 |
| Автор |
Сообщение |
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
 22
Они видели все это из расселины, Роланд и его друзья, застывшие в
двадцати футах от обрыва. Они видели, как нарастала паника, как
затаптывали людей, как всадников и лошадей сбрасывали в червоточину и,
наконец, как люди добровольно вошли в нее.
Катберт находился выше всех, под ним - Ален, ниже, на крошечном
скальном выступе, стоял Роланд, ухватившись за кусты. И сверху им
открывалось недоступное мечущимся в дымном аду людям: они видели, как
червоточина растет, выплескивается из озерца-болота, жадно тянется к
ним, накатывает на них, словно приливная волна.
Роланд, утолив жажду битвы, не хотел смотреть на происходящее
внизу, но не мог оторвать глаз. Вой червоточины, трусливый и
торжествующий одновременно, радостный и грустный, не отпускал его от
себя. Как зачарованный смотрел он вниз, точно так же как и его друзья.
И когда едкий дым, заполнив дно каньона, начал подниматься все выше,
они кашляли, но не сдвигались с места.
Люди кричали в сгустившемся дыму. Метались в нем, как призраки.
Их силуэты таяли по мере того как нарастала толщина дымовой завесы,
где-то под этой белой едкой пеленой в отчаянии ржали лошади. Ветер
сворачивал дым в вихри, которые выписывали причудливые кривые.
Дребезжала червоточина, а дым над ней начал приобретать зеленый
оттенок.
А потом люди Джона Фарсона перестали кричать.
Мы их убили, не без ужаса подумал Роланд. Потом пришла другая
мысль: Нет, не мы. Я. Я их убил.
Роланд не знал, сколько бы еще он простоял на том скальном
выступе... может, пока поднимающийся дым не поглотил его, но тут
Катберт, начавший карабкаться наверх, произнес два слова. И столько
было в них ужаса и изумления, что оцепенение Роланда сняло как рукой.
- Роланд! Луна!
Вздрогнув, Роланд вскинул голову, увидел, что небо уже потемнело.
Силуэт Катберта четко прорисовывался на его фоне. Смотрел Катберт на
восток, на его лицо падал оранжевый отблеск встающей луны.
Да, оранжевой, гудела червоточина в его голове. Смеялась в его
голове. Оранжевой, как и в ту ночь, когда ты приходил, чтобы увидеть
меня и сосчитать. Оранжевой, как огонь. Оранжевой, как праздничный
костер.
Как получилось, что уже совсем стемнело? - мысленно спросил он
себя, заранее зная ответ. Время вновь сдвинулось, слой относительно
слоя, как случается с твердью после землетрясения. Пришли сумерки.
Взошла луна.
Ужас охватил Роланда. Дикий ужас, бросивший его на стену. Он едва
не потерял равновесия, чтобы не свалиться с уступа, схватился то ли за
куст, то ли за лиану. Он словно вновь попал в розовый вихрь. Может,
Колдовская радуга показывала ему далекие миры только с одной целью:
скрыть то, что могло произойти в непосредственной близости?
Я бы тут же повернул назад, если б думал, что ее жизнь в
опасности. Его слова.
А если шар знал? Если он не мог лгать, то мог хотя бы намекнуть
на... Мог не только унести его далеко-далеко в черную землю, к Темной
Башне. Но показать ему нечто другое, что вспомнилось ему только
сейчас: тощего фермера, который сказал... что? Не слова, о которых он
подумал, которые слышал с раннего детства. Не "долгой тебе жизни,
богатого урожая", а...
- Смерть, - прошептал он окружающим его камням. - Смерть тебе,
жизнь - моему урожаю. Гори огнем. Вот что он сказал. Гори огнем.
Приходи, Жатва.
Оранжевый, стрелок. Старческий голос у него в голове сменился
старческим же смехом. Голосом и смехом Риа с Кооса. Цвет праздничного
костра. Гори огнем, конец года, нынешние пугала с красными руками -
лишь дань древним обычаям. Раньше-то все было по-другому. А вот
сегодня мы вспомним эти обычаи, время от времени их должно вспоминать.
И твоя чертова подружка сгорит в огне. Этой ночью я отплачу тебе за
моего любимого Эрмота. Этой ночью настанет час расплаты. Приходи,
Жатва.
- Полезли! - закричал Роланд, вытянул руку, шлепнув Алена по
заднице. - Вверх, вверх! Ради ваших отцов, вверх!
- Роланд, что?.. - Ален не мог понять, с чего такая спешка, но
полез вверх, цепляясь руками за кусты и скальные выступы. Мелкие
камешки из-под его ног сыпались на голову Роланда.
- Скорее, скорее, - подгонял друга Роланд. - Может, еще не
поздно, может, мы успеем!
Но он знал, что надежды нет. Демоническая Луна взошла, он видел
ее отсвет на лице Катберта. В голове дребезжащий вой червоточины,
гниющей язвы на плоти реальности, смешивался с безумным смехом ведьмы.
И Роланд знал, что надежды нет. Смерть тебе, жизнь - урожаю. Гори
огнем.
О, Сюзан...
23
Сюзан ничего не понимала, пока не увидела мужчину с длинными
рыжими волосами и в соломенной шляпе, из-под которой азартно сверкали
глаза. В руках он держал вылущенные початки кукурузы. Он был первым,
обычный фермер (вроде бы она видела его на нижнем рынке, может, даже
кивком здоровалась с ним, а он-с ней), стоявший на обочине неподалеку
от того места, где дорога к Шелковому ранчо пересекалась с Великим
Трактом, освещенный поднимающейся по небосводу луной. Она ничего не
понимала, пока они не поравнялись с ним. А вот когда он швырнул охапку
вылущенных початков в медленно катящийся возок, на котором она стояла,
со связанными впереди руками, поникшей головой и веревкой на шее, ей
все стало ясно.
- Гори огнем, - выкрикнул он, чуть ли не весело, те самые слова,
которых она не слышала с раннего детства, поскольку их давно заменили
другие: "Приходи, Жатва". А потом добавил что-то еще, что именно, она
не разобрала, похоже, на языке, на котором говорили Древние, но вроде
бы она уловила слово чар. Слово, которое имело только одно значение -
смерть. И когда засохшие початки посыпались вкруг ее сапог, она
поняла, что означают эти незнакомые ей слова, поняла, что не будет у
нее ребенка, не будет свадьбы в далеком, сказочном Гилеаде, не войдет
она с Роландом в огромный зал, освещенный электрическими лампами, не
будет у нее мужа, не будет ночей нежной любви. Все это в прошлом. Мир
"сдвинулся", и жизнь ее закончилась, по-настоящему еще не успев
начаться.
Она знала, почему ее поставили на возок, почему она стоит на
возке и почему единственный оставшийся в живых Охотник за гробами
набросил веревочную петлю ей на шею.
- Не пытайся сесть, - предупредил он, в его голосе слышались чуть
ли не извиняющиеся нотки. - У меня нет желания задушить тебя, девочка.
Если возок дернется и ты упадешь, я постараюсь не затягивать петлю. Но
если сядешь - затяну. Ее приказ. - И он мотнул головой в сторону Риа,
сидевшей на скамье возницы, с поводьями в скрюченных руках. - Сегодня
командует она.
И она командовала. И продолжала командовать, когда они
приблизились к городу. Как бы ни повлиял магический кристалл на ее
тело, как бы ни сказалась его потеря на ее разуме, власть над людьми
осталась при ней. Более того, увеличилась, словно она нашла новый
источник энергии, от которого могла подпитываться, во всяком случае,
какое-то время. Мужчины, которые могли переломить Риа об колено, как
спичку, беспрекословно, словно дети, выполняли ее приказы.
Все больше людей присоединялось к процессии. Полдюжины всадников
ехали перед возком, с братом Раймера и мужчиной с прищуренным глазом,
целая дюжина - позади, составляя компанию Рейнолдсу, который обмотал
свободным концом веревки татуированную руку. Сюзан не знала, кто эти
мужчины, откуда они взялись. Риа тем временем свернула на дорогу к
Шелковому ранчо, ведущую на юго-запад, вокруг города, потом свернула и
с нее и уже на восточной окраине Хэмбри вновь вернулась на Великий
Тракт. Возок катился медленно, ведьма, похоже, соизмеряла его скорость
с местоположением опускающегося к горизонту солнца. Она не подгоняла
пони, наоборот, сдерживала его. Когда они миновали фермера, что стоял
один (несомненно, хорошего человека, работающего от зари до зари,
обожающего жену и детей, пусть в его глазах, под надвинутой шляпой,
она увидела недобрый блеск), Сюзан поняла, откуда такая неспешность:
Риа ждала восхода луны.
И Сюзан взмолилась, не богам - отцу. Папа?! Если ты здесь, дай
мне силы, помоги мне постоять за него, за память о нем. Помоги мне
постоять и за себя. Не ради моего спасения, не ради избавления от
смерти, но для того, чтобы не радовать их, не дать им насладиться
моими болью и страхом. И ему, пожалуйста, помоги и ему...
- Сохрани его целым и невредимым, - шептала она. - Сохрани моего
любимого. Пусть он всегда добирается до того места, куда идет, пусть
радуется тому, что видит, пусть радует тех, кто видит его.
- Молишься, дорогуша? - спросила ведьма, не поворачивая головы. В
скрипучем голосе слышалось лживое сострадание. - Да, сейчас самое
время пообщаться с Силами... до того, как слюна закипит у тебя в
горле. - Она откинула голову и заквохтала, остатки ее волос стали
оранжевыми в свете поднявшейся-таки луны.
24
Их лошади, ведомые Быстрым, прибежали на крики Роланда. Они
стояли рядом с тем местом, где расселина выходила на поверхность
земли, с развевающимися на ветру гривами, мотая головами и недовольно
всхрапывая, когда ветер бросал на них клубы густого белого дыма,
поднимающегося из каньона.
Роланд не замечал ни лошадей, ни дыма. Взгляд его сосредоточился
на мешке, который висел на плече у Алена. Магический кристалл снова
ожил. Сквозь мешковину пробивалось отчетливо видимое в темноте
пульсирующее розовое сияние. Роланд протянул руки к мешку.
- Дай его мне!
- Роланд, мне кажется, не...
- Дай его мне, будь проклято твое лицо!
Ален посмотрел на Катберта, который кивнул... затем бессильно
развел руками.
Роланд буквально сорвал мешок с его плеча, сунул в него руки,
вытащил хрустальный шар. Он яростно сиял: розовая, не оранжевая,
Демоническая Луна.
А за их спинами в каньоне, то громче, то тише подвывала
червоточина.
- Пристально в эту штуковину не вглядывайся, - прошептал Катберт
Алену. - Не вглядывайся, ради твоего отца.
Роланд же склонился над пульсирующим кристаллом, розовый отсвет
побежал по его щекам и лбу, заполнил глаза.
В Радуге Мейрлина он и увидел Сюзан, дочь Патрика, очаровательную
девушку в окошке. Увидел ее стоящей на черном, расписанном золотом
возке, возке старой ведьмы. Рейнолдс ехал позади, держа в руке конец
веревки, петлей наброшенной на шею Сюзан. Возок катился к "Зеленому
сердцу", катился с ритуальной неспешностью. Вдоль Холмовой улицы
рядком стояли люди, первым из которых был фермер на темной дороге...
жители Хэмбри и Меджиса, в которых взыграли темные инстинкты былых
времен. Они вспомнили, казалось бы, давно забытое: гори огнем, приходи
Жатва, смерть тебе, жизнь - нашему урожаю.
Словно беззвучная команда прошла по их рядам, и они начали
забрасывать Сюзан сначала вылущенными кукурузными початками, потом
гнилыми помидорами, потом картофелинами и яблоками. Одно из яблок
угодило ей в щеку. Сюзан покачнулась, едва не упала, выпрямилась,
вскинула к луне избитое, но по-прежнему прекрасное лицо. Так и
застыла, с гордо поднятой головой. Смотрела она прямо перед собой.
- Гори огнем, - шептали люди. Роланд их не слышал, но мог
прочитать слова по движениям губ. Стенли Руис стоял там, и Красотуля,
и Герт Моггинс, и Френк Клейпул, помощник шерифа со сломанной ногой, и
Джейми Макканн, которому так и не удалось сыграть роль Юноши Жатвы.
Роланд увидел сотню человек, с которыми он познакомился (и многих
полюбил) за время пребывания в Меджисе. А теперь эти люди забрасывали
его любимую вылущенными кукурузными початками и овощами, а она стояла
перед ними на возке со связанными впереди руками.
Медленно катящийся возок добрался до "Зеленого сердца", где в
этом году не горели бумажные фонарики, не кружилась карусель, не
смеялись дети. Толпа, теперь скандирующая: Гори огнем, - раздалась, и
Роланд увидел деревянную пирамиду - незажженный праздничный костер.
Вкруг ее, прислоненные к ней спинами, плотным кольцом сидели
соломенные пугала с красными руками. Но в кольце этом недоставало
одного сегмента.
Роланд начал кричать. С губ его раз за разом слетало единственное
слово: нет, нет, нет, нет, нет! И с каждым вскриком шар вспыхивал все
ярче, словно ужас Роланда подливал в него энергию. Теперь при этих
пульсациях Катберт и Ален видели череп стрелка под его кожей и
волосами.
- Мы должны забрать у него кристалл, - прошептал Ален. - Должны,
он высасывает его досуха. Убивает его!
Катберт кивнул и шагнул вперед. Схватился за шар, но не смог
вырвать из рук Роланда. Пальцы стрелка, казалось, сплавились с ним.
- Ударь его! - Катберт повернулся к Алену. - Ударь его снова, ты
должен!
С тем же успехом Ален мог ударить и валун. Роланд даже не
покачнулся. И продолжал кричать: Нет! Нет! Нет! Нет!
Шар мерцал все чаще и чаще, проникая все глубже в открытую им
рану, напитываясь горем Роланда, как кровью.
25
- Гори огнем! - выкрикнула Корделия Дельгадо, рванувшись к возку
с того места, где она стояла. Толпа приветствовала ее, ей даже
подмигнула зависшая над ее левым плечом Демоническая Луна. - Гори
огнем, неверная сука! Гори огнем!
Она метнула ведро с краской в племянницу, перепачкав ее штаны и
одев связанные руки в алые перчатки. Она широко улыбалась, когда возок
с Сюзан проезжал мимо. На щеке ее чернела отметина: пепел, оставленный
рукой Сюзан. Посередине бледного лба пульсировала толстая, как
дождевой червь, вена.
- Сука! - кричала Корделия. Пальцы ее сжались в кулаки, она
отплясывала джигу, колени так и ходили под юбкой. - Жизнь - урожаю!
Смерть этой суке! Гори огнем! Приходи, Жатва!
Возок миновал ее. Корделия выпала из поля зрения Сюзан, еще один
жестокий фантом в страшном сне, которому вскорости суждено оборваться.
Птички и рыбки, медведи и зайки, думала она. Чтоб у тебя все было
хорошо, Роланд, любовь моя. Это мое заветное желание.
- Возьмите ее! - вскричала Риа. - Возьмите эту убийцу и зажарьте
ее с красными руками! Гори огнем!
- Гори огнем! - с готовностью отозвалась толпа. Лес рук вырос в
пронизанном лунным светом воздухе. Послышались взрывы петард, детский
смех, предвкушающий невиданное зрелище.
Сюзан сняли с возка, подняли в воздух, и она поплыла над головами
к деревянной пирамиде, передаваемая с рук на руки, словно героиня,
вернувшаяся домой с победоносной войны. А луна смотрела на все это с
недосягаемых высот.
- Птички и рыбки, медведи и зайки, - шептала Сюзан, когда ее
сначала опустили, а потом бросили спиной на деревянную пирамиду,
заполнив ее телом недостающий сегмент в кольце пугал.
- Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! - в унисон скандировала
толпа.
- Птички и рыбки, медведи и зайки.
Стараясь вспомнить, как он танцевал с ней в ту ночь. Стараясь
вспомнить, как они любили друг друга в ивовой роще. Стараясь вспомнить
их первую встречу на ночной дороге: "Спасибо, сэй, хорошо, что мы
встретились". Его слова. И да, несмотря ни на что, несмотря на то, что
ее соседи внезапно превратились в страшных гоблинов, пляшущих под
луной, несмотря на боль и предательство, несмотря на грозящую ей
страшную смерть, он сказал правду: хорошо, что они встретились, очень
хорошо.
- Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ! Гори ОГНЕМ!
Подходили женщины и складывали у ее ног сухие вылущенные
кукурузные початки. Некоторые из них угощали ее оплеухами (она не
обращала внимания: избитое лицо давно онемело). Одна, Мига Альварес,
чью дочь Сюзан учила верховой езде, плюнула ей в глаза, вскинула руки
к небу и расхохоталась. На мгновение взгляд Сюзан остановился на Корал
Торин, увешанной амулетами. Она вывалила на Сюзан охапку сухих
листьев, осыпавших ее шуршащим дождем.
А потом вновь появились ее тетка и Риа. Обе с факелами. Они
встали перед ней, Сюзан почувствовала идущий от факелов жар. Риа
взметнула факел к луне.
- ГОРИ ОГНЕМ! - скрипучим старческим голосом выкрикнула она.
- ГОРИ ОГНЕМ! - громом отозвалась толпа.
Подняла свой факел и Корделия.
- ПРИХОДИ, ЖАТВА!
- ПРИХОДИ, ЖАТВА! - громом отозвалась толпа.
- А теперь, сука, - проворковала Риа, - тебя ждут куда более
жаркие поцелуи, чем те, которыми ублажал тебя твой любовник.
- Умри, неверная. - прошептала Корделия. - Жизнь - урожаю, смерть
- тебе.
Она первой швырнула факел в груду сухих вылущенных початков у ног
Сюзан. Риа отстала от нее на секунду. Початки вспыхнули сразу же,
залив лицо Сюзан желтым светом.
В последний раз она набрала полную грудь холодного воздуха,
согрела своим сердцем и выпустила криком, несломленная, непокоренная:
- РОЛАНД, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Толпа подалась назад, словно наконец-то осознав, что произошло,
только теперь, слишком поздно, когда никто ничего не мог изменить: у
костра, зажженного в честь праздника Жатвы, сидело не пугало, а
очаровательная девушка, одна из них, с выкрашенными красной краской,
как у пугала, руками. Они могли бы спасти ее, будь у них в запасе еще
секунда, некоторые, во всяком случае, могли бы, но опоздали и они.
Деревянная пирамида занялась: ее штаны занялись: ее рубашка занялась:
ее длинные белокурые волосы вспыхнули, как корона.
- РОЛАНД, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
На конце своей жизни она чувствовала тепло - не боль. Ей хватило
времени, чтобы вспомнить его глаза того оттенка синевы, каким бывает
небо на рассвете. Ей хватило времени, чтобы вспомнить его мчащимся на
Быстром по Спуску, с черными волосами, выбивающимися из-под шляпы. Ей
хватило времени, чтобы вспомнить, как легко и беззаботно он смеялся,
чего уже никогда не будет в той долгой жизни, которую он проживет без
нее, и этот смех она взяла с собой, когда светом и жаром вознеслась в
черное небо, вновь и вновь восклицая его имя, призывая птичек и рыбок,
медведей и заек.
