 |
|
Страница 1 из 1
|
[ Сообщений: 4 ] |
|
Легенды и мифы Древнего Китая
| Автор |
Сообщение |
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
Как создавался мир
1. О чём вопрошал Цюй Юань в стихотворении "Вопросы к небу"? Как Шу просверлил Хунь-туню семь отверстий. Боги тьмы и света управляют небом и землёй. Цзюй-лин создаёт горные потоки, прокладывает русла рек. Как были наказаны ленивые супруги, усмирявшие наводнение. Гуй-му проглатывает своих сыновей. Дракой, держащий свечу, с горы Чжуншань.
"Кто мог донести до нас рассказы об изначальных временах? На основании чего можно судить о той поре, когда земля ещё не отделилась oт неба? Кто мог проникнуть взором в глубь тогдашнего хаоса и как можно различить, что вращалось в этом круговороте?
Из бескрайней тьмы возник свет.- Почему он возник? Соединившись, образовались силы Инь и Ян.- Что их породило и откуда они взяли начало? Девять кругов имеет небесный свод.- Кто их воздвиг? Кто мог быть первым строителем этого величественного сооружения?".
Две тысячи триста лет тому назад поэт Цюй Юань в одном из своих знаменитых стихотворений вопрошал о том, как возникли небо и земля, как образовалась вселенная и кто отделил небо от земли.
В его "Вопросах к небу" отразились мифы и легенды древности, осколки которых содержатся в ранних философских трактатах. Цюй Юань только ставит вопросы, но не отвечает на них, записи в древних книгах также крайне скудны и лаконичны, и нам, живущим более двух тысяч лет спустя, очень трудно восстановить подлинный облик древнейших мифов.
Вот басня, напоминающая миф из древней книги Чжуан-цзы, более ранней, чем приведенное выше стихотворение. История такова: "Владыку Южного моря звали Шу — Быстрый, владыку Северного моря звали Ху — Внезапный, а владыку Центра — Хунь-тунь — Хаос. Шу и Ху часто ради развлечения навещали Хунь-туня. Хунь-тунь встречал их необычайно приветливо и предупредительно. Однажды Шу и Ху задумались о том, как отплатить ему за его доброту. Каждый человек, сказали они, имеет глаза, уши, рот, нос — семь отверстий на голове для того, чтобы видеть, слышать, есть и т.д. У Хунь-туня не было ни одного, и жизнь его не была по-настоящему прекрасной. Самое лучшее, решили они, пойти к нему и просверлить несколько отверстий. Взяли Шу и Ху орудия, подобные нашим топору и сверлу, и отправились к Хунь-туню. Один день — одно отверстие, семь дней — семь отверстий. Но бедный Хунь-тунь, которого лучшие его друзья так издырявили, печально вскрикнул и приказал долго жить". Эта басня с некоторым комическим оттенком включает в себя мифологическую концепцию сотворения мира. Хотя Хунь-тунь, на теле которого Шу и Ху, олицетворявшие быстротечность времени, просверлили семь отверстий, умер, но в результате возникли вселенная и земля.
"Книга гор и морей" рассказывает, что в западной части гор Тянь-Шань жила священная птица, напоминавшая своим видом жёлтый мешок; она могла краснеть и тогда становилась похожей на огненно-красный шар, у неё было шесть ног и чётыре крыла, но не было у неё ни ушей, ни глаз, ни рта, ни клюва; она понимала песни и пляски; звали ее Ди Цзян.
Ди Цзян — это то же, что и Ди Хун, то же, что и Хуан-ди, которого считают верховным владыкой Центра. Поэтому в притче Чжуан-цзы он выступает уже как верховное божество Центра. Некоторые считают Хунь-туня сыном Хуан-ди. Это предание, пожалуй, возникло в более поздние времена.
