|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
ПЕРВАЯ НОЧЬ ВЕЛИКОГО ПОСТА
Перевод с англ. Л. Терехиной и А. Молокина
Итак, ты хочешь понять ирландцев. Что их подготовило к их
судьбе и заставило пойти своей дорогой?- спрашиваешь ты.
Тогда слушай. Хотя я знал за свою жизнь только одного ир-
ландца, но знал его сто сорок четыре дня подряд. Иди побли-
же, возможно, на его примере ты поймешь этот народ, который
выступает в поход в дождь и, уходя, растворяется в тумане.
Смотри, вот и они. Вот они идут.
Того ирландца звали Ник. Осенью 1953 года я затеял писать
пьесу и работал в Дублине. Каждый день я вызывал машину и
ехал из Ривер-Лиффи в огромный серый деревянный дом времен
короля Георга, в окрестностях которого мой директор-продюсер
занимался конной охотой.
Всю долгую осень, зиму и раннюю весну мы перелопачивали
по восемь страниц моей писанины за вечер. Затем, уже в пол-
ночь, когда подходило время отправиться на берег Ирландского
моря в Королевский Отель, я будил телефонистку сельского пе-
реговорного пункта Килкок и просил соединить меня с самым
тепленьким, даже если оно и вовсе не отапливалось, местечком
в городе.
- Это заведение Гебера Финна? - орал я, как только меня
соединяли. - Ник там? Не позовете ли вы его?
Я живо представлял себе их, местных парней, как они выст-
раивались у пятнистого зеркала и таращились в него друг
из-за друга.
Зеркало походило на зимний замерзший пруд, и они казались
себе вмерзшими глубоко в этот волшебный лед.
И среди этой толкотни и таинственного перешептывания на-
ходился Ник, мой чересчур молчаливый деревенский шофер. Я
слышал в трубке, как его окликнул Гебер Финн. Слышал, как
Ник поднялся и его голос в трубке.
- Послушай, я уже собрался выходить! - Еще раньше я уз-
нал, что это свое "собрался выходить" он не принимал особен-
но близко к сердцу, это не унижало его чувство собственного
достоинства и тем более не портило чудесную филигрань како-
го-нибудь изящного и весомого постулата, который он, задыха-
ясь, обосновывал перед посетителями Гебера Финна.
Это было, скорее, начало перехода в иное состояние, пово-
рот тела так, что центр тяжести почти неуловимо смещался к
дальнему концу комнаты, где находилась дверь, на которую
никто не обращал внимания, но все старались держаться по-
дальше.
За это время надо было успеть извлечь кое-что ценное из
кучи трепа и вранья, связать с другими фактами и снабдить
ярлычками, чтобы на следующее утро сразу же после обмена
хриплыми приветственными возгласами ухватить нить вчерашней
беседы и, не тратя времени на передышки и обдумывания, за-
пустить челнок общения так, чтобы все ниточки основы совпа-
дали.
Я высчитал, что большую часть ночного пути Ника составля-
ет расстояние до двери в заведении Гебера Финна, на его пре-
одоление уйдет полчаса. А меньшая часть - дорога от заведе-
ния Финна до того места, где ожидаю я, займет не больше пяти
минут.
Итак, был канун Великого поста.
Я позвонил. Я ждал.
Наконец из ночного леса вылетел "шевроле" выпуска 1931
года, крыша которого была выкрашена в торфяной цвет, что бы-
ло вполне в духе Ника.
Машина и водитель, как единое целое, пыхтели, сопели,
хрипели мягко, вкрадчиво и нежно, легкими толчками заползая
во двор. Я на ощупь спустился по парадной лестнице и очутил-
ся под безлунным, но светлым звездным небом. Вгляделся в
кромешную тьму сквозь туман, со скоростью тридцать одной ми-
ли в час.
- Ник, это ты7
- И никого больше, - таинственно прошептал он. - Прекрас-
ный теплый вечер, верно, а?
Температура была так себе. Но Ник отродясь не бывал ближе
к Риму, чем морское побережье Типперери, и понятия тепла и
холода были у него весьма относительными.