26
Под конец с губ его срывались уже не слова, а бессвязные звуки.
Он выл, как смертельно раненное животное. Руки его сплавились с шаром,
который пульсировал, как сердце бегуна. В нем он видел, как она
горела.
Катберт попытался отнять у Роланда проклятый кристалл, но не
смог. И тогда решился на отчаянный шаг - выхватил револьвер, нацелил
на хрустальный шар, взвел курок. Он, конечно же, ранил бы Роланда,
осколки стекла могли ослепить его, но иного выбора не было: Колдовская
радуга точно убила бы Роланда, если бы они ничего не предприняли.
Но стрелять ему не пришлось. Словно увидев револьвер Катберта и
поняв, что может произойти, хрустальный шар мгновенно почернел,
мертвым грузом повиснув в руках Роланда. И тело стрелка, с
закаменевшими мышцами, вибрирующее от невероятного напряжения,
обмякло. Он рухнул как подкошенный, и пальцы его наконец-то отлепились
он магического кристалла. Он упал Роланду на живот, скатился с него на
землю и замер у одной из его распростертых рук. Ничего не светилось в
темных глубинах шара за исключением злобной оранжевой искорки -
крошечного отражения Демонической Луны.
Ален смотрел на кристалл с отвращением и страхом, как смотрят на
злобное животное, которое спит... но, проснувшись, вновь укусит при
первом удобном случае.
Он шагнул к шару с твердым намерением растереть его в порошок.
- Не смей, - остановил его хриплый голос Катберта. Стоя на
коленях у безжизненного тела Роланда, он поднял голову, повернулся к
Алену. Луна превратила его глаза в два блестящих камешка. - Не смей,
после тех несчастий и смертей, через которые мы прошли, чтобы
завладеть им. Не смей даже думать об этом.
Ален заколебался. Подумал о том, что все равно должен уничтожить
это проклятое создание человеческого разума... несчастья, которые они
пережили, не шли ни в какое сравнение со всеми теми несчастьями,
которые еще мог принести этот магический кристалл. Это же машина по
созданию несчастий, вот что это такое, и именно шар убил Сюзан
Дельгадо. Ален не видел того, что видел Роланд в его глубинах, но лицо
своего друга он видел, и этого хватило с лихвой. Магический кристалл
убил Сюзан и будет убивать других, если останется в целости и
сохранности.
Но потом Ален подумал о ка и отступил от шара. О чем впоследствии
горько сожалел.
- Положи его в мешок, - распорядился Катберт. - и помоги мне с
Роландом. Мы должны увезти его отсюда.
Мешок лежал на земле, там, где его бросил Роланд. Ветер чуть
шевелил мешковину. Ален поднял шар, с отвращением прикоснувшись к его
гладкой поверхности, ожидая, что он оживет под его руками. Не ожил.
Ален сунул его в мешок, затянул веревку, забросил на плечо. Затем
опустился на колени около Роланда.
Он не знал, сколько времени они безуспешно пытались привести его
в чувство. Луна поднялась высоко в небо, оранжевый ее цвет сменился
серебристым, из каньона больше не поднимался дым. В конце концов
Катберт решил, что толку не будет, поэтому Роланда надо привязывать к
седлу Быстрого и увозить. Если они доберутся до больших лесов в
западной части феода до рассвета, добавил Катберт, они будут в
безопасности... но Добраться туда надо обязательно. Они с удивительной
легкостью уничтожили основные силы отряда Фарсона, но оставшиеся в
живых наутро наверняка соберутся вместе. И будет лучше, если они уедут
отсюда до того, как это произойдет.
Вот так они и покинули и каньон Молнии, и прибрежную часть феода
Меджис, поскакали на запад под Демонической Луной, с Роландом,
перекинутым через седло, словно труп.
27
Следующий день они провели в Иль-Боске, хвойном лесу на западе
Меджиса, ожидая, что Роланд очнется. Когда миновал полдень, а Роланд
по-прежнему не пришел в сознание, Катберт повернулся к Алену:
- Попробуй прикоснуться к нему.
Ален взял Роланда за руки, сконцентрировал волю, вгляделся в
бледное, напоминающее маску лицо, и так провел не меньше получаса.
Наконец покачал головой, выпустил руки Роланда из своих, встал.
- Ничего? - спросил Катберт.
Ален вздохнул и вновь покачал головой. Они соорудили носилки из
сосновых ветвей, чтобы Роланду не пришлось еще одну ночь лежать
поперек седла (к тому же Быстрый нервничал из-за того, что ему
приходилось везти хозяина в таком виде), и двинулись в путь, не по
Великому Тракту - слишком опасно, - а параллельно ему. Роланд
оставался без сознания и следующий день (Меджис к тому времени остался
далеко позади). На привале юноши уселись по обе стороны от него,
переглядываясь над медленно поднимающейся и опадающей грудью стрелка.
- Может лежащий без сознания человек умереть от голода? - спросил
Катберт. - Или от жажды? По-моему, нет.
- А я думаю, может, - возразил Ален.
Ночь выдалась трудной. Вымотались они донельзя, потому что
прошлый день практически не спали. И тут заснули как убитые, укрывшись
с головой, чтобы их не будили солнечные лучи. Проснулись оба
практически одновременно, когда солнце опускалось за горизонт, а
Демоническая Луна, полная, как и двумя ночами раньше, начинала свой
путь по небосводу, прорезая облака - предвестники мощных осенних
ливней.
Роланд сидел. Он вытащил магический кристалл из мешка и держал
его в руках, темный кусок стекла, такой же мертвый, как глаза
Сорви-Головы. Глаза Роланда, такие же мертвые, с полным безразличием
оглядывали деревья, траву, небо. Он ел, но не спал. Пил из ручьев,
мимо которых они проезжали, но не говорил. И не расставался с осколком
Радуги Мейрлина, который они добыли в феоде Меджис такой дорогой
ценой. Но магический кристалл не оживал от его прикосновений.
И не оживет, как-то подумал Катберт. Во всяком случае, не оживет,
пока Эл и я будем бодрствовать.
Ален не смог оторвать руки Роланда от хрустального шара, поэтому
положил ладони ему на щеки, таким путем пытаясь прикоснуться к его
сознанию. Да только не нашел, к чему прикасаться. В Гилеад они
возвращались не с Роландом, даже не с духом Роланда. Роланд ушел. Как
луна на конце очередного цикла.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 04-10, 01:36 |
  
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
Часть четвертая. У ВСЕХ ДЕТЕЙ БОЖИИХ ЕСТЬ БАШМАКИ
Глава первая. УТРО В КАНЗАСЕ
1
Впервые за эти
(часы? дни?)
стрелок замолчал. Посидел, глядя на здание, что возвышалось к
востоку от них (солнце поднималось из-за него, так что они видели
черный силуэт дворца, окруженный золотым нимбом), положив руки на
колени. Потом взял бурдюк с водой, лежавший на мостовой рядом с ним,
поднял над головой, раскрыл рот.
Пил то, что попадало в рот, остальные видели, как ходил его
кадык, когда Роланд лег на асфальт, но вода лилась и на лоб, текла по
закрытым глазам, стекала с висков, отчего волосы становились темнее.
Наконец он отложил бурдюк в сторону, но остался лежать с
закрытыми глазами, закинув руки за голову, словно человек, сдавшийся
во сне. Пар поднимаются над мокрым лицом.
- А-х-х-х, - вырвалось у него.
- Полегчало? - спросил Эдци. Веки стрелка поднялись, обнажая
выцветшие синие глаза.
- Да, полегчало. Я не понимаю, как это может быть, я так боялся
рассказывать об этом... но полегчало.
- Те, для кого рыться в наших мозгах - профессия, наверное, тебе
бы это объяснили, - подала голос Сюзанна, - но едва ли ты стал бы их
слушать. - Она уперлась руками в поясницу, прогнулась, скривилась...
но скривилась, пожалуй, лишь по привычке. Спина не затекла, а потому
никакой боли она не почувствовала, хотя ожидала обратного.
- Вот что я тебе скажу, - продолжил Эдди. - Твой рассказ
заставляет по-новому взглянуть на выражение "рассказать все как на
духу". Сколько мы здесь пробыли, Роланд?
- Всего одну ночь.
- "Духи создали все это в одну ночь", - задумчиво произнес Джейк.
Он сидел, разведя согнутые в коленях ноги, а Ыш устроился между ними,
глядя на него яркими, золотисто-черными глазами.
Роланд сел, вытер лицо шейным платком, пристально посмотрел на
Джейка:
- Что ты сказал?
- Не я. Это написал Чарлз Диккенс. В рассказе "Рождественская
песнь". Все в одну ночь, а?
- Какая-нибудь часть твоего тела говорит о том, что времени
прошло больше?
Джейк покачал головой. Нет, чувствовал он себя так же, как и в
любое другое утро, может, даже получше. Ему хотелось по-маленькому, но
мышцы не затекли, ничего не болело.
- Эдди? Сюзанна?
- Я отлично себя чувствую, - ответила Сюзанна. - После бессонной
ночи, а то и нескольких, такого не бывало.
- У меня примерно такое же состояние, как и в те времена, когда я
сидел на игле... есть что-то общее...
- Только что-то, не все? - сухо осведомился Роланд.
- Слушай, почему бы тебе не задать этот вопрос следующему
свихнувшемуся поезду, на котором нам доведется ехать? Я вот про что.
Если проведешь много ночей под кайфом, то привыкаешь к тому, что утром
ты в полном дерьме: голова раскалывается, нос забит, сердце колотится
как бешеное, позвоночник не гнется. Поверь старине Эдди, именно по
своему утреннему состоянию можно понять, хорош ли для тебя тот или
иной наркотик. Короче, к этому привыкаешь, я вот привык, а если
пропустить ночь, не принять дозу, то утром, проснувшись, сидишь на
кровати и думаешь: "Что со мной такое? Я болен? Как-то странно я себя
чувствую. Или меня ночью хватил удар?"
Джейк рассмеялся, затем с такой силой зажал рот ладонью, будто
хотел не только заглушить смех, но и загнать обратно то, что
вырвалось.
- Извини. Мне сразу вспомнился мой отец.
- Наш человек, да? - усмехнулся Эдди. - В общем, я ожидал, что у
меня будет все болеть, я ожидал, что усталость тяжелым грузом
навалится на плечи, я ожидал, что при каждом движении все кости будут
жалобно скрипеть... но в действительности я в полном порядке, разве
что не помешало бы отлить.
- И чего-нибудь съесть? - полюбопытствовал Роланд.
Улыбка, что кривила губы Эдди, исчезла:
- Нет. После этой истории есть не хочется. Есть мне совсем не
хочется.
2
Эдди снес Сюзанну с насыпи, усадил за кустами, чтобы она справила
нужду. Джейк расположился за своим кустом, в шестидесяти или
семидесяти ярдах к востоку. Роланд сказал, что воспользуется
разделительной полосой, потом недоуменно поднял брови, услышав дружный
смех нью-йоркцев.
Сюзанна не смеялась, появившись из кустов. По ее лицу текли
слезы. Эдди не задал ей ни единого вопроса: он и так все знал. Он сам
едва сдерживал слезы. Осторожно поднял ее на руки, и она уткнулась
лицом ему в шею. Какое-то время они постояли.
- Гори огнем, - повторила Сюзанна слова Роланда.
- Да, - вздохнул Эдди. - Приходи, Жатва.
Сюзанна подняла голову, вытерла глаза.
- Пройти через все это. - Она посмотрела вверх, чтобы убедиться,
что Роланд не стоит на насыпи, не смотрит на них. - В четырнадцать
лет!
- Я в его возрасте разве что таскал с лотков жевательную резинку.
Такими подвигами не похвалишься, а? Знаешь, я даже рад, что все так
получилось.
- Рад? Почему?
- Потому что думал, что он собирается рассказать нам, как убил ее
сам. Ради его чертовой Башни.
Сюзанна заглянула Эдди в глаза:
- Но он и думает, что убил. Разве ты этого не понимаешь?
3
Когда они вновь собрались вместе и увидели разложенную у костерка
еду, то решили поесть. Роланд раздал последние буррито (Может, позже
мы заглянем в "Боинг-Боинг бургерс" и посмотрим, чем у них кормят,
подумал Эдди), и все поели. Кроме Роланда. Он взял буррито, посмотрел
на него и отвел глаза. Грусть разлилась по лицу стрелка, он сразу стал
старым и одиноким. У Эдди защемило сердце, но он не знал, как помочь
Роланду.
А вот Джейк, десятью годами моложе, нашел способ. Поднялся,
подошел к Роланду, опустился рядом с ним на колени, обнял стрелка за
шею, то ли прижал к себе, то ли прижался к нему:
- Мне очень жаль, что ты потерял свою подругу.
Лицо Роланда дрогнуло, и на мгновение Эдди показалось, что он
сейчас заплачет. Может, уронит скупую мужскую слезу, может, слезы
польются градом. Эдди отвернулся. Утро в Канзасе, сказал он себе. Вот
уж чего ты не мечтал увидеть. Теперь наслаждайся зрелищем и дай
мужчине сладить с нервами.
Когда он вновь повернул голову, секундная слабость Роланда
осталась в прошлом. Джейк сидел рядом с ним, Ыш положил длинную морду
на один из сапогов стрелка. Роланд начал медленно есть буррито, безо
всякого удовольствия... но он ел.
Холодные пальцы Сюзанны коснулись его руки. Эдди переплел их
своими.
- Одна ночь. - Она все еще не понимала.
- По крайней мере по тем часам, что отсчитывает наше тело, -
ответил Эдди. - В наших головах...
- Кто знает? - пожал плечами Роланд. - Когда ведешь рассказ -
меняешь время. Так уж сложилось в моем мире. - Он улыбнулся. Как
всегда, неожиданно, улыбка превратила его чуть ли не в красавца. Глядя
на эту мгновенную трансформацию, Эдди подумал, что он, пожалуй,
способен понять, как девушка могла влюбиться в Роланда. Когда он был
высок ростом и не так уродлив, до того, как идея найти Башню накрепко
засела у него в голове.
- Я думаю, точно так же обстоит дело во всех мирах, сладенький, -
откликнулась Сюзанна. - Могу я задать пару вопросов, прежде чем мы
тронемся в путь?
- Если хочешь.
- Что с тобой случилось? Надолго ли ты... ушел?
- Я действительно ушел, тут ты права. Путешествовал.
Странствовал. Не в Радуге Мейрлина, конечно... но я не думаю, что
вышел из нее, если попал туда, когда был все еще... не в себе... дело
в том, что у каждого из нас есть колдовской кристалл. Здесь. - Он
постучал пальцами по лбу, между бровями. - Вот куда я ушел. Вот где
путешествовал, пока мои друзья везли меня на восток. И мало-помалу я
стал поправляться. Я держался за шар, но путешествовал в своей голове,
и мне становилось все лучше. Но хрустальный шар так и не засветился
для меня, кроме как в самом конце... когда показались городские стены
и укрепления замка. Если бы он проснулся раньше... Роланд пожал
плечами. - Если бы он проснулся до того, как ко мне начали
возвращаться силы, не думаю, что я сидел бы сейчас с вами. Потому что
любой мир, даже розовый со стеклянным небом, я бы предпочел тому, в
котором не было Сюзан. Полагаю, сила, которая дает жизнь магическому
кристаллу, это знала... и ждала.
- А когда шар засветился вновь, он рассказал тебе остальное, -
вставил Джейк. - Должен был рассказать. О том, чего ты уже не мог
увидеть.
- Да. Я знаю так много только потому, что увидел все в глубинах
кристалла.
- Ты как-то говорил нам, что Джон Фарсон хотел увидеть твою
голову на шесте, - вспомнил Эдди. - Потому что ты у него что-то украл.
Что-то очень для него ценное. Речь шла о магическом кристалле, не так
ли?
- Да. Узнав, что произошло, он просто рвал и метал. Обезумел от
ярости. По твоей терминологии, Эдди, взорвался.
- Сколько еще раз шар светился при тебе? - спросила Сюзанна.
- Что с ним случилось? - добавил Джейк.
- После того как мы покинули Меджис, он трижды открывал мне свои
тайны, - ответил Роланд. - Первый раз - в ночь, когда мы остановились
на привал у самого Гилеада. Тогда я дольше всего путешествовал в нем,
и он показал мне то, о чем я вам и рассказывал. Кое-что я домыслил, но
большую часть видел. Он показывал мне все это не для того, чтобы
чему-то научить, чем-то помочь. Нет, цель у него была одна - причинить
боль. И все остальные части Колдовской радуги - порождения зла. Чужое
горе напитывает их энергией. Вот и этот магический кристалл выждал,
пока мой разум достаточно окрепнет, чтобы воспринимать и реагировать
на увиденное... а потом показал мне все то, что я упустил из-за
собственных глупости и юношеской самоуверенности. Мое ослепление
любовью. Мою гордость, высокоме...
- Не надо, Роланд, - прервала его Сюзанна. - Не позволяй ему и
дальше мучить тебя.
- Но он мучает. И всегда будет мучить. Не важно. Как бы то ни
было, все сказано.
Второй раз я заглянул в кристалл... ушел в кристалл... через три
дня после возвращения домой. Моя мать еще не приехала, но ее ждали в
тот вечер. Она находилась в Дебарии, в некоем подобии женского
монастыря, молилась за мое благополучное возвращение. Не было и
Мартена. Он перебрался в Крессию, к Фарсону.
- А шар ты уже отдал отцу? - полюбопытствовал Эдди.
- Н-нет - Роланд внимательно разглядывал свои руки, и Эдди
заметил затеплившийся на щеках стрелка румянец. - Поначалу я его не
отдал. Мне не хотелось... расставаться с ним.
- Еще бы, - хмыкнула Сюзанна. - Ты повел себя точно так же, как и
все остальные, кто хоть раз заглянул в эту чертову штуковину.
- На третий день, перед тем как отправиться на банкет, который
давали в честь нашего благополучного возвращения...
- Готов спорить, участвовать в этой пьянке ты не рвался, -
ввернул Эдди.
Роланд невесело улыбнулся, по-прежнему не отрывая взгляда от рук.
- Около четырех часов пополудни Катберт и Ален пришли в мои
апартаменты попозировать художнику, которому поручили запечатлеть нас
на полотне. Видок у нас был еще тот: кожа да кости, худые обветренные
лица, исцарапанные руки. Даже склонный к полноте Ален превратился в
спичку. Они поставили меня перед выбором. До того они никому не
рассказывали о магическом кристалле, из уважения ко мне и понесенной
мною утрате, сказали они, и я им верил, но дольше хранить эту тайну
они не могли. Или я отдаю хрустальный шар добровольно, или решение,
где ему быть, будут принимать наши отцы. Разговор этот дался им
нелегко, особенно Катберту, но отступать от своего они не собирались.