Но был ли Хунь-тунь самим небесным императором или же его сыном,- тёмный, бесформенный хаос не нравился никому, кроме даосов, которые стремились к "возврату к природе", "пассивному восприятию", "управлению без действия" и т.д. Поэтому в преданиях последующих поколений Хунь-тунь превратился в нечто неприятное. В "Книге о чудесном и необычайном" говорится, что Хунь-тунь — это дикий зверь, похожий сразу на собаку и бурого медведя, имеющий глаза, но ничего не видящий, имеющий уши, но ничего не слышащий. Так как глаза его слепы, то сам он передвигается с большим трудом. Но стоит кому-нибудь забрести в те края, как он тотчас же почует это. Столкнется с добродетельным человеком — и в дикой ярости набрасывается на него, а если встретится со злым насильником, то, низко припадая, кивая головой и махая хвостом, начнёт ластиться к нему. Такой подлый характер был дан ему природой. Когда ему нечего делать, он, кружась, с удовольствием кусает свой собственный хвост, задирает голову, смотрит на небо и громко хохочет. Из этого предания можно заключить,- что слово "хуньтунь" — "мрак" воспринималось тогда явно как отрицательное.
Общеизвестный миф о возникновении вселенной записан в книге под названием Хуайнань-цзы, созданной во II в. до н.э. В глубокой древности, когда ещё не было ни неба, ни земли, мир представлял собой лишь мрачный, бесформенный хаос. И в этом мраке постепенно родились два больших духа — Инь и Ян, которые с огромным усилием начали упорядочивать мир. Впоследствии Инь и Ян разделились, и установилось восемь главных направлений в пространстве. Дух Ян стал управлять небом, дух Инь - землёю. Так был создан наш мир.
Этот миф, с явным философским оттенком, не представляет большого интереса с точки зрения мифологии.
Более интересен для нас миф о небесном духе Цзюйлин. Говорят, что он появился одновременно с первоначальной субстанцией, его же называют истинной матерью девяти начал. Он был настолько всемогущ, что смог создать горы и долины, пустить большие и малые реки, поэтому его можно считать первотворцом. Говорят, происходил он из верховьев реки Фынь-шуй и первоначально был духом реки. Издревле поперёк Хуанхэ стояла гора Хуашань. Цзюйлин, "пиная ногами и раскачивая её руками", расколол её и раздвинул, так что река потекла прямо. По сей день ещё сохранились на горе Хуашань следы, похожие на отпечатки рук и ног духа Цзюйлина.
Можно предположить, что для подобных преданий даосы взяли излюбленный ими образ духа реки и сделали его первотворцом, отделившим небо от земли. Благодаря этому искусственному приукрашиванию от мифа не осталось и следа.
Когда речь заходит о духе реки Цзюйлине, невольно вспоминается одно древнее предание о двух ленивых супругах-великанах, которые прокладывали русла для разлившихся вод.
Согласно преданию, когда небо и земля были только что созданы, на земле был потоп, поэтому верховный правитель Шан-ди послал великана Пу-фу и его супругу усмирить разлившиеся воды. Оба они не имели себе равных, ростом были в тысячу ли и по стольку же в обхвате. Эти два огромных толстяка, конечно, очень мало заботились о порученной им трудной работе и выполняли её без всякого усердия, лишь бы поскорее закончить. Русла рек, которые они проложили, в одних местах были вырыты глубоко, в других — мелко, где засорены, а где запружены,- одним словом, вся работа пошла насмарку. Поэтому спустя много лет трудолюбивый Юй вновь усмирил разлившиеся воды. Небесный император, разгневанный нерадивостью супругов, в наказание оголил их тела и, совершенно обнажённых, поставил рядом друг с другом посреди обширной пустыни на юго-востоке. Ни в холод, ни в жару они не пили и не ели, лишь небесной росой утоляли свой голод и жажду. И только когда очистилась вода в Хуанхэ, этим супругам было разрешено "вернуться к своим обязанностям".
Согласно преданию, чтобы очистить воды Хуанхэ, нужно было прервать связь реки с морем. Разумеется, это было делом неосуществимым, и поэтому чете великанов только и оставалось, что вечно стоять в пустыне, обнажёнными, под лучами солнца.
