в чем не повинных ко-
тов был приведен каким-то гражданином в милицию со связанными
передними лапами.
Подкараулил этого кота гражданин в тот момент, когда живот-
ное с вороватым видом (что же поделаешь, что у котов такой вид?
Это не от того, что они порочны, а от того, что они боятся,
чтобы кто-либо из существ более сильных, чем они, - собаки и
люди, - не причинили им какой-нибудь вред или обиду. И то и
другое очень нетрудно, но чести в этом, уверяю, нет никакой.
Да, нет никакой!), Да, с вороватым видом кот собирался устре-
миться зачем-то в подсолнухи.
Навалившись на кота и срывая с шеи галстук, чтобы вязать
его, гражданин ядовито и угрожающе бормотал:
- ага! Стало быть , теперь к нам, в армавир, пожаловали,
господин гипнотизер? Ну, здесь вас не испугались. Да вы не при-
творяйтесь немым. Нам уже понятно, что вы за гусь!
Вел кота в милицию гражданин, таща бедного зверя за перед-
ние лапы, скрученные зеленым галстуком, и добиваясь легкими
пинками, чтобы кот непременно шел на задних лапах.
- Вы, - кричал гражданин, сопровождаемый свистящими маль-
чишками, - бросьте, бросьте дурака валять! Не выйдет это! Из-
вольте ходить, как все ходят!
Черный кот только заводил мученические глаза. Лишенный при-
родой дара слова, он ни в чем не мог оправдаться. Спасением
своим бедный зверь обязан в первую очередь милиции, а, кроме
того, своей хозяйке, почтенной старушке-вдове. Лишь только кот
был доставлен в отделение, там убедились, что от гражданина
сильнейшим образом пахнет спиртом, вследствие чего в показаниях
его тотчас же усомнились. А тем временем старушка, узнавшая от
соседей, что ее кота замели, кинулась бежать в отделение и по-
спела вовремя. Она дала самые лестные рекомендации коту,
об"яснила, что знает его пять лет с тех пор, как он был котен-
ком, ручается за него, как за самое себя, доказала, что он ни в
чем плохом не замечен и никогда не ездил в москву. Как он ро-
дился в армавире, так в нем и вырос и учился ловить мышей.
Кот был развязан и возвращен владелице, хлебнув, правда,
горя, узнав на практике, что такое ошибка и клевета.
Кроме котов, некоторые незначительные неприятности постигли
кое-кого из людей. Произошло несколько арестов. В числе других
задержанными на короткое время оказались: в ленинграде- граж-
дане вольман и вольнер, в саратове, киеве и харькове- трое во-
лодиных, в казани- волох, а в пензе, и уж совершенно неизвестно
почему, - кандидат химических наук ветчинкевич... Правда, тот
был огромного роста, очень смуглый брюнет.
Попались в разных местах, кроме того, девять коровиных,
четыре коровкина и двое караваевых.
Некоего гражданина сняли с севастопольского поезда связан-
ным на станции белгород. Гражданин этот вздумал развлечь едущих
с ним пассажиров карточными фокусами.
В ярославле, как раз в обеденную пору, в ресторан явился
гражданин с примусом в руках, который он только что взял из
починки. Двое швейцаров, лишь только увидели его, бросили свои
посты в раздевалке и бежали, а за ними бежали из ресторана все
посетители и служащие. При этом у кассирши непонятным образом
пропала вся выручка.
Было еще многое, всего не вспомнишь. Было большое брожение
умов.
Еще и еще раз нужно отдать справедливость следствию. Все
было сделано не только для того, чтобы поймать преступников, но
и для того, чтобы об"Яснить все то, что они натворили. И все
это было об"яснено, и об"Яснения эти нельзя не признать тол-
ковыми и неопровержимыми.