- Прекрасный теплый вечер, - я забрался в машину через
переднюю дверь и захлопнул ее, отчего раздался скрежет и по-
сыпались хлопья ржавчины.
- Ну, Ник, как ты поживаешь последнее время?
- Ox. - Он пустил машину накатом вниз по лесной дороге,
лишь иногда поправляя ее. - Я здоров. Неужто это из-за того,
что завтра начинается Великий пост?
- Великий пост, - пробормотал я. - И с какими грехами ты
собираешься покончить в Великий пост?
- Вот я помозговал немного... - Неожиданно Ник пыхнул си-
гаретой, розовое морщинистое лицо его заволоклось дымом. - А
почему бы не с этой гадостью, что у меня во рту? Они прият-
ны, словно битком набиты золотом, зато для легких - сущий
яд. Откажись я от всего этого, брось курить, и к концу года
всех болезней - как не бывало, ведь так? Ты не увидишь этой
дряни у меня во рту весь Великий пост и, кто знает, может
быть, и после!
- Браво! - воскликнул я. - Сам я не курю.
- Вот и я говорю себе: браво! - прохрипел Ник, щурясь от
дыма.
- Удачи! - пожелал я ему.
- Она мне нужна, - признался он. - Чтобы разделаться с
этим моим грехом.
И мы ехали дальше. Он твердо вел машину, неторопливо пе-
реключая скорости и объезжая торфяные ямы. Мы ехали в Дублин
после поездки.
Провалиться мне на этом месте, если Ник не был самым вни-
мательным водителем на всем белом свете, включая самые тихие
и патриархальные деревенские местечки.
Кроме того. Ник был невинным агнцем по сравнению с неко-
торыми автолюбителями, у которых залипает кнопка под назва-
нием "шизофрения" каждый раз, когда они, буквально влипнув в
кресла своих машин, несутся по дорогам Лос-Анджелеса, Мехико
или Парижа. А также по сравнению с теми слепцами, что отка-
зываются от привычного глотка из оловянной кружки и прогулки
с тросточкой ради того, чтобы, нацепив темные очки в стиле
Голливуда, бездумно улыбаться из окон своих спортивных авто-
мобилей на Виа Винетто, дергая тормозные колодки, как лен-
точку карнавального серпантина.
Представьте себе Римские руины. Без сомнения, это все об-
ломки, оставленные моторизированными выдрами, рыскающими по
ночным Римским аллеям, под окнами вашего отеля, так, что вы
себя чувствуете христианином, брошенным на арену Колизея на
растерзание львам.
А теперь о Нике. Взгляните на его легкие руки, так любя-
щие медленное, подобное движению часовой стрелки, вращение
автомобильной баранки, мягкое и беззвучное, словно кружение
снежинок, падающих с неба.
Прислушайтесь к его пробивающемуся сквозь туман голосу,
заклинающему дорогу, такому тихому в ночи. Нога нежно, с
ласковым великодушием нажимает на шуршащий акселератор, ни-
когда скорость не бывает хотя бы на милю ниже тридцати или
хотя бы двумя выше. Ник, Ник и его надежная лодка, плавно
скользящая по темной и гладкой поверхности озера, в глубине
которого само Время.
Взгляни и сравни. И свяжи себя с этим человеком прядями
летних трав, одари его серебром, тепло пожми ему руку каждый
раз после поездки.
- Спокойной ночи, Ник, - пожелал я ему около отеля. - До
завтра!
- Всего доброго, - прошелестел Ник.
И он тихо уехал.
Но вот пройдут двадцать три часа сна, завтрака, ленча,
ужина, стаканчика спиртного на ночь. Промелькнут часы пере-
писывания и доработки пьесы, пережидания тумана и дождя, и
снова я еду туда, и еще одна полночь, и опять я выхожу из
дома времен короля Георга и, ступая по пестрому лестничному
ковру, спускаюсь вниз и на ощупь, как слепой, читающий по
системе Брайля, ищу знакомую машину, зная, что она неуклюже
приткнулась где-то рядом. Я слышу ее огромное сердце, астма-
тически вздыхающее в ночи, а Ник кашляет, бормоча под нос:
- Унция золота, это не так много.