В истории о супругах Пу-фу в некоторых моментах проступает облик древнего мифа. Деятельность этих двух людей, упорядочивших воды, также несколько напоминает деятельность первотворца вселенной. Однако, к сожалению, записанная история кажется незаконченной.
Вот ещё один миф о матери бесов — Гуй-му. Гуй-му, жившую в горах Сяоюйшань у Южного моря, называли ещё Гуй-гушань. У неё была голова тигра, ноги дракона — луна, брови, как у четырёхпалого дракона, глаза, как у водяного дракона, облик её был удивительно причудлив. Она смогла породить небо, землю и чертей. За один раз она могла родить десяток чертей, утром рожала, а вечером проглатывала их, как лакомство. Этот персонаж чем-то напоминает создателя всех вещей, но, к сожалению, будучи бесовкой, съевшей своих детей, что весьма неэтично, она так и осталась "матерью бесов".
Перебирая мифических первосоздателей вселенной, в заключение нельзя не вспомнить о духе Чжу-лун — драконе со свечой с горы Чжуншань, рассказ о котором записан в древней "Книге гор и морей". Этот дух с лицом человека, телом змеи, с кожей красного цвета был длиной в тысячу ли. У него были необычные глаза, похожие на два вертикально стоящих оливковых дерева, а когда он закрывал их, они были как две прямые вертикальные щели. Стоило ему лишь приоткрыть глаза, как в мире наступал день, а когда он закрывал глаза, на землю спускалась ночь; стоило ему подуть, как появлялась пелена красных облаков, падал хлопьями сильный снег, и наступала зима; дохнёт — тотчас красное солнце начинало палить, текли металлы и плавились камни, и наступало лето. Он лежал, свернувшись, как змея: не ел, не пил, не спал и не дышал,- как только дохнет, подует ветер на десять тысяч ли. Светом свечи, которую Чжу-лун держал во рту, он мог освещать высочайшие сферы неба и глубочайшие пласты земли и, где царил вечный мрак. А так как он всегда держал во рту свечу и освещал мрак в небесных воротах на севере, то его ещё называли Чжу-инь (чжу — значит "свеча", инь — "темнота") — Освещающий мрак.
Чжу-лун и в самом деле похож на первотворца. Однако, сохранив явные черты живого существа,- он всё-таки не смог, подобно другим знаменитым небесным духам, превратиться в человека . Он не стал в глазах людей первотворцом и остался лишь духом одной из гор, несмотря на свой удивительный облик и необычайную силу. Можно сказать, что ему действительно не повезло.
2. Сказание о драконовой собаке Пань-ху. От Пань-ху к Пань-гу. Пань-гу отделяет небо от земли. Божественная сила Пань-ry и его превращение. Пань-гу и дракон, держащий свечу. Место погребения Пань-гу.
Кто сотворил небо и землю? Прежде чем говорить об этом, я позволю себе рассказать одну историю об удивительном и отважном псе, который уничтожил врага и в награду получил в жёны прекрасную принцессу.
Рассказывают, что в древние времена, когда правил Гао-синь-ван, у его жены неожиданно заболело ухо. Ровно три года не прекращались боли, сотни врачей пытались вылечить её, но безуспешно. Потом из уха выскочил маленький, напоминающий шелкопряда, золотистый червячок длиною около трёх вершков, и болезнь тотчас же прошла. Княгиня очень удивилась, посадила этого червячка в тыкву-горлянку и прикрыла блюдом. Кто мог знать, что червячок под блюдом превратится в прекрасного пса, словно покрытого парчой с ослепительно блестящими разноцветными узорами? А так как он появился в тыкве-горлянке под блюдом, ему дали имя Пань-гу (пань — по-китайски "блюдо", гу — тыква). Гао-синь-ван, увидев Пань-гу, очень обрадовался и с этого времени не отпускал его от себя ни на шаг. В то время князь Фан-ван неожиданно поднял мятеж. Гао-синь-ван испугался за судьбу государства и обратился ко всем сановникам со словами: "Если найдётся человек, который принесет мне голову Фан-вана, я отдам ему в жёны свою дочь".