Я пообещал им, что отдам его моему отцу до банкета... до того,
как моя мать прибудет из Дебарии. Они же могли прийти пораньше и
убедиться, что я выполнил обещание. Катберт смутился, заговорил о том,
что это вроде бы и не обязательно, но, разумеется, по-другому не
выходило...
- Да, - кивнул Эдди. Он, похоже, прекрасно понимал ситуацию, в
которой оказался Роланд. - В дерьмо ты залезаешь сам, но вылезать из
него куда легче, когда с тобой кто-то есть.
- Ален, во всяком случае, знал, что так мне будет легче. Он
одернул Катберта и сказал, что они придут. И они пришли. А я отдал
магический кристалл, хотя мне и не хотелось с ним расставаться. Мой
отец побледнел как мел, когда заглянул в мешок и увидел, что в нем
находится. Потом извинился перед нами и ушел, захватив мешок с собой.
Когда же вернулся, поднял бокал вина и продолжил разговор о наших
приключениях в Меджисе, словно ничего и не произошло.
- Но после того как ты переговорил с друзьями и перед тем как
отдал хрустальный шар, ты заглянул в него. - В голосе Джейка не
слышалось вопросительных интонаций. - Вошел в него. Путешествовал в
нем. Что он показал тебе в тот раз?
- Прежде всего я опять увидел Башню и начало пути к ней, -
ответил Роланд. - Потом мне открылось падение Гилеада и триумф
Благодетеля. Уничтожив цистерны и нефтяное поле, мы потянули
неизбежное на двадцать месяцев. Тут я ничего изменить не мог, зато шар
показал мне кое-что еще, где я мог что-то сделать. Некий нож, лезвие
которого обработали очень сильным ядом в Горлане, далеком от Гилеада
феоде Срединного мира. Ядом такой силы, что малейшая царапина вызывала
мгновенную смерть. Странствующий певец, а на самом деле старший
племянник Фарсона, доставил нож в Гилеад. Человек, которому он отдал
нож, занимал при дворе немалую должность: руководил всеми слугами.
Перед ним стояла задача передать нож убийце. Если бы план удался, мой
отец не пережил бы ночи после банкета. - Роланд мрачно усмехнулся. -
Поскольку я увидел все это в колдовском кристалле, нож так и не попал
в руку, для которой предназначался, а у дворцовых слуг на следующий
день появился новый начальник. Любопытные я вам рассказываю истории,
не так ли? Да, очень любопытные.
- Ты видел человека, которому предназначался нож? - спросила
Сюзанна. - Настоящего убийцу?
- Да.
- Что еще? Ты увидел что-нибудь еще? - спросил Джейк. План
убийства отца Роланда, похоже, не слишком заинтересовал его.
- Да. - На лице Роланда отразилось недоумение. - Обувку. Всего на
мгновение. Башмаки летели по воздуху. Поначалу я подумал, что это
осенние листья. А когда понял, что это, они пропали, и я лежал на
кровати, зажав в руках шар... примерно так же, как вез его из Меджиса.
Мой отец... как я и сказал, он изумился, заглянув в мешок и увидев,
что в нем.
Ты сказал ему, у кого находится нож с отравленным лезвием,
подумала Сюзанна, сказал про Дживса - дворецкого или как его там, но
не упомянул про человека, которому предстояло использовать этот нож по
назначению, не так ли, сладенький? Почему? Потому что хотел
разобраться с ним сам?
Но прежде чем она озвучила свои вопросы, заговорил Эдди:
- Башмаки? Летающие башмаки? Как по-твоему, что это может
означать?
Роланд покачал головой.
- Расскажи нам, что еще ты увидел, - попросила Сюзанна.
В брошенном на нее взгляде она увидела такую невероятную боль,
что горько пожалела о словах, только что сорвавшихся с языка. Она
отвела глаза, сжала руку Эдди.
- Извини меня, Сюзанна, но я не могу. Все, что мог, я уже
рассказал.
- И ладно, - вставил Эдди. - Конечно, Роланд, ты рассказал нам
предостаточно.
- Очно, - согласился Ыш.
- Ты еще видел эту ведьму? - спросил Джейк. Пауза длилась долго,
они решили, что Роланд не ответит, но ответ последовал:
- Да. Она еще не свела со мной счеты. Как и мои сны о Сюзан, она
последовала за мной. От Меджиса до самого Гилеада.
- Что ты хочешь этим сказать, Роланд? - В голосе Джейка слышался
благоговейный ужас. - О Боже, Роланд, что это значит?
- Не сейчас. - Роланд поднялся. - Пора в путь. - Он посмотрел на
высящийся перед ними дворец. Солнце как раз поднялось над его
башенками и крышей. - До него далеко, но думаю, мы подойдем к нему еще
сегодня, если прибавим шагу. Оно и к лучшему. Не хотел бы я
приближаться к нему после захода солнца.
- Ты уже знаешь, что это? - спросила Сюзанна.
- Беда, - повторил Роланд. - И у нас на пути.
4
В то утро червоточина иной раз дребезжала так громко, что даже
вставленные в уши патроны не могли полностью заглушить этот мерзкий
звук. В такие моменты Сюзанне казалось, что у нее разжижается
переносица, а посмотрев на Джейка, она увидела, что у того из глаз
текут слезы. Не потому, что он грустил или его что-то расстроило. Нет,
просто слезные железы вышли из-под контроля. Она не могла выбросить из
головы этого игреца на пиле, которого помянул мальчик. Звучит, как
гавайская гитара, крутилась и крутилась мысль, пока Эдди толкал ее
кресло-каталку, лавируя между автомобилями. Звучит, как гребаная
гавайская гитара, не правда ли, мисс Такая Черная Красавица?
С обеих сторон автострады червоточина уже забиралась на насыпь,
своим мерцанием изгибая силуэты деревьев и элеваторных башен. Она
наблюдала за путниками, как голодные звери в зоопарке могли наблюдать
за пухленькими детьми, пришедшими посмотреть на них. Сюзанна вспомнила
червоточину в каньоне Молнии, жадно тянущуюся сквозь дым к людям
Латиго, затаскивающую их в себя (не говоря о тех, которые сами шли к
ней, как зомби в фильмах ужасов), а потом вновь подумала о том психе
из Центрального парка с пилой. Звучит, как гавайская гитара, не так
ли? Сосчитана одна червоточина, и звучит она, как гавайская гитара, не
так ли?
И когда она решила, что больше этого не выдержит, червоточина
опять начала отступать от автострады И-70, и ее дребезжание сразу
ослабло. Сюзан даже смогла вытащить патроны из ушей. Чуть трясущейся
рукой засунула их в карман на боковинке кресла.
- Эта червоточина едва нас не достала, - просипел Эдди. Сюзанна
оглянулась, увидела, что глаза у него красные, а щеки мокры от слез. -
Не волнуйся, крошка Сюзи. Слезные железы, ничего больше. От этого
звука они открылись, как ворота.
- Мои тоже.
- А у меня еще голова раскалывается. - добавил Джейк.
- Роланд, у тебя остался аспирин?
Роланд остановился, порылся в карманах, вытащил пузырек.
- Тебе еще довелось увидеть Клея Рейнолдса? - спросил Джейк,
запив две таблетки водой из бурдюка, который он нес.
- Нет, но я знаю, что с ним случилось. Он собрал банду, частично
из дезертиров армии Фарсона, начал грабить банки... в нашей части
мира. К тому времени грабители банков и разбойники уже могли не
бояться стрелков.
- Потому что стрелки занимались Фарсоном, - уточнил Эдди.
- Да. Но Рейнолдс и его люди угодили в ловушку, расставленную
одним умным шерифом. Он превратил главную улицу города Оукли в
стрельбище. Шестерых из десяти положили сразу. Оставшихся повесили. В
том числе и Рейнолдса. Случилось это меньше чем через год, на Широкую
Землю. - Он помолчал. - На той улице убили и Корал Торин. Она стала
любовницей Рейнолдса. Участвовала в грабежах и убивала наравне с
мужчинами.
Какое-то время все молчали. Лишь в отдалении подвывала
червоточина. Внезапно Джейк побежал к кемперу. Под дворником на
лобовом стекле белел листок. Джейку пришлось подняться на цыпочки,
чтобы достать его. Хмурясь, он пристально вглядывался в него.
- И что там написано? - спросил Эдди. Джейк протянул листок ему.
Эдди глянул на него, передал Сюзанне, она, прочитав, - Роланду. Роланд
посмотрел на листок, потом покачал головой.
- Я могу разобрать лишь несколько слов... старая женщина, темный
человек. Что означает остальное? Прочитайте.
Джейк взял у него листок.
- "Старуха из снов - в Небраске. Звать ее Абигейл". - Он
помолчал. - И еще ниже. "Темный человек - на западе. Может, в Вегасе".
Джейк вскинул голову, взглянул на стрелка, на лице отражались
недоумение и тревога, рука с запиской дрожала. На Роланд смотрел на
дворец, перегородивший автостраду. Располагался он на востоке, а не на
западе, и был скорее светлый, чем темный.
- На западе, - повторил Роланд. - Темный человек. Темная Башня, и
всегда на западе.
- Небраска тоже к западу от Канзаса. - Правда, голосу Сюзанны
недоставало уверенности. Не знаю, так ли важна эта Абигейл, но...
- Я думаю, она - героиня другой истории, - прервал ее Роланд.
- Но истории, близкой к этой, - вставил Эдди. - Которая примыкает
к ней.
- Ты, безусловно, прав, - кивнул Роланд, и нам, возможно, еще
придется иметь дело и со "старухой", и с "темным человеком"... но
сегодня наша цель на востоке. Пошли.
И они зашагали дальше.
5
- А что случилось с Шими? - спустя какое-то время спросил Джейк.
Роланд рассмеялся, во-первых, его удивил вопрос, во-вторых,
пробудил приятные воспоминания.
- Он последовал за нами. Ему это далось нелегко, иной раз
приходилось идти через жуткие места, Меджис и Гилеад разделяли многие
колеса пустующих земель, а кое-где жили совсем одичавшие люди. Их уже
и людьми-то можно было назвать с большой натяжкой. Но ка его хранила.
И он объявился в Гилеаде к Новогодней ярмарке. Он и его паршивый мул.
- Капи, - кивнул Джейк.
- Апи, - повторил Ыш, следуя по пятам за мальчиком.
- Когда мы отправились на поиски Башни, я и мои друзья, Шими
пошел с нами. Он... - Но тут Роланд прикусил губу и больше ничего не
сказал.
- Корделия? - спросила Сюзанна. - Обезумевшая тетка?
- Умерла до того, как догорел праздничный костер. То ли от
сердечного приступа, то ли от удара.
- А может, от стыда, - не согласилась с ним Сюзанна. - Или
ужаснувшись тем, что натворила.
- Возможно. Осознать, что ты наделал, после того как изменить уже
ничего нельзя, - сущий кошмар. Уж я-то знаю.
- Что это там? - Джейк вытянул руку вперед, указывая на длинный
участок автострады, полностью свободный от автомобилей. - Видите?
Роланд видел, его глаза, похоже, видели все, но прошло не меньше
пятнадцати минут, прежде чем Сюзанна различила на асфальте темные
точки. Причем точно она не знала, то ли видит их, то ли думает, что
видит. Но еще через десять минут могла сказать, что видит.
Обувка. Шесть пар башмаков стояли в ряд, поперек полос движения
автострады И-70.
Глава вторая. БАШМАКИ НА ДОРОГЕ
1
До башмаков они добрались еще до полудня. А за ними высился
огромный дворец, зеленый, радующего глаз оттенка, отражения листа
лилии в стоячей воде. Они уже видели сверкающие ворота. Легкий ветерок
шевелил красные флаги на башнях.
Красные, как башмаки на дороге. Издалека Сюзан решила, что
башмаков шесть пар, но она ошиблась: кто-то положил на асфальт четыре
пары и один квартет. Последний, четыре темно-красных полусапожка из
мягкой кожи, предназначался для четвероногого члена их ка-тета. Роланд
подобрал один, сунул внутрь палец. Он не знал, скольким
ушастикам-путаникам доводилось носить обувь за всю историю мира, но
склонялся к тому, что едва ли кто из них надевал кожаные сапожки на
шелку.
- Балли и Гуччи [Балли и Гуччи - известные модельеры (и фирмы),
специализирующиеся на изделиях из кожи.] остается только кусать локти,
- усмехнулся Эдди. - Потрясающая обувка.
И пару для Сюзанны они определили без труда, не только по
украшенным сверкающими камнями голенищам. Собственно, это были не
сапоги, а именно голенища, как раз для того, чтобы натянуть на культи,
но с донышком снизу.
- Вы только посмотрите, - восторгалась Сюзанна, подняв один
"сапожок". Она вертела его в руках, горный хрусталь, если только это
был горный хрусталь, переливался на солнце. Она даже подумала, а вдруг
это бриллианты. - Шапочки. Наконец-то и я получила пару обуви. Впервые
после того, как осталась без ног.
- Шапочки? - переспросил Эдди. - Их так называют?
- Именно так их и называют, сладенький.
Джейк получил пару полуботинок. Если б не цвет, они выглядели бы
вполне пристойно в школе Пайпера. Джейк взял один, посмотрел на
подошву. Гладкая, блестящая. Без клейма фабрики-изготовителя. Впрочем,
Джейк и не ожидал его увидеть. У его отца в шкафу стояло не меньше
дюжины пар обуви, изготовленных по индивидуальному заказу. И Джейк
отличал такие с первого взгляда.
Эдди достались низкие сапоги с кубинскими каблуками (Может, в
этом мире их следовало называть меджисскими каблуками, подумал он) и
острыми носами... в другой его жизни обувь с такими носками обожали
уличные музыканты. А подростки середины шестидесятых, той эпохи,
которую пропустила Одетта/Детта/Сюзанна, могли называть их
"битловскими сапогами".
Для Роланда, естественно, выставили ковбойские сапоги. Красивые,
в каких обычно танцуют, а не выгребают навоз. Расшитые, с
декоративными вставками, узкие, роскошные. Он оглядел их, не беря в
руки, потом, хмурясь, повернулся к своим спутникам. Они переглянулись.
Вы можете сказать, что такое невозможно, только двое могут... но
сказать это могут только те, кто никогда не был частью ка-тета.
Роланд по-прежнему разделял с ними кхеф, чувствовал поток их
мыслей, но ничего не мог понять. Потому что это их мир. Они пришли из
разных когда этого мира, но то, что они видят вокруг, знакомо им всем.
- Что это? - спросил он. - Что означает эта обувка?
- Я думаю, точно не скажет никто, - ответила Сюзанна.
- Не скажет, - согласился Джейк. - Еще одна загадка. - Он с
отвращением глянул на кроваво-красный полуботинок, который держал в
руках. - Еще одна чертова загадка.
- Скажите мне, что вы знаете. - Роланд вновь посмотрел на
стеклянный дворец. До него оставалось порядка пятнадцати нью-йоркских
миль. Он поблескивал на солнце, прямо-таки мираж, да только реальность
его не вызывала сомнений... как и реальность башмаков. - Пожалуйста,
скажите мне, что вы знаете об этой обувке.
- У меня есть башмаки, у тебя есть башмаки, у всех детей Божьих
есть башмаки, - ответила Одетта. - Такова основная идея.
- Да. - кивнул Эдди, - у нас они есть. И ты думаешь о том же, о
чем и я?
- Полагаю, что да...
- А ты, Джейк?
Вместо ответа Джейк поднял второй полуботинок (Роланд не
сомневался, что все башмаки, включая те, что предназначались Ышу,
идеально подойдут их новым хозяевам) и трижды постучал каблуками.
Роланду этот жест ничего не сказал, но Эдди и Сюзанна резко
огляделись, уставившись в чистое, ясное осеннее небо, словно ожидая,
что сейчас на них обрушится ураган. После чего уставились на дворец...
опять переглянулись, словно подтверждая верность своей догадки.
Роланду страшно хотелось схватить их за шиворот и тряхнуть так, чтобы
лязгнули зубы. Но он ждал. В иных ситуациях не оставалось ничего
другого.
- Убив Джонаса, ты заглянул в магический кристалл, - повернулся к
нему Эдди.
- Да.
- Путешествовал в кристалле.
- Да, но я не хочу вновь возвращаться к этому. Никакого отношения
к...
- Я думаю, имеет. - прервал его Эдди. - Ты летел внутри розового
урагана. Ты говорил, розового вихря. Вихрь в принципе тот же ураган,
шторм, гроза, не так ли? Особенно если загадываешь загадку.
- Конечно, - мечтательно, словно разговаривая во сне, промурлыкал
Джейк. - Когда Дороти летает над Колдовской радугой? Когда она - Гейл
[Gale - вихрь, ураган, шторм, гроза (англ.). Дороги Гейл - героиня
сказочного цикла "Волшебник из страны Оз" (Wizard of Oz) американского
писателя Лаймена Фрэнка Баума. Следует отметить, что слово wizard
может трактоваться и как волшебник, и как колдун. Для романа С. Кинга
"Wizard and Glass", который вы сейчас читаете, второй вариант подходит
больше, потому что в русских сказках волшебник скорее добрый маг, чем
злой, а колдун - скорее злой, чем добрый.].
- Мы уже не в Канзасе, сладенький, - начала Сюзанна, и тут же с
его губ сорвался смешок. - С другой стороны, похоже, но Канзас никогда
не был... вы понимаете, таким пустым.
- Я не понимаю, - возразил Роланд. Внутри у него похолодело, но
сердце стучало часто-часто. Тут повсюду червоточины, разве он им об
этом не говорил? О том, что реальности сливаются одна с другой по мере
того, как слабеет могущество Башни? По мере того как приближается
день, когда розу срежет нож бульдозера?
- В полете ты что-то видел, - продолжал Эдди. Перед тем как попал
в черную землю, которую назвал Тандерклеп. Пианиста Шеба. Который
вновь появился в твоей жизни, не так ли?
- Да, в Талле.
- И рыжеволосого мужчину?
- И его тоже. У него была птица по имени Золтан. Но встретившись,
мы поприветствовали друг друга, как принято: "Долгой жизни тебе и
твоему урожаю". Что-то в этом роде. Я думал, что услышал от него те
слова, когда он пролетал мимо меня в розовом вихре, но тогда он сказал
что-то другое. - Роланд взглянул на Сюзанну. - И я видел твое
инвалидное кресло. Прежнее. - И ты видел ведьму.
- Да. Я...
- Я доберусь до тебя, моя красавица! И до твоей маленькой
собачонки тоже! - прокаркал Джейк Чеймберз, как показалось Роланду,
исключительно удачно копируя Риа.
Стрелок вытаращился на Джейка, у него разве что не отвисла
челюсть.
- Только в кино ведьма летала не на помеле, - продолжил Джейк. -
На велосипеде с корзиной на багажнике [Речь идет о классическом фильме
"Волшебник страны Оз" (1939 г., реж. Виктор Флеминг), снятого по
вышеупомянутой сказке Л.Ф.Баума.].