- А вот и вы, сэр, - обрадовался Ник.
Я привычно забрался на переднее сиденье и захлопнул двер-
цу.
- Ник! - сказал я, улыбаясь.
А затем случилось что-то невероятное. Машина рванулась,
как будто ей выстрелили из огнедышащего пушечного жерла,
сорвалась с места, подпрыгнула и понеслась, а потом на пол-
ной скорости бросилась вниз по каменистой дороге, сквозь
редкие кусты, отбрасывающие скачущие тени. Я вцепился в
собственные колени, четыре раза ударившись о крышу машины.
- Ник! - Я почти орал. - Ник!
В сознании промелькнули уличные картины Лос-Анжелеса, Ме-
хико, Парижа. Я с откровенным ужасом уставился на спидометр:
восемьдесят, девяносто, сто километров. Из-под колес летели
фонтаны гравия, мы выскочили на основную дорогу, пронеслись
под мостом и выскользнули на улицы Килкока. За городом на
скорости сто десять километров я чувствовал только, как сте-
лются травы Ирландии, когда мы с ревом неслись в гору.
"Ник!" - подумал я и повернулся.
Он сидел на своем обычном месте, но прежним в его облике
осталось лишь одно. Сигарета во рту, отражающаяся красным
огоньком то в одном зрачке, то в другом.
Все остальное в Нике изменилось, да так, как будто сам
дьявол смял его, вылепил заново и крутил руль во все сторо-
ны; мы бешено проносились под мостами, сквозь туннели, заде-
вая дорожные знаки на перекрестках, и те крутились, словно
флюгера при порывах ветра.
Лицо Ника - разум покинул его, исчезла печать терпения и
умиротворения, взгляд не был ни добрым, ни философским. Это
было лицо без прикрас - ободранная и ошпаренная картофелина.
Оно походило на ослепляющий прожектор, упорно и бездумно
вперявшийся вдаль, в то время как проворные руки, охватившие
руль, давили и давили на него, пока мы петляли по виражам и
прыгали через буераки.
Это не Ник, подумал я, это его брат. Или в его жизни про-
изошло что-нибудь страшное, катастрофа или удар, горе в
семье или болезнь, да, все дело в этом.
А потом Ник заговорил, и голос его показался мне незнако-
мым.
Пропали мягкое торфяное болото, влажная почва, согреваю-
щий огонь под зябкой моросью. Исчезла шелковистая трава. Те-
перь голос чуть ли не трещал: рожок, труба, железо и жесть.
- Ну, как житуха? - орал он. - Что с вами?
Машину тоже трясло, как в лихорадке, ей были не по нутру
эти перемены. Она была стара, сильно побита и теперь хотела
бы скользить, как стареющий брюзгливый бродяга, по морю и
небу, прислушиваясь к своему дыханию и ломоте в костях. Но
Нику было не до того, он нарывался на катастрофу, громыхая
навстречу дьяволу и чтобы погреть озябшие руки на каком-ни-
будь особенном огне.
Ник пригнулся, и машина пригнулась, огромные меловые клу-
бы дыма вырывались из выхлопной трубы. Наши бренные тела -
мое, Ника и автомобиля - содрогнулись, хрустнули и со страш-
ной силой ударились обо что-то.
Лишь случайность спасла мою душу, и ее не вытряхнуло из
тела напрочь. Мой взгляд в поисках виновника нашего полета
наткнулся на пылающее, подобно вулканической лаве, лицо, и я
почти нашел ключ к разгадке.
- Ник, - выдохнул я, - ведь это первая ночь Великого пос-
та!
- Да? - удивился Ник.
- А ты помнишь свой обет, данный в честь Великого поста?
Так почему же у тебя во рту сигарета?
Мгновение Ник не мог сообразить, что я имею в виду. Потом
скосил глаза, увидел курящийся дымок и содрогнулся.
- Я бросил кое-что другое, - сказал он. И сразу все стало
ясно.
Сто сорок минувших ночей у двери старого дома в стиле ко-
роля Георга я выпивал с моим заказчиком "посошок на дорожку"
- жгучий глоток "Бурбона" или еще чего-нибудь "для сугреву".