Сановники знали, что войско у Фан-вана сильное, победить его трудно, и не решались отправиться навстречу опасности. Рассказывают, что в тот же день Пань-гу исчез из дворца, и никто не знал, куда он убежал. Искали несколько дней подряд, но не нашли никаких следов, и Гао-синь-ван был очень опечален.
Тем временем Пань-гу, оставив дворец Гао-синь-вана, прямехонько направился в военный лагерь Фан-вана. Увидел Фан-вана — и завилял хвостом, и завертел головой. Фан-ван чрезвычайно обрадовался и, обратившись к своим сановникам, сказал:
Боюсь, что Гао-синь-ван скоро погибнет даже его собака бросила его и прибежала служить мне. Посмотрите, это принесёт мне успех!
Фан-ван устроил большой пир по случаю радостного предзнаменования. В тот вечер Фан-ван хватил лишнего, захмелел и заснул в своём шатре. Воспользовавшись этим, Пань-гу подкрался к нему, вцепился ему зубами в горло, отгрыз голову и стремглав бросился обратно во дворец. Увидел Гао-синь-ван, как его любимый пес, держа в зубах голову врага, вернулся во дворец, и радости его не было предела, и приказал он людям дать псу побольше мелко нарубленного мяса. Но Пань-гу только понюхал блюдо, отошёл прочь и печально лег спать в углу комнаты. Пань-гу перестал есть и лежал без движения, а когда Гао-синь-ван звал его, он не вставал на зов. Так продолжалось три дня.
Гао-синь-ван не знал, что и делать, и наконец спросил Пань-гу:
- Пёс, почему ты ничего не ешь и не подходишь, когда я зову тебя? Неужели ты думаешь получить в жёны мою дочь и злишься на меня за то, что я не сдержал своего обещания? Не в том дело, что я не хочу сдержать обещания, но ведь пёс в самом деле не может взять в жёны девушку. Пань-гу вдруг сказал человечьим голосом:
- Не печалься об этом, князь, а только посади меня на семь дней и семь ночей под золотой колокол, и я смогу превратиться в человека.
Очень удивился князь, услышав такие слова, но исполнил просьбу своего пса и посадил его под золотой колокол, чтобы посмотреть, как произойдёт превращение.
Прошел день, второй, третий... Наступил шестой день. Добрая принцесса, с нетерпением ожидавшая свадьбы, боялась, что пёс умрет от голода, и тихонько приподняла колокол, чтобы посмотреть на Пань-гу. Тело Пань-гу уже превратилось в человеческое, и только голова всё ещё была собачьей, но теперь она уже не могла превратиться в человеческую. Пань-гу выбежал из-под колокола, накинул на себя одежду, а принцесса надела шапку в форме собачьей головы. И они стали мужем и женой. Потом Пань-гу со своей женой ушёл в Южные горы и поселился в пещере среди диких гор, куда никогда не ступала нога человека.
Принцесса сняла дорогие и красивые .одежды, надела простое крестьянское платье, принялась трудиться и не роптала, а Пань-гу каждый день уходил на охоту. Так они и жили в мире и счастье. Через несколько лет у них родились три сына и дочь. Тогда они взяли детей и отправились во дворец навестить тестя и тёщу. А так как у детей ещё не было имени, то они попросили Гао-синь-вана дать им имена. Старшего сына после рождения положили на блюдо, вот его и назвали Пань — Блюдо, второго сына после рождения положили в корзину и назвали его Лань — Корзина. Младшему сыну никак не могли придумать подходящего имени. Вдруг небо разверзлось и загрохотал гром, поэтому его назвали Лэй — Гром. Когда дочь стала взрослой, её выдали замуж за отважного воина, и она получила его фамилию — Чжун — Колокол. Впоследствии люди из этих четырёх родов — Пань, Лань, Лэй и Чжун — переженились между собой и из их сыновей и внуков возник народ, среди которого все почитали Пань-гу как общего предка.