- Да, и без амулетов, - добавил Эдди. - Режиссер не догадался, а
зря. Говорю тебе, Джейк, в детстве от ее смеха я просыпался в холодном
поту.
- У меня от мартышек по коже бежали мурашки, - поделилась своими
впечатлениями Сюзанна. - Летающих мартышек. Если я начинала думать о
них, то не могла заснуть и забиралась к родителям в постель. И когда
засыпала между ними, они все спорили, кому пришла в голову светлая
мысль повести меня на этот гребаный фильм.
- А вот меня постукивание каблуками не волновало. Абсолютно. -
Джейк обращался к Сюзанне и Эдди: Роланд словно перестал существовать.
- Я же их не носил.
- Все так, - кивнула Сюзанна, - но знаешь, что частенько говорил
мой отец?
- Нет, но чувствую, что вот-вот узнаю, - ввернул Эдди.
Она бросила короткий, но суровый взгляд на Эдди, вновь
повернулась к Джейку.
- Никогда не зови ветер, если не хочешь, чтобы он подул. Это
дельный совет, что бы ни думал этот мистер, что стоит рядом со мной.
- Опять меня высекли, - улыбнулся Эдди.
- Екли! - И Ыш сурово посмотрел на Эдди.
- А теперь объясните все это мне, - напомнил о себе Роланд. - Я
хочу знать. Я - часть вашего кхефа. И хочу знать, о чем вы толкуете.
2
Они рассказали ему историю, известную практически каждому
американскому ребенку двадцатого столетия, о девочке с канзасской
фермы. Дороги Гейл, которую вместе с собачкой ураган утащил в небо и
перенес в страну Оз. Автострада И-70 в Озе не просматривалась, но
существовала дорога из желтого кирпича, выполнявшая те же функции.
Имелись там и колдуньи, как добрые, так и злые. И ка-тет, состоявший
из Дороги, Тото и троих друзей, которые по пути присоединились к ней,
Трусливого Льва, Железного Дровосека и Страшилы. У каждого из них
(птички и рыбки, медведи и зайки)
было свое заветное желание, но именно желание Дороти новые друзья
Роланда (да и сам Роланд) могли бы счесть своим: она хотела найти
обратную дорогу и вновь попасть домой.
- Дороти сказали, что она должна идти по Желтой дороге до самого
Оза, - продолжал Джейк, - и она пошла. Остальных она встретила по
пути, как ты встретил нас, Роланд...
- Хотя ты совсем непохож на Джуди Гарленд [Джуди Гарленд
(1922-1969)- известная американская актриса и певица, мать Лайзы
Минелли. Настоящее имя Фрэнсис Гамм (Frances Gumm). Роль Дороти
принесла Джуди Гарленд всемирйую славу и премию "Оскар".], - ввернул
Эдди.
- ...и наконец они добрались туда. Попали в страну Оз, в
Изумрудный дворец, к человеку, который жил в нем, Джейк посмотрел на
перегородивший автостраду стеклянный дворец, который становился все
зеленее и зеленее по мере того, как солнце поднималось к зениту, снова
повернулся к Роланду.
- Да, я понимаю, - кивнул тот - И этот парень, Оз? Кем он был?
Могучим правителем? Бароном? Может, даже королем?
Вновь все трое обменялись взглядами, исключив Роланда из круга
общения.
- Как бы это объяснить, - запнулся Джейк. - Он был балаболкой.
- Балаболкой? Как это?
- Балаболкой, - смеясь, повторил Джейк. - Болтуном. Только
говорил, ничего не делал. Но главное, возможно, заключалось в том, что
этот Колдун появился в Озе из...
- Колдун? - резко спросил Роланд. Пальцы его правой руки сжались
на плече Джейка. - Почему ты так его называешь?
- Потому что таков его титул, сладенький, - ответила Сюзанна. -
Колдун Оза. - Мягко, но решительно она сняла руку Роланда с плеча
Джейка. - Они так тебе все расскажет. Не надо выжимать из него слова.
- Я причинил тебе боль? Извини, Джейк.
- Нет, все в порядке, - успокоил его Джейк. - Не бери в голову.
Короче, Дороти и ее друзьям пришлось побывать во множестве переделок,
прежде чем они выяснили, что Колдун - мошенник. - Тут Джейк захихикал,
как пятилетний карапуз, хлопнул себя по лбу, отбросил назад волосы. -
Он не смог дать Льву - храбрость, Страшиле - мозги, Дровосеку -
сердце. А хуже всего, он не мог отправить Дороти в Канзас. У Колдуна
был воздушный шар, но он улетел без Дороти. Я не говорю, что Колдун
сделал это специально, но так получилось.
- Судя по твоему тону, - Роланд говорил медленно, подбирая слова,
- друзья Дороти в конце концов получили то, что хотели.
- В этом мораль сказки, - кивнул Эдди. - Может, потому она и
стала знаменитой. Но Дороти, к сожалению, застряла в Озе. А потом
появилась Глинда, Глинда Добрая. И в награду за то, что Дороти одну из
злых ведьм раздавила, а вторую - растопила, она рассказала девочке,
как пользоваться рубиновыми башмачками. Теми самыми, что Дороти
получила от Глинды [Кинг несколько вольно трактует оригинал сказки. Но
дело в том, что реальность Джейка, Сюзанны и Эдди не обязательно
должна совпадать с нашей реальностью, поэтому они могли читать
"Колдуна из Оза", чуть отличного от того "Волшебника из страны Оз",
что читали мы.].
Эдди поднял с асфальта остроносые сапожки, оставленные для него
на белой линии, разделяющей полосы автострады И-70.
Глинда сказала Дороти, что надо три раза стукнуть одним каблуком
о другой. И тогда она вернется в Канзас. Дороти стукнула. И вернулась.
- И это конец сказки?
- Нет, - мотнул головой Джейк. - Сказка эта стала такой
популярной, что ее автор написал еще с тысячу историй об Озе...
- Да, - прервал Эдди. - Написал все, что можно, за исключением
"Путеводителя Глинды по ляжкам и попкам".
- ...и был еще жуткий римейк ["Уиз" (Wiz) - фильм 1978 г. с
Дайаной Росс (р. 1944) в главной роли, принятый в штыки и критикой, и
зрителями.], названный "Уиз", в котором все роли исполняли черные...
- Правда? - удивилась Сюзанна. На ее лице отразилось недоумение.
- Какая странная идея.
- ...но я думаю, что о нем можно забыть. Главное для нас - тот
фильм, о котором мы говорили, - заключил Джейк.
Роланд нагнулся и сунул руки в сапоги, предназначенные ему.
Поднял их, осмотрел, поставил на асфальт.
- Вы думаете, мы должны их надеть? Здесь и сейчас?
На лицах его нью-йоркских друзей отразилось сомнение. Наконец
Сюзанна выразила общее мнение, озвучила кхеф, который он чувствовал,
но не мог полностью разделить с ними.
- Может, сейчас их лучше не надевать. Здесь слишком много плохих
духов.
- "Такуро-спиритс" [Spirits - духи: Эдди вспомнилось название
марки автомобиля.], - пробормотал Эдди, разговаривая, похоже, сам с
собой. - Слушайте, давайте возьмем их с собой. Если возникнет
необходимость их надеть, я думаю, мы поймем, что час пробил. А пока,
мне кажется, нам надо остерегаться шарлатанов, дары приносящих.
Джейк расхохотался, как Эдди и рассчитывал. Иной раз достаточно
одного слова, чтобы вызвать приступ смеха. Завтра все, связанное с
шарлатаном, забудется, но сегодня Эдди намеревался отработать это
слово на полную катушку.
Они подобрали обувку, выставленную на асфальте (Джейк взял не
только свои полуботинки, но и полусапожки Ыша), и двинулись к
сверкающему стеклянному дворцу.
Оз, думал Роланд. Рылся в памяти, но не находил ничего похожего
ни в низком наречии, ни в Высоком Слоге, где слово чар маскировалось
под Чарли. Однако это звукосочетание казалось ему знакомым, вроде бы
принадлежащим его миру, а не миру Джейка, Сюзанны и Эдди, в котором
родилась эта сказка.
3
Джейк ожидал, что по мере приближения Зеленый дворец будет
становиться все более реальным, точно так же, как прибавлялось
реальности в сказочных постройках Диснейленда, если смотреть на них
вблизи. Не обычным, конечно же, но реальным, принадлежащим окружающему
миру точно так же, как принадлежали ему автобусная остановка, почтовый
ящик или скамейка в парке, то, что можно потрогать, то, на чем можно
написать "ПОШЕЛ В ЗАДНИЦУ", если возникнет такое желание.
Но с Зеленым дворцом этого не произошло, и с каждым шагом Джейк
все более утверждался в мысли, что и не произойдет никогда. Понял
Джейк и другое: никогда в жизни он не видел ничего более прекрасного.
Конечно, дворец вызывал у него определенные опасения, подозрения, но
суть дела от этого не менялась. Дворец этот каким-то образом сошел со
страниц хорошей, красиво оформленной книги сказок. И, как и
червоточина, он источал какой-то звук... но не столь громкий и не
вызывающий неприятных ощущений.
Светло-зеленые зубчатые стены с бойницами, башни, уходящие под
самые облака, которые проплывали над равниной Канзаса. Башенные шпили
более темного, изумрудно-зеленого оттенка. А уж над ними красные
флаги. И на каждом - широко раскрытый желтый глаз,
ГЛАЗ "КРИМСОН КИНГ".
Это марка компании "Кримсон кинг" а не знак Джона Фарсона,
подумал Джейк. Он не знал, почему эта мысль пришла ему в голову, но
тем не менее она пришла.
- Как красиво, - прошептала Сюзанна, и когда Джейк взглянул на
нее, ему показалось, что она чуть не плачет. - Но в то же время что-то
в нем не так. Нехорошее место. Не такое ужасное, как червоточина,
но...
- Но нехорошее, - закончил за нее Эдди. - Да. Это чувствуется. То
ли дело в красном цвете флагов. А может - глаз больно уж яркий. - Он
потер щеку (жест этот Эдди перенял у Роланда), на лице его читалось
недоумение. - Несерьезно все это... будто кто-то решил над нами
подшутить.
- Я сомневаюсь, что это шутка, - возразил Роланд. - Вы думаете,
что дворец этот - копия того, где Дороти и ее ка-тет встретились с
псевдоколдуном?
Вновь три жителя Нью-Йорка переглянулись. На этот раз общую точку
зрения высказал Эдди.
- Да. Да, скорее всего. Это не тот дворец, что был в фильме, но
так и должно быть, если его построили, черпая информацию из нашей
памяти. Потому что мы видели такой дворец в книге Л. Фрэнка Баума. Как
на иллюстрациях к различным изданиям...
- Мы рисовали его и сами, в своем воображении, - добавил Джейк.
- Несомненно. - кивнула Сюзанна. - И я готова спорить, что нам
суждено увидеть и самого Колдуна.
- Точно, - согласился с ней Эдди. - Потому что, потому что,
потоку что...
- Потому что он творит удивительные чудеса! - хором закончили
Джейк и Сюзанна, потом рассмеялись, довольные собой. Роланд же
хмурился: вновь он оказался лишним.
4
Подойдя ближе, они увидели, как автострада И-70 плавно перетекала
в свое отражение на светло-зеленой, чуть закругляющейся внешней стене
дворца. Еще несколько сотен ярдов, и они услышали, как хлопают на
ветру флаги, увидели свои собственные отражения, напоминающие
утопленников, разгуливающих по дну тропической бухты.
Разглядели они и внутренний редут из темно-синего стекла, этот
цвет ассоциировался у Джейка с пузырьками для чернил, и дорожку между
редутом и внешней стеной цвета ржавчины, напомнившего Сюзанне бутылки
с шипучкой "Хайрс" из ее далекого детства.
Дорогу им преградили решетчатые ворота, огромные и одновременно
легкие, воздушные. Словно железо, из которого их выковали, каким-то
образом превратилось в стекло. Каждая стойка отличалась цветом, и цвет
этот шел изнутри, словно прозрачные стойки наполняли окрашенный газ
или жидкость.
Путники остановились перед воротами. За ними автострады как не
бывало: место асфальта заняло серебристое стекло, попросту говоря,
громадное плоское зеркало. Отражения облаков проплывали по нему,
иногда пролетало отражение птицы. Солнечные лучи, преломляясь на
зеркале, осыпали стены "зайчиками". С другой стороны двор ограничивала
темно-зеленая стена дворца с узкими окнами-бойницами из черного
стекла. Арка парадного входа в той же стене напомнила Джейку
кафедральный собор святого Патрика.
Слева от арки стояла будка часового из кремового, с оранжевыми
прожилками, стекла. С распахнутой, в красных полосах, дверью. Размером
с телефонную, будка пустовала, но на полу белел, как показалось
Джейку, обрывок газеты.
Над аркой зависли две горгульи из темно-фиолетового стекла. Их
высунутые языки походили на два синяка.
Флаги на башнях все хлопали и хлопали. Над пустынными полями - с
праздника Жатвы прошла неделя - каркали вороны. Вдалеке дребезжала
червоточина.
- Посмотрите на стойки ворот, - выдохнула Сюзанна. - Приглядитесь
внимательно.
Джейк наклонился к желтой стойке, едва не ткнувшись в нее носом,
и желтый отсвет лег на его лицо. Сначала ничего не увидел, потом
ахнул. Внутри стойки плавали косяками крохотные существа, живые
существа. Совсем как рыбы в аквариуме, но при этом
(их головы, подумал Джейк, все дело в их головах)
чем-то напоминающие людей. Он словно смотрел на вертикальное
золотистое море, целый океан в стеклянной стойке, в котором плавали
едва различимые глазом сказочные существа. Микроскопическая женщина с
рыбьим хвостом и длинными белокурыми волосами застыла по ту сторону
стекла, чтобы всмотреться в мальчика-гиганта (ее прекрасные глаза
изумленно округлились), и потом шевельнула хвостом, продолжив
плавание.
Джейка охватила слабость, закружилась голова. Он закрыл глаза и
стоял так, пока не прошел приступ, потом открыл их, повернулся к своим
друзьям.
- Мурашки бегут по коже! Остальные такие же?
- Я думаю, они все разные. - ответил Эдди, уже заглянувший в две
или три стойки. Теперь он наклонился к пурпурной. - Вот в этой люди
выглядят как птицы... крошечные птички.
Джейк подошел и убедился, что Эдди прав. В пурпурной стойке
летали стаи птиц размером не больше летней мошки. Они парили в вечном
полумраке, а крылья при движении оставляли за собой серебристый след.
- Они действительно там? - спросил Джейк. - Они там, Роланд, или
это наше воображение?
- Не знаю. Но вот ворота точно настоящие. - В этом никаких
сомнений нет. - Эдди оглядел светящиеся стойки, каждая со своим
цветом, со своей жизнью. По шесть на каждой воротине. И одна
посередине, широкая и плоская, разделяющаяся на две, при открытии
ворот - тринадцатая. Черная как смоль. И в ней ничего не шевелилось.
А может, это ты ничего в ней не видишь, а что-то там да,
двигается, подумал Джейк. Может, там тоже есть жизнь, ужасная жизнь. И
может, там есть и розы. Утонувшие.
- Это колдовские ворота, - изрек Эдди. - Стойки цветом
соответствуют шарам Радуги Мейрлина. Смотрите, вот и розовая.
Джейк наклонился к ней, уперевшись руками в бедра. Заранее зная,
что он увидит. Разумеется, лошадей. Крошечные табуны мчались сквозь
странную розовую субстанцию, не воздух и не жидкость. Лошади искали
Спуск, но поиски эти, похоже, были обречены на неудачу.
Эдди раскинул руки, чтобы обхватить с боков центральную стойку,
черную.
- Не надо! - попыталась остановить его Сюзанна.
Эдди проигнорировал ее слова, но Джейк увидел, как он затаил
дыхание в тот момент, когда его руки коснулись черной поверхности
стойки. Словно чего-то ждал, может, специального послания от Темной
Башни, а может, молнии, которая испепелила бы его. Но ничего не
произошло, и Эдди задышал вновь, даже позволил себе улыбнуться.
- Электричества нет. - Он дернул стойку на себя, но она даже не
шевельнулась. - Крепкая, однако. Я вижу, что посередине она разделена,
но не могу сдвинуть ее даже на чуть-чуть. Хочешь попробовать, Роланд?
Роланд двинулся к воротам, но Джейк коснулся его руки и остановил
до того, как он успел тряхнуть ворота.
- Незачем. Ворота мы откроем иначе.
- Как?
Не отвечая, Джейк опустился на асфальт, рядом с тем местом, где
обрывалась автострада И-70, и начал надевать оставленные ему
полуботинки.
Эдди с минуту смотрел на него, потом сел рядом.
- Попробовать надо, - сказал он Джейку, даже если фокус и не
удастся.
Джейк засмеялся, покачал головой, завязывая шнурки
кроваво-красных полуботинок. Он и Эдди знали, что на этот раз все
удастся.
5
- Готово? - спросил Джейк, когда все сменили обувку (он подумал,
что выглядят они в обновках какими-то клоунами, особенно Эдди). - Я
сосчитаю до трех, а потом мы щелкаем каблуками. Вот так. - Он показал,
резко щелкнув каблуками полуботинок... и ворота задрожали, словно
незакрепленная ставня под ветром. Сюзанна вскрикнула. Зеленый дворец
издал низкий мелодичный звук.
- Чувствую, все получится, - кивнул Эдди. - Предупреждаю, однако,
что я не пою "Где-то над радугой..." [Где-то над радугой... -
знаменитая песенка Дороти из фильма "Волшебник страны Оз",
блистательно исполненная Джуди Гарленд.]. Этого в моем контракте нет.
- Радуга - вон она, - стрелок указал на ворота.
И улыбка тут же сползла с лица Эдди:
- Да, я знаю. Я немного боюсь. Роланд.
- Я тоже, - ответил стрелок, и Джейк, взглянув на него, отметил,
что Роланд очень бледен.
- Давай, сладенький, - обратилась к нему Сюзанна. - Считай, пока
мы еще не поддались панике.
- Один... два... три.
Каблуками они щелкнули в унисон: тук, тук, тук. Ворота задрожали
еще сильнее, стойки стали ярче. И Зеленый дворец отреагировал куда
более громким чистым звуком: звоном хрустального бокала. По телу
Джейка пробежала дрожь, наполовину - удовольствия, наполовину - боли.
Но ворота не открылись.
- Как это... - начал Эдди.
- Я знаю, - прервал его Джейк. - Мы забыли про Ыша.
- О Боже, - воскликнул Эдди. - Я покинул знакомый мне мир, чтобы
посмотреть, как мальчишка обувает приблудную псину. Застрели меня,
Роланд, прежде чем я расплачусь.
Роланд даже не повернулся. Он смотрел, как Джейк вновь уселся на
асфальт, подозвал ушастика.