Затем, вдыхая запахи позднего лета, запахи пшеницы, ячме-
ня, овса, смешанные с моим собственным, разящим перегаром
дыханием, я шел к машине, где сидел человек, коротавший в
ожидании моего звонка все эти долгие вечера в заведении Ге-
бера Финна.
"Идиот! - подумал я. - Как я мог об этом забыть?"
В долгие часы неторопливых задушевных бесед у Гебера Фин-
на эти трудолюбивые парни словно бы сажали сад, заботливо
взращивали его, а потом снимали урожай. Каждый из них сам
сажал свое дерево или цветок, их садовыми инструментами были
языки и поднятые за боковым стеклом машины; приборный щиток
не работал уже много лет.
Там Ник и получал свою душевность. И она постепенно исче-
зала, смытая нудными дождями, проникающими в разгоряченные
нервы и утихомиривающими в теле разнузданные страсти.
Те же дожди омывали его лицо, выявляя на нем признаки
ума, линии Платона и Ахиллеса. Спелость урожая окрашивала
щеки, согревала глаза, понижала голос до обволакивающей хри-
поты, разливалась в груди, и сердце с галопа переходило на
легкую рысь. Дождь смягчал его жесткие ладони, сжимающие
дрожащий руль, бережно и удобно усаживал его в кресло из во-
лосяной бортовки. И Ник бережно вез нас сквозь отделяющие от
Дублина туманы.
И будучи сам хмельным и вдыхая жгучие пары виски, я ни-
когда не замечал какого-либо запаха от моего старого прияте-
ля.
- Да, - повторил Ник, - я бросил кое-что другое.
Последний кубик головоломки встал на свое место.
Стояла первая ночь Великого поста.
Впервые за все ночи, которые я провел с Ником, он был
трезв. Все те сто сорок ночей Ник вел машину осторожно и
легко не из-за моей безопасности, нет.
Просто сидящая в нем душевность качалась то туда, то сю-
да, пока мы ехали по долгим и извилистым дорогам.
И тогда я сказал себе: "Кто же все-таки знает ирландцев,
и что же все-таки они из себя представляют?"
Но мне не хотелось думать об этом. Для меня существует
только один Ник. Такой, каким его сотворила сама Ирландия, с
ее погодой, дождями, севом и урожаем, с ее отрубями и каша-
ми, пивоварнями, бутылочным разливом, с ее летними трактира-
ми, выкрашенными киноварью, бередящими запахами пшеницы и
ячменя. И когда ты едешь через болота, ты чувствуешь ее гро-
мовой шепот. И все это - Ник. С его зубами, глазами, серд-
цем, легкими, руками. И если вы меня спросите, что делает
ирландцев такими, какие они есть, я ткну в поворот к заведе-
нию Гебера Финна.
Первая ночь Великого поста, и, не досчитав до девяти, мы
в Дублине! Я выхожу из машины, она медленно тащится по мос-
товой, и тогда я нагибаюсь и сую деньги моему водителю. Иск-
ренне, с мольбой, с теплотой, с самыми дружескими побуждени-
ями, которые можно себе представить, я заглядываю в это сим-
патичное, по-мужски грубоватое, странно светящееся лицо.
- Ник, - позвал я. - Сделай мне одолжение.
- Какое угодно.
- Возьми еще и эти вот деньги, - сказал я, - и купи самую
большую бутылку Ирландского мускуса, какую сможешь найти. И
прежде чем заедешь за мной завтра вечером, выпей ее до дна.
Ты сделаешь это, Ник? Ты обещаешь? Перекрестись и поклянись
жизнью, что ты это сделаешь.
Он подумал, даже сама мысль о том, что я ему предлагаю,
сделала его лицо прежним.
- Вы наводите меня на тяжкий грех, - сказал он.
Я втиснул деньги ему в ладонь. Он засунул их в карман и
молча уставился перед собой.
- Спокойной ночи, Ник, - сказал я. - До свидания.
- Дай Бог, - ответствовал Ник.
И он уехал.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