Представители следствия и опытные психиатры установили, что
члены преступной шайки, или, по крайней мере, один из них (пре-
имущественно подозрение в этом падало на коровьева) являлись
невиданной силы гипнотизерами, могущими показывать себя не в
том месте, где они на самом деле находились, а на позициях мни-
мых, смещенных. Помимо этого они свободно внушали столкнувшимся
с ними, что некие вещи или люди находятся там, где на самом
деле их не было, и наоборот, удаляли из поля зрения те вещи или
людей, которые действительно в этом поле зрения имелись.
В свете таких об"яснений решительно все понятно, и даже
наиболее волновавшая граждан, ничем, казалось бы, не об"Яснимая
неуязвимость кота, обстрелянного в квартире N 50, при попытках
взять его под стражу.
Никакого кота на люстре, натурально не было, никто и не
думал отстреливаться, стреляли по пустому месту, в то время как
коровьев, внушивший, что кот безобразничает на люстре, мог сво-
бодно находиться за спиной стрелявших, кривляясь и наслаждаясь
своею громадной, но преступно использованной способностью вну-
шать. Он же, конечно, и поджег квартиру, разлив бензин.
Ни в какую ялту, конечно, степа лиходеев не улетал (это не
под силу даже коровьеву) и телеграмм оттуда не посылал. После
того, как он упал в обморок в ювелиршиной квартире, испуганный
фокусом коровьева, показавшего ему кота с маринованным грибом
на вилке, он пролежал в ней до тех пор, пока коровьев, издева-
ясь над ним, не напялил на него войлочную шляпу и не отправил
его на московский аэродром, внушив предварительно встречавшим
степу представителям угрозыска, что степа вылезет из аэроплана,
прилетевшего из севастополя.
Правда, угрозыск ялты утверждал, что он принимал босого
степу и телеграммы насчет степы в москву слал, но ни одной ко-
пии этих телеграмм в делах никак не обнаружилось, из чего был
сделан печальный, но совершенно несокрушимый вывод, что гип-
нотизерская банда обладает способностью гипнотизировать на гро-
мадном расстоянии, и притом не только отдельных лиц, но и целые
группы их. При этих условиях преступники могли свести с ума
людей с самой стойкой психической организацией.
Что там говорить о таких пустяках, как колода карт в чужом
кармане в партере, или исчезнувшие дамские платья, или мяука-
ющий берет и прочее в этом же роде! Такие штуки может отколоть
любой профессионал-гипнотизер средней силы, в том числе и не-
хитрый фокус с оторванием головы у конферансье. Говорящий кот-
тоже сущий вздор. Для того, чтобы пред"явить людям такого кота,
достаточно владеть первыми основами чревовещания, а вряд ли
кто-нибудь усомнится, что искусство коровьева шло значительно
дальше этих основ.
Да, дело тут вовсе не в колодах, фальшивых письмах в
портфеле никанора ивановича. Это все пустяки. Это он, коровьев,
погнал под трамвай бедного берлиоза на верную смерть. Это он
свел с ума бедного поэта ивана бездомного, он заставлял его
грезить и видеть в мучительных снах древний ершалаим и сожжен-
ную солнцем безводную лысую гору с тремя повешенными на стол-
бах. Это он и его шайка заставили исчезнуть из москвы маргариту
николаевну и ее домработницу наташу. Кстати: этим делом следст-
вие занималось особенно внимательно. Требовалось выяснить, были
ли похищены эти женщины шайкой убийц и поджигателей, или же
бежали вместе с преступной компанией добровольно? Основываясь
на нелепых и путанных показаниях николая ивановича, и приняв во
внимание странную и безумную записку маргариты николаевны,
оставленную мужу, записку, в которой она пишет, что уходит в
ведьмы, учтя то обстоятельство, что наташа исчезла, оставив все
свои носильные вещи на месте, - следствие пришло к заключению,
что и хозяйка и ее домработница были загипнотизированы, подобно
многим другим, и в таком виде похищены бандой. Возникла и, ве-
роятно, совершенно правильная мысль, что преступников привлекла
красота обеих женщин.