- Ыш! Ко мне!
Ушастик с радостью подбежал, чего не случилось бы совсем недавно,
на Тропе Луча, когда они только нашли его, совсем дикого. Позволил
Джейку натянуть полусапожки на его лапы. Более того, уяснив, что от
него хотят, две последние всунул в них сам. Полусапожки эти очень
походили на рубиновые башмачки Дороти. Когда Ыша обули, он понюхал
один из полусапожек, потом вопросительно посмотрел на Джейка.
Мальчик трижды щелкнул каблуками, при этом не отрывая взгляда от
ушастика, не замечая, что при каждом ударе ворота подрагивают, а стены
дворца отзываются низким звуком.
- Теперь ты, Ыш!
- Ыш!
Ушастик повалился на спину, словно собака, требующая, чтобы ей
почесали живот, потом в замешательстве уставился на все свои четыре
лапы. Джейку тут же вспомнилось: он пытается одновременно похлопать
одной рукой по животу, а второй поелозить по волосам, и отец смеется,
потому что у него ничего не выходит.
- Роланд, помоги мне. Он понимает, что должен делать, но не знает
как. - Джейк снизу вверх взглянул на Эдди. - И давай обойдемся без
твоих шуточек, хорошо?
- Конечно, Джейк, - кивнул Эдди. - Никаких шуточек. Ты думаешь,
на этот раз стучать каблуками должен только Ыш или мы все?
- Думаю, только Ыш.
- Но если щелкнем мы все, от нас не убудет, не так ли? - ввернула
Сюзанна.
- Нет, конечно, - ответил ей Эдди. - Тогда поехали. Джейк,
считай.
Джейк взялся за передние лапы Ыша, Роланд - за задние. По глазам
Ыша чувствовалось, что он нервничает, может, ушастик решил, что его
сейчас поднимут в воздух и швырнут в ворота, но он и не думал
сопротивляться. - Один, два, три.
Джейк и Роланд одновременно свели вместе соответственно передние
и задние лапы Ыша, щелкнув при этом каблуками. То же самое сделали и
Эдди с Сюзанной.
На этот раз словно ударил большой церковный колокол. Центральная
черная стеклянная стойка не развалилась надвое, но разлетелась во все
стороны сотнями осколков обсидианового стекла. Некоторые попали в Ыша.
Ушастик торопливо вырвал лапы из рук Джейка и Роланда и отбежал в
сторону. Уселся на белой линии, разделявшей полосы движения, прижал
уши к голове и, часто-часто дыша, воззрился на ворота.
- Пошли. - Роланд шагнул к левой створке ворот и отвел ее в
сторону. Постоял у кромки зеркального двора, высокий поджарый мужчина
в джинсах, выношенной рубашке непонятного цвета и новеньких красных
ковбойских сапогах. - Пора зайти и узнать, что хочет сказать нам
Колдун Оза.
- Если он еще здесь. - В голосе Эдди слышалось сомнение.
- Думаю, что здесь, - пробормотал Роланд. - Да, я думаю, что он
еще здесь.
И стрелок направился к арке, около которой притулилась пустая
будка часового. Остальные последовали за ним, сцепленные подошвами со
своими отражениями, прямо-таки сиамские близнецы.
Последним ступил на зеркальный пол Ыш, чуть скользя по нему в
своих рубиновых башмачках. На мгновение остановился, чтобы обнюхать
отражение собственной мордочки.
- Ыш! - представился он ушастику-путанику, что расположился под
ним, и поспешил догонять Джейка.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 04-10, 01:37 |
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
Глава третья. КОЛДУН
1
Роланд остановился у будки часового, нагнулся, поднял с пола
листок бумаги. Остальные догнали его, сбились в кучку. В руках Роланд
держал газету... но удивительно странную газету. Отнюдь не экземпляр
"Топика кэпитэл-джорнел" с сообщениями о новой чуме.
ОЗ ДЕЙЛИ БАЗЗ
Год MDLXVIII N 96. "Дейли базз", "Дейли базз", симпатичный, милый
Базз. Погода: Сегодня - здесь, завтра - там. Счастливые номера: нет.
Прогноз: плохой.
Блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах блах
блах йак йак йак йак йак йак йак
йак йак йак йак йак йак йак йак йак
йак йак йак йак йак йак йак йак йак
блах блах хорошо-плохо плохо-хорошо
все одно хорошо-плохо плохо-хорошо
все одно иди медленно мимо ящиков
все одно блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах Блейн
дребедень все одно все одно йак йак
йак йак йак йак йак йак йак йак йак
йак йак гори огнем все одно блах йак
йак блах блах блах йак блах йак йак
запеченная индейка жареный гусь все
одно блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах вина вина вина вина
вина вина вина блах блах блах блах
блах блах блах блах йак йак йак йак
блах блах блах блах блах блах блах
блах блах блах блах (Прод. на с.б).
Ниже они увидели фотографию Роланда, Эдди, Сюзанны и Джейка,
пересекающих зеркальный двор, словно произошло это днем раньше, а не
только что. Надпись под фотографией гласила: "Трагедия в Озе - путники
прибыли в поисках славы и богатства: вместо них нашли смерть".
- Этого не бойтесь, - молвил Роланд. - Это шутка.
- Я и не боюсь, - ответил ему Эдди. - но это не просто шутка. Я
прожил с Генри Дином достаточно долго, чтобы отличить обычную шутку от
желания подвинуть мне крышу. - Он взглянул на Роланда. - Надеюсь, ты
на меня не обидишься, но испуганным выглядишь ты, Роланд.
- Я в ужасе, - честно признался стрелок.
2
Глядя на арку, Сюзанна подумала о песне, очень популярной лет за
десять до того, как Роланд перетащил ее в свой мир. Увидела глаз,
уставившийся на меня сквозь дым за Зеленой дверью. "Джо послал меня",
- сказала я, и кто-то засмеялся за Зеленой дверью. Дверей было две, а
не одна, и никаких глазков, чтобы смотреть на них. Не собиралась
Сюзанна и говорить кому бы то ни было, что послал ее Джо. Зато она
прочитала надпись на табличке, болтающейся на круглой стеклянной ручке
одной из дверей: "ЗВОНОК НЕ РАБОТАЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, СТУЧИТЕ".
- Незачем, - бросила она Роланду, который уже сжал пальцы в
кулак, чтобы постучать. - Это из той же сказки, только и всего.
Эдди чуть откатил кресло, обошел его, взялся за круглые ручки,
толкнул. Двери легко открылись, повернувшись в хорошо смазанных
петлях. Он переступил порог зеленого грота, рупором сложил ладони у
рта, крикнул:
- Эй!
Звук его голоса улетел к дальней стене и вернулся измененным...
ослабленным, потерявшимся. Умирающим.
- Господи, - выдохнул Эдди. - Нам обязательно туда идти?
- Думаю, что да, если мы хотим вернуться на Луч. - Роланд
побледнел еще больше, но двинулся первым. Джейк помог Эдди перекатить
кресло Сюзанны через порожек из темно-зеленого стекла. Ыш двинулся за
ними, его сапожки красными точками поблескивали на зеленом полу. Не
прошли они и десяти шагов, как двери с грохотом захлопнулись за ними.
И эхо еще долго не затихало в глубинах Зеленого дворца.
3
Приемной они не нашли, лишь коридор уводил их все дальше и
дальше. Вот они и шли вдоль чуть подсвеченных зеленых стен. Коридор
как в фильме, подумал Джейк. Именно там Трусливый Лев так перепугался,
что наступил на свой хвост.
И тут, словно добавляя еще толику достоверности, без которой
Джейк вполне мог бы и обойтись, Эдди заговорил дребезжащим (и очень
похожим) голосом Берта Лара:
- Погодите, друзья, я вот подумал... а ведь у меня нет особого
желания встречаться с Колдуном. Я лучше обожду вас снаружи!
- Прекрати! - осадил его Джейк.
- Ати! - согласился Ыш. Он следовал за Джейком по пятам,
настороженно глядя по сторонам. Джейк не слышал ничего, кроме их
шагов... однако что-то чувствовал: звук, которого не было. Все равно
что смотреть на ветровой колокольчик, подумал Джейк, которому нужно
лишь легкое дуновение, чтобы зазвенеть.
- Извини. Больше не буду. - Эдди протянул руку. - Посмотрите
туда.
Ярдах в сорока зеленый коридор заканчивался зеленой же дверью
невероятной высоты... никак не меньше тридцати футов. А вот из-за нее,
Джейк теперь это слышал, доносилось мерное гудение. По мере того как
они подходили ближе и гудение становилось все громче, нарастал и его
страх. Он помнил этот звук: он слышал его, когда Гашер тащил его по
подземельям Лада и когда он и его друзья едва успели к отходу Блейна
Моно. То работали двигатели, точно такие же, что стояли и на поезде.
- Это же кошмар. - Джейк едва не плакал. - Мы вернулись к тому, с
чего начали.
- Нет, Джейк, - взъерошил ему волосы стрелок. - Никогда так не
думай. То, что ты чувствуешь, - иллюзия. Так что ни шагу назад.
Надпись на двери в фильме отсутствовала, и только Сюзанна знала,
что это слова Данте. "ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ", - прочитали
они.
Роланд протянул правую, о двух пальцах руку, толкнул дверь. Она
открылась.
4
За дверью глазам Джейка, Сюзанны и Эдди предстал зал, в интерьере
которого странным образом перемешались элементы тронного зала, как
представляли его себе иллюстраторы сказки Л. Фрэнка Баума и Блейна
Моно. На полу лежал толстый ковер (светло-синий, как в салоне для
баронов). Сводчатый потолок уходил в темно-зеленую высь, как в
кафедральном соборе. Стеклянные колонны, поддерживающие потолок,
светились зеленым и розовым светом. Розовая краска точно такого же
оттенка покрывала корпус Блейна. Джейк видел, что поверхность колонн
не гладкая, на ней вырезаны тысячи и тысячи различных изображений, и
все они пугали, будоражили. Преобладали среди них лица с раззявленными
в крике ртами.
А прямо перед ними, превращая их в жалких муравьев, возвышался
громадный, зеленого стекла трон. Джейк попытался прикинуть его
размеры, но не получилось. Не нашлось объектов сравнения - за
исключением трона другой мебели в зале не было. Подумал, что спинка
трона высотой в добрых пятьдесят футов, но с тем же успехом она могла
быть и в полтора, и в два раза выше.
Украшал спинку широко раскрытый глаз, только на этот раз красный,
а не желтый. Подсветка трона ритмично мигала, оживляя глаз: он
"бился", словно сердце.
Над троном, словно трубы средневекового органа, расположились
тринадцать здоровенных цилиндров, каждый пульсировал своим цветом.
Каждый, кроме того, что располагался по центру. Черный, как полночь, и
застывший, как смерть.
- Эй! - крикнула Сюзанна с кресла. - Есть тут кто-нибудь?
От ее голоса цилиндры сверкнули так ярко, что Джейку пришлось
прикрыть глаза. Мгновение тронный зал переливался всеми цветами
радуги. А затем свет ушел из цилиндров, они потемнели, умерли, как
колдовской кристалл в истории Роланда, когда ему (или управляющей им
силе) казалось, что пора передохнуть. Но подсветка зеленого трона
осталась, то усиливаясь, то слабея.
Они услышали новый звук, что-то зажужжало, словно включился в
работу очень древний сервомеханизм. Он привел в действие панели на
подлокотниках трона, которые, сдвинувшись, открыли черные щели в шесть
футов длиной и два - шириной. Из щелей повалил розовый дым.
Поднимаясь, он темнел и становился ярко-алым. Образуя очень уж
знакомую зигзагообразную линию. Джейк понял, что это за линия, еще до
того, как в дыме появились слова:
(Лад, Кандлтон, Рейлейя, Песий водопад, Дашервилл, Топика)
Карта-схема маршрута Блейна. Роланд мог говорить что угодное том,
как все переменилось, что ощущение Джейка, будто он оказался пленником
кошмара,
(это самый жуткий кошмар в моей жизни, и это истинная правда)
всего лишь иллюзия, созданная сбитым с толку разумом и испуганным
сердцем, но Джейк знал, что это не так. Это место могло напоминать
тронный зал Оза, Великого и Ужасного, но на самом деле они вновь
попали в объятия Блейна Моно. Поднялись к нему на борт, и скоро опять
начнется марафон загадок. От ужаса Джейку хотелось кричать.
5
Эдди узнал голос, который прогремел из дымящейся карты-схемы,
зависшей над зеленым троном, но не поверил, что с ним говорит Блейн
Моно. Не верил он и в то, что они имеют дело с Колдуном Оза. С
каким-то колдуном, возможно, но этот дворец - не Изумрудный город, а
Блейн мертв, как собачье дерьмо. Эдди погнал его домой с пером в
заднице.
- ПРИВЕТСТВУЮ ВАС ВНОВЬ, МАЛЕНЬКИЕ ПУТНИКИ!
Дымящаяся карта-схема пульсировала, но Эдди более не ассоциировал
ее с голосом, хотя здешнему хозяину очень этого и хотелось. Нет, голос
шел из цилиндров.
Он глянул вниз, увидел побледневшее лицо Джейка, присел рядом с
ним.
- Это все фокусы, дружок.
- Н-нет... это Блейн... он... не умер...
- Умер, будь спок. А все это - чуть более громкая версия школьных
объявлений. Кому после уроков положено явиться в комнату шесть для
занятий с логопедом. Усек?
- Что? - Джейк вскинул голову, его губы дрожали, глаза блестели
от слез. - Что ты...
- Эти цилиндры - динамики. Любой писк можно превратить в гром с
помощью двенадцати колонок фирмы "Долби". Разве ты не помнишь фильм?
Его голос должен звучать громко, Джейк, потому что он - балаболка.
Всего лишь балаболка.
- ЧТО ТЫ ТАМ ШЕПЧЕШЬ ЕМУ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? РАССКАЗЫВАЕШЬ
ОЧЕРЕДНУЮ ГЛУПУЮ ШУТКУ? ИЛИ ОДНУ ИЗ ТВОИХ ДРЯННЫХ ЗАГАДОК?
- Да, - ответил Эдди. - Именно ее. "Сколько нужно биполярных
компьютеров, чтобы ввернуть лампочку?" Кто ты, приятель? Я прекрасно
знаю, что ты не Блейн Моно. Так кто ты?
- Я... ОЗ! - прогремел голос. Замерцали стеклянные колонны. И
цилиндры за троном. - ОЗ ВЕЛИКИЙ! ОЗ МОГУЧИЙ! А КТО ВЫ?
Сюзанна подкатилась к зеленым ступеням, что вели к трону, такому
громадному, что даже лорд Перт показался бы рядом с ним карликом.
- Я - Сюзанна Дин, маленькая и увечная. Мне с детства внушали,
что в основе общения должна лежать вежливость, а не грубость. Мы
здесь, потому что нас тут ждут... иначе мы не получили бы новой
обувки.
- ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ, СЮЗАННА? ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ,
МАЛЕНЬКАЯ КРЕСТЬЯНОЧКА?
- Ты знаешь, - ответила она. - Мы хотим того же, что и все,
насколько мне известно... вновь вернуться домой, потому что нет
второго такого места, как дом. Мы...
- Нельзя вернуться домой, - испуганно прошептал Джейк. - Нельзя
вновь вернуться домой. Так сказал Томас Вулф [Томас Вулф (1900-1938) -
известный американский писатель и драматург. Прославился
монументальными романами-эпопеями.], и это правда.
- Это ложь, сладенький, - возразила Сюзанна. - Чистая ложь. Вновь
вернуться домой можно. Для этого надо лишь найти подходящую радугу и
пройти под ней. Мы ее нашли. А дальше, как ты понимаешь, придется
только работать ножками.
- ТЫ ХОЧЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ В НЬЮ-ЙОРК, СЮЗАННА ДИН? ЭДДИ ДИН? ДЖЕЙК
ЧЕЙМБЕРЗ? ЭТОГО ВЫ ПРОСИТЕ У ОЗА, ВЕЛИКОГО И МОГУЧЕГО?
- Нью-Йорк нам больше не дом, - ответила Сюзанна. Такая маленькая
и такая бесстрашная, в новом кресле-каталке у подножия громадного,
пульсирующего зеленым цветом трона. - Так же как и Гилеад не дом для
Роланда. Верни нас на Тропу Луча. Туда мы хотим попасть, потому что
там наш дом. Единственный дом, который у нас есть.
- УХОДИТЕ! - выкрикнул голос из цилиндров. - УХОДИТЕ И
ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ЗАВТРА! ТОГДА МЫ И ОБСУДИМ ЛУЧ! ТРАЛЯ-ЛЯ-ЛЯ, СКАЗАЛА
СКАРЛЕТТ, МЫ ПОГОВОРИМ О ЛУЧЕ ЗАВТРА, ПОТОМУ ЧТО ЗАВТРА БУДЕТ ДРУГОЙ
ДЕНЬ!
- Нет, - возразил Эдди. - Мы поговорим об этом сейчас.
- НЕ ГНЕВИ ВЕЛИКОГО И МОГУЧЕГО ОЗА! - грозно ревел голос, и
цилиндры яростно вспыхивали при каждом слове. Сюзанна понимала, что
все это действо затеяно с тем, чтобы пугать, но ей хотелось смеяться.
Она словно смотрела на коммивояжера, демонстрирующего новую игрушку.
Эй, детки! Когда вы говорите, цилиндры вспыхивают ярче! Убедитесь
сами!
- Сладенький, ты лучше послушай меня, - обратилась Сюзанна к их
невидимому собеседнику. - Это тебе не следует гневить людей с
револьверами на боку. Особенно если ты живешь в стеклянном доме.
- Я СКАЗАЛ, ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА!
Из щелей в троне повалил красный дым. Куда более густой. Дымовая
карта-схема маршрута Блейна смешалась с ним. На этот раз дым
сформировался в лицо. Узкое, суровое, обрамленное длинными волосами.
Это человек, которого Роланд застрелил в пустыне, сразу же
догадалась Сюзанна. Джонас, я точно знаю.
Теперь голос Оза чуть дрожал, видать, от негодования.
- НЕУЖЕЛИ ВЫ ОСМЕЛИВАЕТЕСЬ УГРОЖАТЬ ВЕЛИКОМУ ОЗУ? - Губы
гигантского дымящегося лица, повисшего над троном, пренебрежительно
изогнулись. - НЕБЛАГОДАРНЫЕ СУЩЕСТВА! О, НЕБЛАГОДАРНЫЕ СУЩЕСТВА!
Эдди, который все эти трюки с дымом и зеркалами распознавал с
первого взгляда, оглядел тронный зал. Внезапно глаза его широко
раскрылись, он схватил Сюзанну повыше локтя.
- Посмотри, - прошептал он. - Господи, Сюз, посмотри на Ыша?