В дальнейшем миф о Пань-гу ещё более развился. Это проявилось, в частности, в эпизоде с топором. В книге Чжоу Ю "Сказание о сотворении мира", написанной в начале XVII в., говорится: "[Пань-гу] вытянулся, толкая небо дальше ввысь, а землю вниз. Всё же между небом и землёй оставалась перемычка. Тогда он взял в левую руку долото, в правую руку — топор и принялся долбить долотом и рубить топором. И так как обладал он волшебной силой, в конце концов сумел отделить небо от земли" (глава I, "Пань-гу отделяет небо от земли").
Итак, у Пань-гу появляется не только топор, но и долото; следовательно, он овладевает двумя могучими орудиями труда. "Принялся долбить долотом и рубить топором" — в этом развитии мифа о Пань-гу романтически и в то же время реалистически отражена великая мысль о том, что всё на земле создано трудом.
Это же предание с теми или иными изменениями распространено среди народностей Южного Китая - яо, мяо, ли и др.
Известно, что люди яо приносят жертвы Пань-гу, называя его Пань-ваном — князем Пань. По их представлениям, жизнь и смерть людей, долголетие, богатство и бедность — всё находится в его руках. Всякий раз, когда случается засуха, они непременно молятся Пань-вану, при этом они выходят с его изображением на поля и обходят посевы.
У народности мяо также имеется предание о Пань-ване, напоминающее рассказ о сотворении мира из Ветхого завета. Народ мяо воспевает его как создателя различных орудий и вещей. В III в. н.э. Сюй Чжэн написал "Исторические записи о трёх правителях и пяти императорах", в которых использовал предания о Пань-гу, распространённые среди народностей Южного Китая. Добавив философские элементы из древних классических книг, а также свои собственные представления, он изобразил его творцом вселенной, отделившим небо от земли во времена всемирного хаоса, и превратил его в общего предка всех китайцев.
Как же были в конце концов отделены земля и небо, как создавалась вселенная? В китайской мифологии есть ответ и на этот вопрос.
Согласно преданиям, в то время, когда ещё земля и небо не отделились друг от друга, вселенная представляла сплошной хаос и по форме напоминала огромное куриное яйцо. В нём зародился наш первопредок Пань-гу. Он вырос и, тяжело дыша, заснул в этом огромном яйце. Прошло восемнадцать тысяч лет, прежде чем он вдруг проснулся. Приоткрыл глаза, чтобы осмотреться, но, увы! — ничего не увидел: вокруг него был сплошной чёрный и липкий мрак, и сердце его наполнилось тоской. Не зная, как выбраться из этого яйца, Пань-гу схватил невесть откуда взявшийся огромный топор и с силой ударил им мрак перед собой. Раздался оглушительный грохот, какой бывает, когда трескаются горы,- хуа-ла! — огромное яйцо раскололось. Всё легкое и чистое тотчас же поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю. Так небо и земля, представлявшие вначале сплошной хаос, благодаря удару топором отделились друг от друга. После того как Пань-гу отделил небо от земли, он, опасаясь, что они вновь соединятся, уперся ногами в землю и подпёр головой небо. Так он стоял, изменяясь вместе с ними. Каждый день небо становилось выше на один чжан, а земля становилась толще на один чжан, и Пань-гу вырастал на один чжан.