И вот что осталось совершенно неясным для следствия- это
побуждение, заставившее шайку похитить душевнобольного, имену-
ющего себя мастером, из психиатрической клиники. Этого устано-
вить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного
больного. Так и сгинул он навсегда под мертвой кличкой: "Номер
сто восемнадцатый из первого корпуса".
Итак, почти все об"Яснилось, и кончилось следствие, как
вообще все кончается.
Прошло несколько лет, и граждане стали забывать и воланда,
и коровьева, и прочих. Произошли многие изменения в жизни тех,
кто пострадал от воланда и его присных, и как бы ни были мелки
и незначительны эти изменения, все же следует их отметить.
Жорж, например, бенгальский, проведя в лечебнице четыре
месяца, поправился и вышел, но службу в варьете вынужден был
покинуть, и в самое горячее время, когда публика валом шла за
билетами- память о черной магии и ее разоблачениях оказалась
очень живуча. Бросил бенгальский варьете, ибо понимал, что
представать ежевечерне перед двумя тысячами человек, быть не-
избежно узнаваемым и бесконечно подвергаться глумливым вопросам
о том, как ему лучше: с головой или без головы?- Слишком мучи-
тельно.
Да, кроме того, утратил конферансье значительную дозу своей
веселости, которая столь необходима при его профессии. Осталась
у него неприятная, тягостная привычка каждую весну в полнолуние
впадать в тревожное состояние, внезапно хвататься за шею, ис-
пуганно оглядываться и плакать. Припадки эти проходили, но все
же при наличности их прежним делом нельзя было заниматься, и
конферансье ушел на покой и начал жить на свои сбережения, ко-
торых, по его скромному подсчету, должно было хватить ему на
пятнадцать лет.
Он ушел и никогда больше не встречался с варенухой,
приобревшим всеобщую популярность за свою невероятную, даже
среди театральных администраторов, отзывчивость и вежливость.
Контрамарочники, например, его иначе не называли, как отец-
благодетель. В какое бы время кто бы ни позвонил в варьете,
всегда слышался в трубке мягкий, но грустный голос: "я вас слу-
шаю", - А на просьбу позвать к телефону варенуху, тот же голос
поспешно отвечал: "я к вашим услугам". Но зато и страдал же
иван савельевич от своей вежливости!
Степе лиходееву больше не приходится разговаривать по теле-
фону в варьете. Немедленно после выхода из клиники, в которой
степа провел восемь дней, его перебросили в ростов, где он по-
лучил назначение на должность заведующего большим гастрономиче-
ским магазином. Ходят слухи, что он совершенно перестал пить
портвейн и пьет только водку, настоянную на смородиновых по-
чках, отчего очень поздоровел. Говорят, что стал молчалив и
сторонится женщин.
Удаление степана богдановича из варьете не доставило рим-
скому той радости, о которой он так жадно мечтал в продолжение
нескольких лет. После клиники и кисловодска старенький-
престаренький, с трясущейся головой, финдиректор подал за-
явление об уходе из варьете. Интересно, что это заявление при-
везла в варьете супруга римского. Сам григорий данилович не
нашел в себе силы даже днем побывать в том здании, где видел он
залитое луной треснувшее стекло в окне и длинную руку, пробира-
ющуюся к нижней задвижке.
Уволившись из варьете, финдиректор поступил в театр детских
кукол в замоскворечье. В этом театре ему уже не пришлось стал-
киваться по делам акустики с почтеннейшим аркадием апол-
лоновичем семилеяровым. Того в два счета перебросили в брянск и
назначили заведующим грибнозаготовочным пунктом. Едят теперь
москвичи соленые рыжики и маринованные белые и не нахвалятся
ими и до чрезвычайности радуются этой переброске. Дело прошлое,
и можно сказать, что не клеились у аркадия аполлоновича дела с
акустикой, и сколько ни старался он улучшить ее, она какая бы-
ла, такая и осталась.