Ушастик-путаник не проявлял никакого интереса к дымовым
призракам, будь то карты-схемы маршрута монорельсового поезда, лица
мертвых Охотников за гробами или просто голливудские спецэффекты
довоенной поры. Он увидел (или учуял) что-то гораздо более интересное.
Сюзанна потянулась к Джейку, развернула его, указала на ушастика.
Увидела, как округлились глаза мальчика за мгновение до того, как
ушастик добрался до маленькой ниши в левой стене. От тронного зала ее
отделяла зеленая занавеска, по цвету неотличимая от стеклянной стены.
Ыш вытянул длинную шею, зубы его сомкнулись на материи, он потащил
занавеску в сторону.
6
За занавеской помигивали красные и зеленые огоньки, цилиндры
вертелись в стеклянных корпусах, стрелки качались из стороны в сторону
на длинных рядах подсвеченных изнутри циферблатов. Но Джейк смотрел не
на пульт управления, а на человека, сидящего перед ним, спиной к ним.
С длинными волосами, слипшимися от грязи и крови. С наушниками на
голове. Говорил он в маленький микрофон, висящий на уровне его рта.
Поскольку сидел он спиной к тронному залу, то поначалу и не понял, что
Ыш учуял его и нашел.
- УХОДИТЕ! - гремел голос из динамиков... да только теперь Джейк
видел источник этого голоса. - ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ЗАВТРА, ЕСЛИ ХОТИТЕ, НО
СЕЙЧАС УХОДИТЕ! Я ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЮ!
- Это Джонас, должно быть, Роланд его все-таки не убил, -
прошептал Эдди, но Джейк знал, что это не так. Он узнал голос, пусть и
искаженный усилителями. Как он мог даже подумать, что это голос
Блейна?
- Я ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАС, ЕСЛИ ВЫ ОТКАЖЕТЕСЬ...
Ыш тявкнул, резко, угрожающе. Мужчина у пульта начал
поворачиваться.
Расскажи мне, мой мальчик, Джейк помнил, как обладатель этого
голоса обращался к нему до того, как в его руки попали усилители.
Расскажи мне все, что ты знаешь о биполярных компьютерах и
транзитивных схемах. Расскажи мне, и я дам тебе попить.
За пультом сидел не Джонас и не Колдун. Он видел перед собой
внука Давида Шустрого. За пультом сидел Тик-Так.
7
Джейк смотрел на него, оцепенев от ужаса. Злобное, опасное
существо, что обитало в подземельях Лада вместе с себе подобными,
Гашером, Хутсом, Брандоном и Тилли. Правда, с тех времен он здорово
изменился. Его левый глаз, тот, что Ыш порвал когтями, вытек, и на его
месте осталось бельмо. Правую половину черепа скальпировали: волосы
там больше не росли. Джейк вроде бы помнил, как после его выстрела
кожу сорвало с головы Тик-Така, но тогда он был на грани истерики...
как и теперь.
Ыш тоже узнал человека, который пытался его убить, и яростно
тявкал, наклонив голову к самому полу, оскалив зубы, выгнув спину.
Тик-Так изумленно таращился на него.
- Не обращайте внимания на человека за занавеской, - раздался
голос у них за спиной, слова сменились смехом. - У моего друга Эндрю
сегодня опять неважнецкое настроение. Бедняжка. Наверное, я зря
перенес его сюда из Лада, но тогда он показался мне таким
несчастным... - И вновь послышался смех.
Джейк обернулся и увидел, что в глубине громадного трона,
скрестив перед собой ноги, сидит мужчина. В джинсах, темной,
подпоясанной ремнем куртке, старых, поношенных ковбойских сапогах.
Куртку украшал значок - пуговица с головой свиньи. Меж ее глаз темнела
дырка от пули. На коленях незнакомец держал мешок с завязкой. Он
выпрямил спину, расправил плечи, улыбка разом сползла с лица, глаза
сверкнули, в оскале обнажились зубы.
- Разберись с ними, Эндрю! Разберись с ними! Убей их! Убей! Всех
и каждого!
- Моя жизнь принадлежит тебе! - крикнул в ответ мужчина в нише, и
только тут Джейк заметил стоящий в углу автомат. Тик-Так вскочил,
схватил его. - Моя жизнь принадлежит тебе!
Он повернулся к тронному залу, и тут же Ыш прыгнул на него,
вцепившись в левую ляжку Тик-Така у самой промежности.
Эдди и Сюзанна одновременно выхватили большие револьверы Роланда.
И выстрелили синхронно. Одна пуля снесла Тик-Таку полчерепа, забрызгав
пульт ошметками мозга и кровью, вторая разворотила шею.
Тик-Так двинулся на них. Шаг, другой. Ыш отцепился от его ноги,
рыча, попятился. На третьем шаге Тик-Так протянул руки к Джейку,
единственный зеленый глаз Тики источал ярость. Мальчику показалось,
что он услышал последнюю мысль Тик-Така: Ах ты, маленький паскудыш...
А потом Тик-Так повалился вперед, как он повалился в Колыбели
седых... только на этот раз больше не встал.
- Так пал лорд Перт, и сотряслась земля, - изрек человек на
троне.
Только он не человек, подумал Джейк. Совсем не человек. Похоже,
мы наконец-то нашли Колдуна. И я почти наверняка знаю, что у него в
мешке.
- Мартен. - Роланд протянул левую руку, ту, на которой остались
все пять пальцев. - Мартен Броудклоук. После стольких лет. После
стольких столетий.
- Хочешь это, Роланд?
Эдди вложил револьвер, из которого он убил Тик-Така, в левую руку
Роланда. Из ствола еще вился сизый дымок. Роланд взглянул на револьвер
так, словно видел его впервые, затем медленно поднял, нацелил в
дыбящуюся, розовощекую фигуру, сидящую скрестив ноги на троне Зеленого
дворца.
- Наконец-то. - Роланд взвел курок. - Наконец-то я вижу тебя
сквозь прорезь прицела.
8
- От этого шестизарядника проку не будет: о чем, я думаю, ты
догадываешься, - усмехнулся Мартен. - Во всяком случае, против меня.
Он не выстрелит, старина. Ни на что, кроме осечки, не рассчитывай.
Между прочим, а как поживают твои родственники? За столько лет совсем
потерял их из виду. Страсть как не люблю писать письма. Кто-то должен
меня за это пожурить, просто обязан.
Он откинул голову и расхохотался. Роланд нажал на спусковой
крючок. Вместо громкого выстрела раздался глухой щелчок.
- Не повезло, - с притворной печалью вздохнул восседающий на
троне мужчина. - Должно быть, ты случайно взял подмокшие патроны. С
выдохшимся порохом. Заглушить вой червоточины они могут, а вот против
старых колдунов не годятся. Жаль. А твоя рука, Роланд, посмотри на
свою руку! Я вижу, пальцев на ней поубавилось. Как же тебе не повезло.
А ведь все могло сложиться куда лучше. Ты и твои друзья могли бы
зажить полноценной жизнью, и это, как сказал бы Джейк, истинная
правда. Никаких тебе гигантских омаров, никаких свихнувшихся поездов,
никаких опасных, даже смертельно опасных, путешествий в другие миры. А
требуется для этого сущий пустяк: отказаться от этой глупой и
безнадежной затеи - поиска Башни.
- Нет, - ответил Эдди.
- Нет, - ответила Сюзанна.
- Нет, - ответил Джейк.
- Нет, - ответил Ыш и тявкнул.
Темный человек на троне продолжал улыбаться, такие ответы
нисколько его не смутили.
- Роланд? А как ты? - Он медленно поднял мешок. Запылившийся,
старый. Он свисал с руки колдуна, как капля-слеза, и теперь сквозь
мешковину начало пробиваться розовое сияние. - Одно твое слово, и им
не придется смотреть на то, что внутри... не придется лицезреть
последнюю сцену той давнишней пьесы. Одно твое слово. Откажись от
Башни и иди своей дорогой.
- Нет, - ответил Роланд и улыбнулся. И по мере того как его
улыбка становилась все шире, лицо Мартена начало вытягиваться. - Я
знаю, что ты можешь заговорить оружие, принадлежащее этому миру.
- Роланд, мне неизвестно, о чем ты думаешь, но предупреждаю, не
стоит тебе...
- Сердить Оза Великого? Оза Могучего? Но я думаю, что рассержу,
Мартен... или Мейрлин... или как там ты называешь себя теперь.
- Флегг, - представился мужчина на троне. - И мы уже встречались.
- Он вновь улыбнулся. Обычно от улыбки лицо становится шире, но у
Флегга оно еще больше вытянулось в презрительной гримасе. - На
развалинах Гилеада. Ты и твои выжившие дружки... этот смешливый осел
Катберт Оллгуд и, кажется, Декарри, парень с родимым пятном,
отправились на запад искать Башню. Или, по терминологии мира Джейка,
решили повидаться с Колдуном. Я знаю, вы видели, ты видел меня, но
сомневаюсь, что до сегодняшнего дня ты знал о том, что и я видел тебя.
- И еще увидишь, - ответил Роланд. - Если, конечно, я не убью
тебя сейчас и больше ты ни во что не будешь вмешиваться.
По-прежнему сжимая револьвер в левой руке, правой он схватился за
пистолет, заткнутый за пояс джинсов, "ругер" Джейка, оружие из другой
реальности, и, возможно, неподвластное чарам Колдуна. Как всегда,
скорость его движений не улавливалась человеческим глазом.
Мужчина на троне вскрикнул, отпрянул. Мешок свалился с его колен,
хрустальный шар, тот самый, что когда-то держала в руках Риа, держал в
руках Джонас, держал в руках Роланд, выкатился из него. Из щелей вновь
вырвались клубы дыма, на этот раз не красные, а зеленые. И окутали
трон. Однако Роланд все равно сумел бы застрелить Колдуна,
растворяющегося в дыму, если бы сразу выхватил "ругер". Но мушка
зацепилась за пряжку ремня. Чтобы освободить ее, потребовалась
четверть секунды, вот на эту четверть Роланд и опоздал. Трижды он
выстрелил в клубящийся дым, потом бросился к трону, не слыша криков
своих друзей.
Дым Роланд разогнал руками. Его пули вышибли немало осколков из
спинки трона, но человекоподобное существо, назвавшееся Флеггом,
исчезло. Роланд поневоле задумался, а видел ли он его, или ему все
почудилось?
Магический кристалл, однако, розово поблескивал на сиденье, как и
много лет назад, когда стрелок был молод и влюблен. Осколок Радуги
Мейрлина подкатился к самому краю сиденья. Еще два дюйма, и он бы
свалился с него и разбился об пол. Не разбился, этот дьявольский шар,
сияние которого Сюзан Дельгадо впервые увидела через окно хижины Риа,
куда она прокралась под светом Целующейся Луны.
Роланд поднял хрустальный шар - тот лег на ладонь стрелка, словно
и не покидал ее, - заглянул в туманные глубины.
- Вот тебе грех жаловаться на жизнь, - прошептал Роланд
магическому кристаллу. Подумал о Риа, которую видел в нем, о ее
старческих насмешливых глазах. Подумал о языках пламени праздничного
костра, охвативших Сюзан, сжегших ее.
Исчадие ада, подумал он. Если я грохну тебя об пол, мы просто
утонем в потоке слез, который хлынет из твоего разбитого чрева... слез
всех тех, кого ты погубил.
А почему не сделать этого? Оставшись в целости, этот кристалл
скорее всего помог бы им вновь выйти на Тропу Луча, но Роланд,
откровенно говоря, не верил, что им требуется его помощь. Он думал,
что Тик-Так и существо, называющее себя Флеггом, были их последним
препятствием. Зеленый дворец - вот их пропуск в Срединный мир... и он
принадлежал им. Они захватили его в бою.
Но ты еще не можешь возвращаться в Срединный мир, стрелок. Не
можешь, не рассказав свою историю до конца, не коснувшись последней
главы.
Чей это был голос? Ваннея? Нет. Корта? Нет. И не голос отца,
который однажды вытащил его голым из кровати шлюхи. То был самый
суровый голос, который он частенько слышал в тревожном сне, голос,
который ему хотелось ублажить, но случалось такое редко. Нет, не тот
голос, на этот раз не тот.
На этот раз он услышал голос ка... ка, что как ветер. Так ему
сказали в то лето, на четырнадцатом году жизни... но он еще не
закончил свою историю. Как в случае с Деттой Уокер и гадательным
блюдцем Синей Дамы, кое-что осталось невысказанным. Осталось тайным. И
речь шла не о том, сумеют ли они выйти из Зеленого дворца и вернуться
на Тропу Луча. Вопрос ставился иначе: смогут ли они выйти ка-тетом?
Если да, они не должны ничего скрывать друг от друга, и ему надо
рассказать им о том, как он в последний раз заглянул в колдовской
кристалл. Через три ночи после торжественного банкета. Ему надо
рассказать им...
Нет, Роланд, прошептал голос. Не просто рассказать. Этим не
отделаешься, И ты это знаешь. Да, он знал. Роланд повернулся к своим
друзьям:
- Подойдите.
Они медленно подошли, с широко раскрытыми глазами, в которых
отражалось пульсирующее розовое сияние. Уже загипнотизированные, даже
Ыш, магическим кристаллом.
- Мы - ка-тет. - Роланд протянул шар к ним. - Единство из
множества. Я потерял мою единственную любовь в самом начале пути к
Темной Башне. А теперь всмотритесь в этот шар, и вы увидите, что я
потерял потом. Смотрите внимательно.
Они всмотрелись. Магический кристалл, сжатый руками Роланда,
запульсировал быстрее. Он вобрал их в себя и унес прочь. Захваченные
розовым вихрем, они перелетели по Колдовской радуге в тот Гилеад, что
встретил Роланда, Катберта и Алена как победителей.
Глава четвертая. КРИСТАЛЛ
1
Джейк из Нью-Йорка стоит в верхнем коридоре замка Гилеада,
действительно дворца, который не чета дому мэра Хэмбри. Он
оглядывается и видит Сюзанну и Эдди у гобелена, с широко раскрытыми
глазами, держащихся за руки. И Сюзанна стоит, ноги к ней вернулись, по
крайней мере в Гилеаде, и на ногах у нее уже пара рубиновых башмачков,
какие были на Дороти, когда та ступила на свой Великий Тракт, чтобы
найти Колдуна Оза, этого балаболку.
У нее есть ноги, потому что это сон, думает Джейк, но он знает,
что это не сон. Он опускает голову и видит Ыша, который смотрит на
него обеспокоенными, умными, с золотыми ободками глазками. На нем все
еще красные сапожки, Джейк наклоняется и гладит Ыша по голове.
Чувствует под рукой его шерсть. Она настоящая, реальная. Нет, это не
сон.
Однако Роланда здесь нет, отмечает Джейк. Их четверо, а не
пятеро. И он отмечает кое-что еще: воздух в галерее розоватый, и у
каждой лампы, освещающей коридор, - розовый ореол.
Что-то должно случиться! Какая-то сцена произойдет у них на
глазах. И, словно эта мысль послужила катализатором, мальчик слышит
приближающиеся шаги.
Эту историю я знаю, думает Джейк. Мне ее уже рассказывали.
Когда Роланд огибает угол, Джейк понимает, что это будет за
история: та самая, в которой Мартен Броудклоук останавливает Роланда,
когда тот идет на крышу, где, возможно, прохладнее, чем в здании. "Эй,
мальчик! - скажет Мартен. - Входи! Не стой в коридоре! Твоя мать хочет
поговорить с тобой". Но, разумеется, это ложь, и навсегда останется
ложью, сколько бы раз ни возвращалось время к этому моменту. Мартен-то
хочет, чтобы мальчик увидел свою мать и понял, что Габриэль Дискейн
стала любовницей отцова колдуна. Мартен хочет подтолкнуть мальчика к
прохождению обряда посвящения в мужчины в столь юном возрасте, пока
отец в отъезде и не может остановить его; он хочет убрать щенка со
своего пути, пока тот не отрастил зубы и не начал кусаться.
И сейчас они все это увидят; грустная комедия эпизод за эпизодом
пройдет у них перед глазами. Я еще слишком молод, думает Джейк, но
ведь и Роланд еще очень молод; ему будет лишь на три года больше, чем
Джейку сейчас, когда он с друзьями приедет в Меджис и встретит Сюзан
на Великом Тракте. Только на три года больше, когда он полюбит ее. Мне
все равно, я не хочу это видеть... И не увижу, понимает он, когда
Роланд подходит ближе: все это давно случилось. Потому что на дворе не
август, время Полной Земли, а поздняя осень или ранняя зима. Он может
это утверждать, потому что на Роланде пончо, сувенир, привезенный из
его путешествия на Внешнюю Дугу, и пар, который при каждом выдохе
вылетает изо рта и носа стрелка: в Гилеаде нет центрального отопления,
и в коридорах холодно.
Есть и другие изменения: вооружен теперь Роланд фамильными
револьверами Дискейнов, большими, с сандаловыми рукоятками. Джейк
думает, что отец вручил их Роланду на банкете. Он не знает, откуда ему
это известно, но он знает. И лицо Роланда, все еще юношеское, уже не
такое открытое, гладкое, как лицо мальчика, который шел этим же
коридором пять месяцев назад. За это время мальчик многое пережил,
прошел через многие испытания, и поединок с Кортом был далеко не самым
сложным.
Джейк видит кое-что еще: на юноше-стрелке красные ковбойские
сапоги. Роланд, правда, об этом не подозревает. Потому что все это не
происходит в действительности.
И, однако, происходит. Они внутри колдовского кристалла, они
внутри розового вихря (розовый ореол у лампочек напоминает Джейку
Песий водопад, радуги, вращающиеся в тумане), и вот тут все и
случается.
- Роланд! - кричит Эдди. Он и Сюзанна по-прежнему стоят у
гобелена. Сюзанна ахает и хватает его за плечо, хочет, чтобы он
замолчал, но Эдди отмахивается, - Нет, Роланд! Не надо! Плохая идея!
- Нет! Олан! - подает голос Ыш. Роланд словно и не слышит их
обоих, проходит на расстоянии вытянутой руки от Джейка, не видя его.
Для Роланда их здесь нет. В красной обувке или без оной, их ка-тет в
его далеком будущем.
Он останавливается у двери в конце коридора, мнется, потом
поднимает кулак и стучит. Эдди направляется к нему, не отпуская руки
Сюзан... просто тащит ее за собой.
- Пошли, Джейк, - говорит Эдди. - Нет, я не хочу.
- Никого не волнует, что ты хочешь, а чего - нет, и ты это
знаешь. Мы должны это увидеть. Если не в наших силах остановить его,
мы хотя бы должны сделать то, ради чего попали сюда. А теперь иди!
С тяжелым сердцем, с скрутившимся в узел желудком, Джейк идет.
Когда они приближаются к Роланду, какими огромными кажутся револьверы
на его тощих бедрах, какое у него уже усталое лицо, даже в молодости,
Джейку хочется плакать. А стрелок вновь стучит в дверь.