К числу лиц, порвавших с театром, помимо аркадия апол-
лоновича, надлежит отнести и никанора ивановича босого, хоть
тот и не был ничем связан с театрами, кроме любви к даровым
билетам. Никанор иванович не только не ходит ни в какой театр
ни за деньги, ни даром, но даже меняется в лице при всяком те-
атральном разговоре. В не меньшей, а большей степени возненави-
дел он, помимо театра, поэта пушкина и талантливого артиста
савву потаповича куролесова. Того до такой степени, что в про-
шлом году, увидев в газете окаймленное черным об"явление, что
савву потаповича в самый расцвет его карьеры хватил удар, ни-
канор иванович побагровел до того, что сам чуть не отправился
вслед за саввой потаповичем, и взревел: "Так ему и надо!" Более
того, в тот же вечер никанор иванович, на которого смерть по-
пулярного артиста навеяла массу тягостных воспоминаний, один, в
компании только с полной луной, освещающей садовую, напился до
ужаса. И с каждой рюмкой удлинялась перед ним проклятая цепь
ненавистных фигур, и были в этой цепи и дунчиль сергей герар-
дович, и красотка ида геркулановна, и тот рыжий владелец бой-
цовых гусей, и откровенный канавкин николай.
Ну, а с теми-то что же случилось? Помилуйте! Ровно ничего с
ними не случилось, да и случиться не может, ибо никогда в дей-
ствительности не было их, как не было и симпатичного артиста-
конферансье, и самого театра, и старой сквалыги пороховниковой
тетки, гноящей валюту в погребе, и уж, конечно, золотых труб не
было и наглых поваров. Все это только снилось никанору иванови-
чу под влиянием поганца коровьева. Единственный живой, влетев-
ший в этот сон, именно и был савва потапович- артист, и ввязал-
ся он в это только потому, что врезался в память никанору ива-
новичу благодаря своим частым выступлениям по радио. Он был, а
остальных не было.
Так, может не было и алоизия могарыча? О, нет! Этот не
только был, но и сейчас существует, и именно в той должности,
от которой отказался римский, то есть в должности финдиректора
варьете.
Опомнившись примерно через сутки после визита к воланду, в
поезде, где-то под вяткой, алоизий убедился в том, что, уехав в
помрачении ума зачем-то из москвы, он забыл надеть брюки, но
зато непонятно для чего украл совсем ненужную ему домовую книгу
застройщика. Уплатив колоссальные деньги проводнику, алоизий
приобрел у него старую и засаленную пару штанов и из вятки по-
вернул обратно. Но домика застройщика он, увы, уже не нашел.
Ветхое барахло начисто слизнуло огнем. Но алоизий был человеком
чрезвычайно предприимчивым, через две недели он уже жил в пре-
красной комнате в брюсовском переулке, а через несколько меся-
цев уже сидел в кабинете римского. И как раньше римский страдал
из-за степы, так теперь варенуха мучился из-за алоизия. Мечтает
теперь иван савельевич только об одном, чтобы этого алоизия
убрали из варьете куда-нибудь с глаз долой, потому что, как
шепчет иногда варенуха в интимной компании, "Такой сволочи, как
этот алоизий, он будто бы никогда не встречал в жизни и что
будто бы от этого алоизия он ждет всего, чего угодно".
Впрочем, может быть, администратор и пристрастен. Никаких
темных дел за алоизием не замечено, как и вообще никаких дел,
если не считать, конечно, назначения на место буфетчика сокова
какого-то другого. Андрей же фокич умер от рака печени в клини-
ке первого мгу месяцев через девять после появления воланда в
москве...
Да, прошло несколько лет, и затянулись правдиво описанные в
этой книге происшествия и угасли в памяти. Но не у всех, но не
у всех.
Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное по-
лнолуние, под вечер появляется под липами на патриарших прудах
человек лет тридцати или тридцати с лишним. Рыжеватый, зелено-
глазый, скромно одетый человек. Это- сотрудник института ис-
тории и философии, профессор иван николаевич понырев.
Придя под липы, он всегда садится на ту самую скамейку, на
которой сидел в тот вечер, когда давно позабытый всеми берлиоз
в последний раз в своей жизни видел разваливающуюся на куски
луну.