- Ее там нет, сладенький, - кричит ему Сюзанна. - Ее там нет или
она не открывает дверь, но для тебя это одно и то же! Уходи! Оставь
ее! Она этого не стоит! Пусть даже она твоя мать, она этого не стоит!
Уходи!
Но Роланд не слышит и ее и не уходит. Когда Джейк, Эдди, Сюзанна
и Ыш подходят вплотную, Роланд толкает дверь в комнату матери: она не
заперта. Он открывает ее, за ней - сумрачная комната с затянутыми
шелком стенами. На полу - ковер, похожий на персидский, какие нравятся
матери Джейка... только этот ковер, Джейк знает, привезли из провинции
Кашимин.
Ближе к дальней стене гостиной, у окна, которое дребезжит на
северном ветру, Джейк видит кресло с низкой спинкой и знает, что
именно в нем сидела она, когда Роланд проходил испытание; в нем сидела
она, когда сын заметил на ее шее отметину от поцелуя.
Кресло сейчас пустует, но когда стрелок входит в комнату и
поворачивает к двери, ведущей в спальню, Джейк замечает мыски туфель,
черные - не красные, выглядывающие из-под портьеры рядом с дребезжащим
окном.
- Роланд! - кричит он. - Роланд, за портьерой! Кто-то стоит за
портьерой! Берегись!
Но Роланд не слышит.
- Мама? - зовет он, и даже голос его тот же, Джейк узнал бы его
где угодно... но звучит он куда звонче, молодой голос. Его еще не
посадили ветер, пыль и сигаретный дым. - Мама, это я, Роланд! Я хочу
поговорить с тобой!
Нет ответа. Он проходит коротким коридором, что ведет в спальню.
Джейк рвется на части. Ему хочется остаться в гостиной, подойти к
портьере и рвануть ее, но он знает, что от него ждут другого. Даже
если он попытается, толку не будет. Рука его пройдет сквозь материю,
как рука призрака.
- Пошли, - говорит Эдди. - Нельзя от него отставать.
Они идут, сбившись в кучку, при других обстоятельствах это
вызвало бы смех. Но не сейчас. Сейчас трое друзей жмутся друг к другу
в поисках поддержки.
Роланд стоит, глядя на кровать у левой стены. Смотрит на нее, как
загипнотизированный. Может, пытается представить себе Мартена в
кровати своей матери; может, вспоминает Сюзан, с которой никогда не
спал в настоящей кровати, не говоря уже о такой роскошной, с пологом.
Джейк видит профиль стрелка в трехстворчатом зеркале, что стоит
напротив кровати, в алькове. А перед этим тройным зеркалом мальчик
видит маленький столик. Мальчик его узнает: почти такой же есть и в
спальне его родителей - туалетный столик, за которым мать обычно
наводит красоту.
По телу стрелка пробегает дрожь, он сбрасывает с себя груз тех
мыслей, что одолевали его. Ноги его обуты в эти ужасные сапоги: такое
ощущение, что он пересекал в них кровавый поток.
- Мама!
Шаг к кровати, и Роланд наклоняется, словно думает, что мать
может прятаться под ней. Если она и прячется, то в другом месте:
туфли, которые выглядывали из-под портьеры, - женские, и в конце
короткого коридора, за дверью в спальню, сейчас стоит женщина. Джейк
видит подол ее платья,
И он видит кое-что еще. Джейк лучше Сюзанны с Эдди понимает
сложные взаимоотношения Роланда с матерью и отцом, потому что родители
Джейка очень похожи на родителей Роланда: Элмер Чеймберз - стрелок в
своей телевещательной компании, у Меган Чеймберз - длинная череда
любовников, Джейку ничего такого не говорили, но он знает, непонятно
как; он разделяет кхеф с матерью и отцом, и он знает то, что знает,
Знает он кое-что и о Роланде: тот видел свою мать в колдовском
кристалле. Именно Габриэль Дискейн, только что вернувшаяся с покаяния
в Дебарри, после банкета должна во всем повиниться мужу и испросить
прощения, чтобы вновь оказаться в его постели, а затем, когда Стивен
задремлет, расслабившись от любовных утех, вонзить нож ему в грудь...
или чуть оцарапать руку, даже не разбудив его. С таким ножом результат
будет один.
Роланд увидел все в хрустальном шаре, перед тем как отдать его
отцу, и Роланд предотвратил эту трагедию. Чтобы спасти жизнь Стивена
Дискейна, сказали бы Эдди и Сюзанна, исходя из того, что им известно.
Джейк, в силу своего несчастного детства, знает, что это не все. Чтобы
спасти и жизнь матери. Дать ей последний шанс внять голосу разума,
встать рядом с мужем, твердо взять его сторону. Последний шанс порвать
с Мартеном Броудклоуком.
Конечно, она порвет, конечно, она должна порвать! Роланд видел ее
лицо в тот день, видел, какая она была несчастная, так что она
обязательно должна порвать с Мартеном! Не может же она выбрать
колдуна! Если он только сможет...
Вновь сказывается неопытность юности: Роланд и представить себе
не может, что несчастье и стыд не соперники страсти. Он пришел, чтобы
поговорить с матерью, чтобы уговорить ее вернуться к отцу, пока еще не
поздно. Однажды он спас ее от себя, скажет он ей, но второй раз такого
не будет.
А если она не согласится, думает Джейк, или начнет юлить,
притворяться, что понятия не имеет, о чем говорит сын, Роланд
предложит ей на выбор: покинуть Гилеад с его помощью, этим же вечером,
или встретить завтрашнее утро в кандалах, чтобы потом повторить судьбу
Хакса, повара, повешенного за предательство.
- Мама? - зовет Роланд, все еще не зная, что за его спиной кто-то
прячется. Еще шаг, и тень приходит в движение. Поднимает руки. Что-то
она в них держит. Не револьвер, Джейк в этом уверен, что-то похожее на
змею, что-то...
- Роланд, берегись! - визжит Сюзанна, и ее голос срабатывает, как
магический выключатель.
Что-то лежит на туалетном столике... разумеется, хрустальный шар.
Габриэль выкрала его, чтобы принести своему любовнику как утешительный
приз, раз уж ее сын предотвратил убийство Стивена. И тут он
вспыхивает, словно вопль Сюзанны включает его. Отбрасывает розовый
свет на тройное зеркало, освещает спальню. В этом свете, в этом
тройном зеркале, Роланд наконец-то видит стоящую за его спиной фигуру.
- Господи! - в ужасе вскрикивает Эдди Дин. - Господи, Роланд! Это
не твоя мать! Это...
Это даже не женщина, нет, уже не женщина, это ходячий труп в
грязном черном платье. На голове лишь несколько островков волос,
вместо носа - проваленная дыра, но глаза сверкают, а змея в ее руках
очень даже живая. И Джейк, скованный страхом, все же успевает
подумать, не взяла ли она эту змею из-под той самой скалы, где в свое
время нашла другую, которую убил Роланд.
Это Риа, которая ждала, пока Роланд придет в апартаменты матери.
Это Риа с Кооса, которая пришла не только для того, чтобы утащить
магический кристалл, но и прикончить юношу, который причинил ей
столько неприятностей.
- Твоя шлюха уже получила свое! - пронзительно кричит она. -
Теперь заплатишь ты!
Но Роланд ее увидел, увидел в кристалле, Риа предал тот самый
кристалл, за которым она пришла, и теперь он поворачивается, руки его
с невероятной скоростью хватаются за новые револьверы. Ему пятнадцать
лет, он потрясающе быстр, превзойти его в реакции невозможно.
- Нет, Роланд, нет! - кричит Сюзанна. - Это иллюзия, это все
проделки шара!
Джейк успевает перевести взгляд с зеркала на женщину, стоящую на
пороге, успевает осознать, что и его провели.
Возможно, в последнюю долю секунды Роланду тоже открывается
истина: женщина на пороге - его мать, и в руках у нее не змея, а пояс,
который она вышила для него, может, с тем, чтобы замириться с ним, а
шар обманул его единственным доступным ему способом - отражением.
В любом случае уже поздно что-то изменить. Револьверы выхвачены
из кобуры, ярко-желтые вспышки освещают спальню. На каждый спусковой
крючок он нажимает дважды, прежде чем ему удается сдержаться, и четыре
пули отбрасывают улыбающуюся (в этой улыбке читается надежда на
примирение) Габриэль Дискейн в коридор.
Она так и умирает с улыбкой на лице. Роланд застывает на месте,
из револьверов идет дымок, его лицо перекашивает гримаса изумления и
ужаса, до него только начинает доходить, что случилось непоправимое:
из револьверов отца он убил мать.
И тут каркающий смех заполняет комнату. Роланд не поворачивается;
он завороженно смотрит на женщину в синем платье и черных туфлях,
которая вся в крови лежит в коридорчике, соединяющем ее спальню с
гостиной; женщину, которую пришел спасти и которую вместо этого убил.
Она лежит со связанным вручную поясом поверх окровавленного живота.
Джейк поворачивается вместо него, и его не удивляет женщина с
зеленым лицом, в остроконечной черной шляпе, плавающая в шаре. Это же
Злобная Колдунья-с-Востока; она же, он это знает, Риа с Кооса. Она
смотрит на юношу с револьверами в руках и скалит зубы в самой жуткой
ухмылке, какую только доводилось видеть Джейку.
- Я сожгла ту глупую девку, которую ты любил... да, сожгла ее
заживо, сожгла... а теперь моими стараниями ты убил свою мать. Ты
раскаиваешься в том, что убил моего змея, стрелок? Моего бедного,
сладкого Эрмота? Ты раскаиваешься в том, что связался с той, кто тебе
не по зубам?
Роланд не подает вида, что слышит ее, только смотрит на свою
мать. Скоро он подойдет к ней, опустится на колени, но этот момент еще
не наступил, пока не наступил.
Лицо в шаре поворачивается к трем путникам и разом меняется,
становится старушечьим, с лысым черепом и проваленным носом. То самое
лицо углядел Роланд в лживом зеркале. Стрелок не видит своих будущих
друзей, но Риа видит; да, видит их очень даже хорошо.
- Отступитесь! - каркает она... совсем как ворона, сидящая на
лишенной листвы ветке под хмурым зимним небом. - Отступитесь! Забудьте
про Башню!
- Никогда, паршивая сука, - отвечает Эдди.
- Вы же видите, каков он! Какое он чудовище! И это только начало,
говорю я вам! Спросите его, что случилось с Катбертом! С Аленом... Дар
Алена, он дается немногим, в конце концов не спас его, не спас!
Спросите его, что случилось с Джейми Декарри! У него не было друга,
которого он бы не убил, не было женщины, прах которой не разнесло бы
ветром!
- Иди своим путем, - говорит Сюзанна. - И не мешай нам идти
нашим.
Зеленью растрескавшиеся губы Риа изгибаются в отвратительной
усмешке.
- Он убил собственную мать! Что он сделает с тобой, глупая
коричневокожая сучка?
- Он ее не убивал, - возражает Джейк. - Ты убила ее. А теперь
уходи!
Джейк шагает к хрустальному шару, с тем чтобы поднять и хряпнуть
об пол... и он знает, что может это сделать, потому что шар -
реальный. Все остальное - иллюзия, а шар - реальный. Но прежде чем
Джейк успевает взять магический кристалл в руки, тот ярко вспыхивает
слепяще розовым светом. Джейк вскидывает руки перед глазами, чтобы не
ослепнуть, а потом он
(таю, я таю, что за мир, о, что за мир)
падает, его вертит в розовом вихре, вышвыривает из Оза в Канзас,
из Оза в Канзас, из Оза в...
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 04-10, 01:38 |
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
Глава пятая. ТРОПА ЛУЧА
1
- Домой, - пробормотал Эдди. Голос сел, как после хорошей пьянки.
- Домой. Потому что нет второго такого места, как дом, действительно
нет.
Он попытался открыть глаза, но веки не разлеплялись. Словно
склеились. Пришлось призвать на помощь руки. Сработало: глаза
открылись. Он не увидел ни тронного зала Зеленого дворца, ни (хотя и
ожидал) богато обставленной, но давящей спальни, в которой только что
был.
Он лежал на опушке, на тронутой инеем траве. На ветвях деревьев,
растущих неподалеку, остались считанные пожухлые листочки. А на одной
из них - одинокий белый лист, лист-альбинос. Где-то за деревьями
журчал ручей. В траве стояло новое инвалидное кресло Сюзанны. На шины
налипла грязь, несколько сухих листьев зацепились за спицы. И
несколько пучков травы. На небе застыли белые облака, чем-то похожие
на корзины с выстиранным бельем.
Когда мы входили во Дворец, небо было чистое, подумал Эдди и
понял, что время вновь сдвинулось. Намного или на чуть-чуть, знать ему
не хотелось... мир Роланда напоминал разболтанную коробку передач:
никогда не знаешь, куда попадешь, передвигая ручку, то ли двигатель
взвоет на нейтралке, то ли машина рванет с места.
Впрочем, в мир ли Роланда попали они? А если да, то каким
образом?
- Откуда мне знать? - прохрипел Эдди и медленно поднялся на ноги,
кривясь от неприятных ощущений. Похмелья не было, но ноги болели и
гудела голова.
Роланд и Сюзанна лежали на земле под деревьями. Стрелок уже
шевелился, но Сюзанна лежала на спине, широко раскинув руки, а ее
громкий, неженский храп вызвал у Эдди улыбку. Джейк свернулся
калачиком рядом с Сюзанной, Ыш спал на боку у коленей мальчика. Когда
Эдди посмотрел на них, Джейк открыл глаза, сел. Правда, глаза его пока
ничего не видели: он так крепко спал, что еще не успел проснуться.
- А-а-а. - Джейк потянулся, зевнул.
- Да, - кивнул Эдди, - без зарядки не проснешься.
Он начал медленно поворачиваться вокруг собственной оси. Три
четверти круга не принесли ничего интересного, а потом он увидел на
горизонте Зеленый дворец. Яркость его под затянутым облаками небом
заметно померкла. Эдди прикинул, что до него миль тридцать. В том же
направлении уходили и следы, оставленные коляской Сюзанны.
Он слышал и червоточину, но от нее их отделяло немалое
расстояние. Вроде бы он и видел ее... В пяти, а то и больше, милях от
них над плоской равниной стояло марево. В пяти милях к западу отсюда?
С учетом местоположения Зеленого дворца и того факта, что они шли на
восток по автостраде И-70, вроде бы да, но как знать наверняка, если
солнца нет, а следовательно, ориентироваться не по чему.
- Где автострада? - спросил Джейк. И у него голос сел. Ыш уже
проснулся. Почесался одной задней лапой, потом - второй. Эдди заметил,
что ушастик потерял один полусапожок. - Может, ее срыли за
ненадобностью?
- Я не думаю, что мы по-прежнему в Канзасе, - заметил Джейк. Эдди
пристально посмотрел на него и решил, что мальчик не цитирует
"Волшебника из страны Оз", - Во всяком случае, в тех Канзасах, где
играют "Канзасские короли" или "Канзасские монархи".
- С чего ты это взял?
Джейк ткнул кулаком в небо, и стоило Эдци поднять голову, как он
понял, что ошибся: облака не стояли на месте, как корзины с бельем.
Прямо над их головами полоса облаков тянулась к горизонту, как лента
транспортера. Они вернулись на Тропу Луча.
2
- Эдди? Где ты, сладенький?
Эдди перевел взгляд с неба на землю и увидел, что Сюзанна сидит,
потирая шею. Судя по ее лицу, она еще не разобралась, куда попала. А
может, даже не знала, кто она. Ее красная обувка без солнца заметно
потускнела, но все равно выделялась двумя яркими пятнами, тут Эдди
посмотрел на свои ноги и увидел, что он по-прежнему в остроносых
сапожках с кубинскими каблуками. Они тоже потускнели, но Эдди уже
понял, что дело здесь не только в освещенности. Он посмотрел на
полуботинки Джейка, три сапожка Ыша, ковбойские сапоги Роланда
(стрелок уже сидел, обхватив руками колени, уставившись в далекую
даль). Тот же рубиново-красный цвет, но какой-то безжизненно-красный.
Словно магический ресурс, которым обладала обувка, выработался.
Внезапно Эдди захотелось как можно быстрее скинуть эти сапоги с
ног.
Он сел рядом с Сюзанной, поцеловал ее со словами: "Доброе утро,
Спящая Красавица, или добрый день".
Потом быстро, с отвращением прикасаясь к ним (на ощупь - мертвая
кожа), Эдди скинул сапоги. Увидел, что мыски ободраны, а каблуки
грязные: сапоги уже не выглядели новехонькими. Чуть раньше он
задавался вопросом, как они сюда попали: теперь, чувствуя боль в ногах
и вспомнив следы от коляски, понял все. Пришли сюда пешком. Во сне.
- Это лучшая идея, которая посетила тебя с того... в общем, давно
это было. - Сюзанна последовала примеру Эдди. Краем глаза тот увидел,
как Джейк разувает Ыша. - Мы там были? - спросила Сюзанна Эдди. - Мы
действительно там были, когда он...
- Когда я убил свою мать, - закончил за нее Роланд. - Да, были.
Как и я. Да помогут мне боги, но я там был. Я это сделал. - Он закрыл
лицо руками, и тело его сотрясли рыдания.
Сюзанна шустренько перебралась к нему. Одной рукой обняла, второй
оторвала его руки от лица. Поначалу Роланд упирался, но она
настаивала, и он таки опустил руки, руки убийцы, открыв полные слез и
тоски глаза. Сюзанна привалила его к своему плечу:
- Успокойся, Роланд. Успокойся и забудь. С этой частью твоего
прошлого покончено. Все позади.
- Такое не забывается, - возразил Роланд. - Ничего не выйдет. Я
буду помнить об этом всегда.
- Ты не убивал ее, - вставил Эдди. - Это слишком просто. - Лицо
Роланда по-прежнему прижималось к плечу Сюзанны, но слова слышались
отчетливо.
- Не всегда ответственность можно переложить на кого-то еще.
Некоторые грехи так и остаются висеть на человеке. Да, Риа там была, в
определенном смысле, но я не могу сказать, что вся вина лежит на ней,
как бы мне этого ни хотелось.
- Это не она. Во всяком случае, я имел в виду не ее.
Роланд вскинул голову.
- Что ты такое говоришь?
- Ка, - ответил Эдди. - Ка - как ветер.
3
В заплечных мешках они нашли еду, которую туда не клали: печенье
с эльфами на обертках [Эльфы - фирменный знак фирмы "Киблер",
производящей кондитерские изделия.], сандвичи вроде тех, что продают
автоматы на бензозаправках, и колу неизвестной Эдди, Сюзанне и Джейку
марки. По вкусу - кока-кола, но упакованная в красно-белые банки с
надписью "Нозз-А-Ла".
Они поели, сидя спиной к деревьям и лицом к далекому Зеленому
дворцу, решив, что это ленч. Если через час-другой начнет темнеть,
подумал Эдди, переименуем эту трапезу в ужин. Но он полагал, что этого
не потребуется. Внутренние часы вновь пошли, и этот загадочный, но
обычно не дающий сбоев механизм подсказывал, что после полудня прошло
совсем немного времени.
В какой-то момент Эдди встал, вскинул руку с банкой колы,
улыбнулся в объектив невидимой камеры.
- Когда я путешествую по стране Оз в моей новенькой
"такуро-спирит", я всегда пью "Нозз-А-Ла", - возвестил он. - Она
утоляет жажду, не вызывая позывов облегчиться! С ней я сразу чувствую
себя мужчиной! Она помогает мне познать Бога! Она придает мне
внешность ангела и потенцию тигра! Когда я пью "Нозз-А-Ла", я говорю:
"Господи! Как я рад, что живу! Я говорю..."
- Сядь, балаболка, - засмеялся Джейк.
- Олка, - согласился Ыш, его морда лежала на лодыжке Джейка, и он
с интересом следил взглядом за сандвичем мальчика.
Эдди уже собрался сесть, когда его взгляд вновь упал на
лист-альбинос. Это же не лист, подумал он и направился к дереву.
Действительно, не лист, а клочок бумаги. Он сдернул его с сучка. На
одной стороне увидел колонки "блах блах", "йак йак" и "все одно".
Обычно газеты двусторонние, но Эдди не удивился, не обнаружив на
обратной стороне текста... "Оз дейли базз", в конце концов, вышел
только один раз и в единственном экземпляре.
Но и обратной стороне нашлось применение. Эдди увидел две
дыбящиеся рожицы, а между ними строки, адресованные их ка-тету:
В следующий раз я не уйду. Отступитесь от Башни. Это
мое последнее предупреждение. Желаю Вам хорошо
провести день.
И ниже - рисунок: грозовое облако и вылетающая из него молния.
Эдди вернулся к своим друзьям, показал им записку. Каждый
прочитал ее, последний - Роланд. Он задумчиво провел по ней пальцем,
словно проверял, какова бумага на ощупь, потом протянул Эдди.
- Эр-Эф. - Эдди смотрел на подпись. - Человек, который руководил
Тик-Таком. Записка от него, не так ли?
- Да. Должно быть, он приволок Тик-Така из Лада.
- Точно, - кивнул Джейк. - Этот парень, Флегг, похоже, может с
первого взгляда вычислить настоящего балаболку. Но как они добрались
сюда раньше нас? Что может быть быстрее Блейна Моно?
- Дверь, - ответил Эдди. - Может, они прошли через одну из этих
особых дверей.
- Бинго! - воскликнула Сюзанна, вытянув руку ладонью вверх, и
Эдди хлопнул по ней.
- В любом случае он дает дельный совет, - заговорил Роланд. - И я
прошу отнестись к нему со всей серьезностью. Если вы хотите вернуться
в свой мир, я не возражаю.
- Роланд, я не верю своим ушам, - покачал головой Эдди. - После
того как ты перетащил меня и Сюзи сюда, хотя мы сопротивлялись изо
всех сил? Так не бывает.
- Я сделал это до того, как подружился с вами. До того, как
полюбил вас точно так же, как когда-то любил Алена и Катберта. И до
того, как мне пришлось... вспомнить прошлое. При этом... - Он
замолчал, глядя на свои ноги, уже в старых сапогах, погрузившись в
раздумья. Наконец вновь посмотрел на них. - Какая-то часть меня уже
много лет не шевелилась и не говорила. Я думал, она умерла. Как
выяснилось, нет. Я снова научился любить, и я понимаю, что это,
возможно, мой последний шанс полюбить. Я тугодум... это знали Ванней и
Корт, да и мой отец... но я не глуп.
- Тогда перестань валять дурака, - ответил ему Эдди. - Или
держать нас за идиотов.
- Дело в том, Эдди, что я губил своих друзей. И я не уверен, что
вновь готов пойти на такой риск. Особенно с Джейком... я... да ладно.
Нет у меня нужных слов. Впервые с того момента, как я повернулся в
темной спальне и убил мою мать, я осознал, что есть кое-что поважнее
Башни. Больше ничего сказать не могу.
- И не надо, довод весомый.
- И я того же мнения, - подала голос Сюзанна, - но Эдди прав
насчет ка. - Она взяла бумажку, задумчиво провела по ней пальцем. -
Роланд, ты не можешь говорить о... ка... а потом дать задний ход
только потому, что у тебя убавилось воли и решимости.
- Боля и решимость - хорошие слова, - кивнул Роланд. - Но есть и
плохое выражение, которое обозначает то же самое. Слово это -
навязчивая идея.
Сюзанна передернула плечами, словно отметая его выводы.
- Сладенький, или вся эта затея - ка, или ею тут и не пахнет. Ка,
конечно, штука страшная, судьба с орлиными глазами и собачьей пастью,
но мне представляется, что без ка еще ужаснее. - И она бросила записку
от Эр-Эфа на вытоптанную траву.
- Как ее ни назови, но вы умрете, если она перейдет вам дорогу, -
пробормотал Роланд. - Раймер... Торин... Джонас... моя мать...
Катберт... Сюзан. Спросите их. Любого из них. Если б вы могли
спросить.
- Ты упускаешь самое главное, - заметил Эдди. - Ты не сможешь
отослать нас назад. Или ты этого не понимаешь? Даже если найдется
дверь, мы в нее не пойдем. Я прав?
Он посмотрел на Джейка и Сюзанну. Они кивнули. Даже Ыш кивнул.
Нет, он не ошибся.
- Мы изменились, - продолжил Эдди. - Мы... - Теперь он не смог
подобрать нужных слов. Не знал, как выразить свое желание увидеть
Башню... и другое желание, не менее сильное: и дальше ощущать бедром
большой револьвер с рукояткой из сандалового дерева. Большая железяка,
как он привык о нем думать. Совсем как в песне Марти Роббинса
[Настоящее имя Мартин Дэвид Роббинсон (1925- 1982) - известный
американский певец и композитор.] о мужчине с большой железякой на
бедре. - Это ка, - только и сказал он, словно последнее слово все
объясняло.
- Кака, - отозвался Роланд после короткой паузы.
Все трое, раскрыв рты, вытаращились на него. Роланд из Гилеада
пошутил.
4
- Из того, что я видела, непонятным для меня осталось только
одно. - Сюзанна запнулась. - Почему твоя мать пряталась за портьерой,
когда ты вошел, Роланд? Она хотела... - вновь пауза. - Она хотела
убить тебя?
- Если бы она хотела убить меня, то не выбрала бы своим оружием
пояс. Она хотела сделать мне подарок, вышила на поясе мои инициалы, а
это означало, что она собиралась просить у меня прощения. То есть в
конце концов она сделала правильный выбор.
Ты это точно знаешь или тебе только хочется так думать? -
мелькнуло в голове у Эдди. Но этот вопрос он бы не задал никогда.
Роланд прошел через многое, сумел вернуть их на Тропу Луча, открыв
ужасную правду о последнем визите в спальню матери, зачем же и дальше
мучить его.
- Я думаю, что спрятаться ее заставил стыд, - ответил стрелок. -
А может, ей требовалось какое-то время, чтобы подумать о том, что она
мне скажет. Как объяснит.
- А шар? - задала следующий вопрос Сюзанна. - Он лежал на
туалетном столике, где мы его и увидели? Она украла его у твоего отца?
- Да, на оба вопроса, - ответил Роланд. - Хотя... украла ли она
его? - Похоже, спрашивал он самого себя. - Мой отец много чего знал,
но зачастую никому ничего не говорил.
- Например, о романе твоей матери с Мартеном, - уточнила Сюзанна.
- Да.
- Но, Роланд... ты же не веришь, что твой отец сознательно
позволил тебе...
Роланд взглянул на нее широко раскрытыми, полными душевной боли
глазами. Слезы давно высохли, но попытка улыбнуться при этом вопросе
не удалась.
- Сознательно позволил сыну убить его жену? - договорил он за
Сюзанну. - Нет, такого я сказать не могу. Даже если бы и хотел, не
могу. Чтобы он сам это инициировал, подвел меня и мать к такой
развязке... я не могу в это поверить. Но встал бы он на пути ка?
Определенно нет.
- Что случилось с магическим кристаллом? - спросил Джейк.
- Не знаю. Я лишился чувств. Когда пришел в себя, мы с матерью
по-прежнему оставались одни, она - мертвая, я - живой. Никто не
прибежал на звук выстрелов... стены были из толстого камня, а крыло
это практически пустовало. Ее кровь засохла. Пояс, который она мне
связала, сильно выпачкался в крови, но я взял его и надел.
Я носил этот окровавленный подарок много лет, а как я расстался с
ним - это другая история... и я обязательно ее вам расскажу, потому
что она имеет прямое отношение к поискам Башни.
Но хотя никто не пришел, чтобы выяснить, кто и в кого стрелял,
кто-то заглянул в спальню по другой причине. Пока я лежал без сознания
рядом с трупом матери, этот кто-то приходил, чтобы забрать магический
кристалл.
- Риа? - спросил Эдди.
- Я сомневаюсь, что она могла объявиться в Гилеаде... но она
умела заводить друзей. Да, умела. Я еще раз встретился с ней, знаете
ли. - Объяснять Роланд ничего не стал, но в глазах его появился
ледяной блеск. Эдди уже доводилось его видеть, и он знал, что сие
означает: смерть врага.
Джейк поднял с травы записку от Эр-Эфа и указал на рисунок под
тремя строчками:
- Ты знаешь, что это означает?
- Мне представляется, что это обозначение того места, куда я
попал, впервые оказавшись в колдовском кристалле. Земля, которая
зовется Тандерклеп. - Он оглядел всех, одного за другим. - Думаю, там
мы вновь встретим этого человека... это существо... которое
представилось нам Флеггом.
Роланд окинул взглядом тот путь, что они проделали во сне, в
красной обувке.
- Канзас, через который мы прошли, это его Канзас, и чума,
опустошившая эту землю, его чума. По крайней мере я в этом уверен.
- Но она может не ограничиться его Канзасом, - вставила Сюзанна.
- Она может путешествовать, - добавил Эдди.
- Добраться до нашего мира, - уточнил Джейк.
Роланд все смотрел на Зеленый дворец.
- И до вашего, и до любого другого.
- Кто такой "Кримсон кинг"? - резко спросила Сюзанна. - Сюзанна,
я не знаю.
Они помолчали, наблюдая, как Роланд разглядывает дворец, где он
столкнулся с псевдоколдуном и правдивым прошлым, тем самым открыв им
дверь в свой мир.
Наш мир, поправился Эдди, обняв Сюзанну за плечи. Теперь наш мир.
Если мы вернемся в Америку, а такое вполне возможно, мы прибудем
чужаками в чужую страну, в какое бы время мы ни попали. Наш мир теперь
здесь. Мир Лучей, Хранителей и Темной Башни.
- До темноты еще есть время. - Он повернулся к Роланду, положил
вторую руку ему на плечо. Когда Роланд тут же накрыл его ладонь своей,
улыбнулся. - Ты же хочешь использовать его, не так ли?
- Да, - кивнул Роланд. - Давайте его используем. - Он наклонился,
подхватил заплечный мешок.
- А как насчет обувки? - Сюзанна с сомнением взглянула на горку
красной обуви.
- Оставим здесь, - ответил Эдди. - Срою задачу эта обувка
выполнила. В коляску, девочка. - Он подхватил Сюзанну и усадил в
коляску.
- У всех детей Божьих есть башмаки, - промурлыкал Роланд. - Твои
слова, Сюзанна, не так ли?
- Да. - Она устроилась поудобнее. - Произношение, конечно, у тебя
не очень, но суть ты уловил правильно.
- Тогда мы, несомненно, найдем другие башмаки, поскольку на то
есть воля Божья.
Джейк заглянул в свой рюкзак, провел инвентаризацию продуктов,
которые положила туда неведомая рука. Вытащил завернутую в целлофан
куриную ногу, посмотрел на нее, потом на Эдди.
- Кто, по-твоему, все это запаковал?
Эдди изумленно вскинул брови, всем своим видом показывая, что
такой глупости он от Джейка не ожидал:
- Эльфы Киблера. Кто же еще? Пошли, чего тратить время попусту.
5
Они сбились в кучку на лесной опушке, пятеро странников в
пустынной земле. Перед ними по траве тянулась линия, в точности
повторяющая линию бегущих по небу облаков. Линия эта вроде бы не
напоминала тропу... но для опытного глаза она выделялась так же ясно,
как если бы ее выкрасили краской другого цвета.
Тропа Луча. Где-то впереди, там, где этот Луч пересекался с
другими, стояла Темная Башня. Если ветер подует в правильной
направлении, подумал Эдди, то можно уловить запах ее древних камней. И
роз... сладковатый запах роз. Он взял за руку Сюзанну, сидевшую в
кресле, Сюзанна взялась за руку Роланда, Роланд - Джейка. Ыш стоял в
двух шагах перед ними, подняв голову, внюхиваясь в осенний воздух,
широко раскрыв черные, с золотистыми ободками глаза.
- Мы - ка-тет, - молвил Эдди, подумав при этом, как же он
изменился, стал незнакомцем для самого себя. - Мы - единство из
множества.
- Ка-тет, - повторила Сюзанна. - Мы - единство из множества.
- Единство из множества, - кивнул Джейк. - Пошли, чего тратить
время попусту.
Птички и рыбки, медведи и зайки, подумал Эдди.
С Ышем во главе они вновь двинулись к Темной Башне, шагая по
Тропе Луча.
Послесловие
Эпизод, в котором Роланд побеждает своего старого учителя и
уходит праздновать победу в Нижний город, я написал весной 1970 года.
Другой, в котором отец Роланда появляется следующим утром в комнате
проститутки, - летом 1996-го. В истории два эти события отстоят друг
от друга на шестнадцать часов, в жизни писателя - на двадцать шесть
лет. Однако момент этот наступил, и я увидел себя столкнувшимся с
собой же, лежащим на кровати шлюхи... безработный студент с длинными
черными волосами и бородой и одновременно удачливый популярный
литератор ("король ужасов Америки", как с любовью называет меня легион
восторженных критиков). Я упомянул об этом лишь для того, чтобы
подчеркнуть, какое влияние оказывает на меня эта история Темной Башни.
Я написал достаточно романов и рассказов, чтобы заполнить ими
солнечную систему воображения, но история Роланда - мой Юпитер -
планета, доминирующая над всеми другими (по крайней мере в моем
понимании), с необычной атмосферой, безумными ландшафтами, жутким
притяжением. Я сказал, доминирует над остальными? Пожалуй, это
определение недостаточно точно. Я прихожу к осознанию того, что мир
Роланда (или миры), по существу, вбирает в себя все прочие, созданные
мною: в Срединном мире есть место для Рэндалла Флегга, Ралфа Робертса,
странствующих парней из "Глаз дракона", даже для отца Каллахэна,
проклятого священника из "Салемс-Лот", который уехал из Новой Англии
на автобусе, а в итоге поселился на границе ужасной страны Срединного
мира, которая зовется Тандерклеп. Мне кажется, что все они заканчивают
там свой путь, но почему нет? Срединный мир появился первым, задолго
до них, увиденный суровым взглядом синих глаз Роланда.
Эта книга не появлялась слишком долго... многие читатели, которым
понравились приключения Роланда, не раз и не два выражали свое
неудовольствие моей медлительностью. За это я извиняюсь перед ними.
Причина проста и максимально точно выражена мыслью Сюзанны, когда та
готовится задать Блейну первую загадку: Труднее всего начать. С этим я
абсолютно согласен.
Я знал, что в "Колдуне и кристалле" должен вернуться к юности
Роланда, к его первой любви, и до смерти боялся этой истории. Создать
на странице книги атмосферу страха, тревоги относительно легко, во
всяком случае, для меня, с любовью дело обстоит куда сложнее. Вот я и
откладывал эту работу, тянул время, отвлекался на все, что только
возможно, и книга оставалась ненаписанной.
Наконец приступил к ней, набирая текст в номерах отелей на моем
"макинтош пауэрбук", когда ехал через всю страну из Колорадо в Мэн,
закончив работу над сценарием для телесериала по роману "Сияние". И
когда я мчался на север через пустынную западную Небраску (именно
здесь, я тоже ехал из Колорадо, мне пришла идея, которая легла в
основу рассказа "Дети кукурузы"), мне стало окончательно ясно: если я
не начну писать сейчас, то не начну никогда.
Но я уже не помню, что есть романтическая любовь, сказал я себе.
Семейная жизнь, зрелая любовь - это понятно, но в сорок восемь лет
можно и забыть о жаре и страсти семнадцатилетних.
Я тебе помогу, пришел ответ. В тот день, на выезде из Тетфорда,
штат Небраска, я не знал, кому принадлежал этот голос, но теперь знаю,
потому что заглянул в глаза юноши, лежащего на шлюхиной постели в
стране, очень даже ясно существующей в моем воображении. О любви
Роланда к Сюзан Дельгадо (и о ее - к нему) мне рассказано юношей, с
которого и началась вся эта история. Если получилось хорошо,
благодарите его. Если плохо - вините того, кто перекладывал его слова
на бумагу.
Также я благодарен моему другу Чаку Верриллу, который
редактировал книгу и постоянно подбадривал меня. Его помощь бесценна,
точно так же как и содействие Элейн Костер, которая опубликовала
первые части этой истории в карманном формате.
Премного благодарен моей жене, которая всячески поддерживала меня
в этом безумном проекте и даже помогла мне в том, о чем и не
подозревает. Однажды, в трудное для меня время, она подарила мне
маленькую забавную резиновую фигурку, при взгляде на которую у меня
всегда возникает улыбка. Это Рокет Джи Скуиррел в синей авиационной
фуражке, со вскинутыми вверх руками. Я ставил фигурку на рукопись по
мере того, как ее толщина росла (росла... и росла), надеясь, что моя
любовь к этой фигурке окажет благотворное влияние на мою работу. Так,
должно быть, и вышло, потому что книга - вот она, перед вами. Я не
знаю, хорошая она или плохая, где-то на шестисотой странице критерии
стерлись... но книга написана. Уже это можно считать чудом. И я
начинаю верить, что могу прожить достаточно долго, чтобы закончить
весь этот цикл (стучу по дереву).
Думаю, мне предстоит рассказать еще три истории. В двух действие
будет разворачиваться главным образом в Срединном мире, в одной -
практически целиком в нашем... В ней речь пойдет о пустыре на углу
Второй авеню и Сорок шестой улицы и розе, которая там растет. Этой
розе, доложу я вам, грозит серьезная опасность.
В конце концов ка-тет Роланда придет в темную страну, которая
называется Тандерклеп... и проследует дальше. Возможно, не всем
удастся живыми достичь Темной Башни, но я думаю, что те, кто
достигнет, ни в чем не смогут упрекнуть себя.
Стивен КИНГ,
Ловелл, Мэн,
27 октября 1996 г.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 04-10, 01:39 |
|
|
Кто сейчас на конференции |
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0 |
|
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
|
|
|