Теперь она, цельная, в начале вечера белая, а затем золо-
тая, с темным коньком-драконом, плывет над бывшим поэтом, ива-
ном николаевичем, и в то же время стоит на одном месте в своей
высоте.
Ивану николаевичу все известно, он все знает и понимает. Он
знает, что в молодости он стал жертвой преступных гипнотизеров,
лечился после этого и вылечился. Но знает он также, что кое с
чем он совладать не может. Не может он совладать с этим весен-
ним полнолунием. Лишь оно начнет приближаться, лишь только на-
чинает разрастаться и наливаться золотом светило, которое ког-
да-то висело выше двух пятисвечий, становится иван николаевич
беспокоен, нервничает, теряет аппетит и сон, дожидается, пока
созреет луна. И когда наступает полнолуние, ничто не удержит
ивана николаевича дома. Под вечер он выходит и идет на патриар-
шие пруды.
Сидя на скамейке, иван иванович уже откровенно разговарива-
ет сам с собой, курит, щурится то на луну, то на хорошо памят-
ный ему турникет.
Час или два проводит так иван николаевич. Затем снимается с
места и всегда по одному и тому же маршруту, через спиридонов-
ку, с пустыми и незрячими глазами идет в арбатские переулки.
Он проходит мимо нефтелавки, поворачивает там, где висит
покосившийся старый газовый фонарь, и подкрадывается к решетке,
за которой он видит пышный, но еще не одетый сад, а в нем-
окрашенный луною с того боку, где выступает фонарь с трехствор-
чатым окном, и темный с другого- готический особняк.
Профессор не знает, что влечет его к решетке и кто живет в
этом особняке, но знает, что бороться ему с собою в полнолуние
не приходится. Кроме того, он знает, что в саду за решеткой он
неизбежно увидит одно и то же.
Он увидит сидящего на скамеечке пожилого и солидного чело-
века с бородкой, в пенсне и с чуть-чуть поросячьими чертами
лица. Иван николаевич всегда застает этого обитателя особняка в
одной и той же мечтательной позе, со взором, обращенным к луне.
Ивану николаевичу известно, что, полюбовавшись луной, сидящий
непременно переведет глаза на окна фонаря и упрется в них, как
бы ожидая, что сейчас они распахнутся и появится на подоконнике
что-то необыкновенное.
Все дальнейшее иван николаевич знает наизусть. Тут надо
непременно поглубже схорониться за решеткой, ибо вот сейчас
сидящий начнет беспокойно вертеть головой, блуждающими глазами
ловить что-то в воздухе, непременно восторженно улыбаться, а
затем он вдруг всплеснет руками в какой-то сладостной тоске, а
затем уж и просто и довольно громко будет бормотать:
- венера! Венера!.. Эх я, дурак!..
- Боги, боги!- Начнет шептать иван николаевич, прячась за
решеткой и не сводя разгорающихся глаз с таинственного не-
известного, - вот еще одна жертва луны... Да, это еще одна
жертва, вроде меня.
А сидевший будет продолжать свои речи:
- эх я, дурак! Зачем, зачем я не улетел с нею? Чего я ис-
пугался, старый осел! Бумажку выправил! Эх, терпи теперь, ста-
рый кретин!
Так будет продолжаться до тех пор, пока не стукнет в темной
части особняка окно, не появится в нем что-то беловатое и не
раздастся неприятный женский голос:
- николай иванович, где вы? Что это за фантазии? Малярию
хотите подцепить? Идите чай пить!
Тут, конечно, сидящий очнется и ответит голосом лживым:
- воздухом, воздухом хотел подышать, душенька моя! Воздух
уж очень хорош!
И тут он поднимется со скамейки, украдкой погрозит кулаком
закрывающемуся внизу окну и поплетется в дом.
- Лжет он, лжет! О, боги, как он лжет!- Бормочет, уходя от
решетки, иван николаевич, - вовсе не воздух влечет его в сад,
он что-то видит в это весеннее полнолуние на луне и в саду, в
высоте. Ах, дорого бы я дал, чтобы проникнуть в его тайну, что-
бы знать, какую такую венеру он утратил и теперь бесплодно ша-
рит руками в воздухе, ловит ее?
И возвращается домой профессор уже совсем больной. Его жена
притворяется, что не замечает его состояния, и торопит его ло-
житься спать. Но сама она не ложится и сидит у лампы с книгой,
смотрит горькими глазами на спящего. Она знает, что на рассвете
иван николаевич проснется с мучительным криком, начнет плакать
и метаться. Поэтому и лежит перед нею на скатерти под лампой
заранее приготовленный шприц в спирту и ампула с темной жид-
костью густого чайного цвета.
Бедная женщина, связанная с тяжко больным, теперь свободна
и без опасений может заснуть. Иван николаевич теперь будет
спать до утра со счастливым лицом и видеть неизвестные ей, но
какие-то возвышенные и счастливые сны.
Будит ученого и доводит его до жалкого крика в ночь пол-
нолуния одно и то же. Он видит неестественного безносого пала-
ча, который, подпрыгнув и как-то ухнув голосом, колет копьем в
сердце привязанного к столбу и потерявшего разум гестаса. Но не
столько страшен палач, сколько неестественное освещение во сне,
происходящее от какой-то тучи, которая кипит и накатывается на
землю, как это бывает только во время мировых катастроф.
После укола все меняется перед спящим. От постели к окну
протягивается широкая лунная дорога, и на эту дорогу поднимает-
ся человек в белом плаще с кровавым подбоем и начинает идти к
луне. Рядом с ним идет какой-то молодой человек в разорванном
хитоне и с обезображенным лицом. Идущие о чем-то разговаривают
с жаром, спорят, хотят о чем-то договориться.
- Боги, боги, - говорит, обращая надменное лицо к своему
спутнику, тот человек в плаще, - какая пошлая казнь! Но ты мне,
пожалуйста, скажи, - тут лицо из надменного превращается в умо-
ляющее, - ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?
- Ну, конечно, не было, - отвечает хриплым голосом спутник,
- тебе это померещилось.
- И ты можешь поклясться в этом?- Заискивающе просит чело-
век в плаще.
- Клянусь, - отвечает спутник, - и глаза его почему-то улы-
баются.
Больше мне ничего не нужно!- Сорванным голосом вскрикивает
человек в плаще и поднимается все выше к луне, увлекая своего
спутника. За ними идет спокойный и величественный гигантский
остроухий пес.
Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лун-
ная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет,
луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной
красоты женщина и выводит к ивану за руку пугливо озирающегося
обросшего бородой человека. Иван николаевич сразу узнает его.
Это номер сто восемнадцатый, его ночной гость. Иван николаевич
во сне протягивает к нему руки и жадно спрашивает:
- так, стало быть, этим и кончилось?
- Этим и кончилось, мой ученик, - отвечает номер сто во-
семнадцатый, а женщина подходит к ивану и говорит:
- конечно, этим. Все кончилось и все кончается... И я вас
поцелую в лоб, и все у вас будет так, как надо.
Она наклоняется к ивану и целует его в лоб, и иван тянется
к ней и всматривается в ее глаза, но она отступает, отступает и
уходит вместе со своим спутником к луне.
Тогда луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки
света прямо на ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в
комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимает-
ся выше, затопляет постель. Вот тогда и спит иван николаевич со
счастливым лицом.
Наутро он просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и
здоровым. Его исколотая память затихает, и до следующего по-
лнолуния профессора не потревожит никто. Ни безносый убийца
гестаса, ни жестокий пятый прокуратор иудеи всадник понтийский
пилат.


1929-1940

_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.


22-10, 15:37
Профиль ICQ WWW
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Ответить на тему   [ Сообщений: 35 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Designed by ST Software for PTF.
Русская поддержка phpBB