Прошло ещё восемнадцать тысяч лет — небо поднялось очень высоко, земля стала очень толстой, а тело Пань-гу также выросло необычайно. Какого же роста стал Пань-гу? Говорят, что его рост равнялся девяти тысячам ли. Как высочайший столб стоял великан Пань-гу между небом и землёй, не позволяя им вновь превратиться в хаос. Так стоял он, один-единственный, поддерживая небо и упираясь в землю, и не заметил в этой тяжёлой работе, как прошли целые эпохи. Наконец небо и земля, видимо, стали достаточно прочными, и Пань-гу мог больше не опасаться, что они соединятся вновь,- ведь ему тоже надо было отдохнуть. В конце концов он, подобно всем людям, упал и умер. Вздох, вырвавшийся из его уст, сделался ветром и облаками, голос — громом, левый глаз — солнцем, правый — луною, туловище с руками и ногами — четырьмя странами света и пятью знаменитыми горами, кровь — реками, жилы — дорогами, плоть — почвою, волосы на голове и усы — звездами на небосклоне, кожа и волосы на теле — травами, цветами и деревьями, зубы, кости, костный мозг и т.п. — блестящими металлами, крепкими камнями, сверкающим жемчугом и яшмой, и даже пот, выступивший на его теле, казалось бы, совершенно бесполезный, превратился в капельки дождя и росу. Одним словом, Пань-гу, умирая, всего себя отдал тому, чтобы этот новый мир был богатым и прекрасным.
Существуют и другие предания о волшебной силе и превращениях Пань-гу. По одной версии, слёзы, вытекшие из его глаз, превратились в реки, вздох — в порыв ветра, голос — в раскаты грома, блеск глаз — в молнию.
Рассказывают ещё, что ясная погода бывает тогда, когда Пань-гу радуется, а стоит только ему рассердиться, как небо заволакивается тяжёлыми дождевыми тучами. Существует еще одно удивительное сообщение о том, что Пань-гу имел голову дракона и туловище змеи. Когда он вдыхал — поднимались ветер и дождь, а когда выдыхал — гремел гром и сверкала молния, открывал глаза — наступал день, закрывал — спускалась ночь,- почти как дух Чжу-лун с горы Чжуншань, описанный в "Книге гор и морей".
При всех расхождениях в описании Пань-гу общим является то, что все люди почитали его как парвопредка, отделившего небо от земли. Поэтому предание рассказывает, что в Южном море есть могила Пань-гу длиной триста ли. А ещё есть рассказ о государстве Паньгуго, в котором все жители носили фамилию Пань-гу, и т.п.
3. Боги создают людей. Фу-си и Нюй-ва на ханьскях картинах. Заточение и бегство бога грома. Великая роль одного зуба. Фу-си и Нюй-ва прячутся в тыкве-горлянке от потопа. Женитьба брата и сестры. Откуда пошли люди?
Мы уже рассказали о том, как были сотворены небо и земля. Но как же появились люди на земле? Сравнительно ранней версией о появлении людей является версия о том, что люди, как об этом уже говорилось в первой главе, произошли в результате взаимодействия двух великих богов Инь и Ян.
После того как были созданы небо и земля, из оставшихся грубых частиц они сотворили животных, птиц, рыб и насекомых, а из чистых частиц — людей. Этой версии никто не верил, и в конце концов она исчезла бесследно, не оставив сколько-нибудь значительного следа.
Согласно более позднему преданию, люди произошли из паразитов, ползавших по телу Пань-гу, когда он "лежал на смертном одре", а ветер их развеял повсюду. Эта версия, разумеется, ещё более возвеличивала заслуги Пань-гу, однако в то же время ущемляла человеческую гордость и поэтому также не получила широкого распространения.
Согласно еще более позднему преданию, у Пань-гу была жена. Она, как и полагается, родила ему сыновей, от них и пошёл род человеческий. Эта версия не получила широкого признания и исчезла, так как лишала образ Пань-гу фантастичности.
Ещё существует удивительное и прекрасное сказание о том, как небесные духи сообща создали людей. Хуан-ди создал у людей различия между мужчиной и женщиной, Шань-пянь — уши, глаза, рот и нос, Сан-линь — руки и ноги. Следует упомянуть и о Нюй-ва, которая участвовала в этой совместной работе, но что она создала — нам не ясно .
Миф о том, как духи сотворили людей, в самом деле очень интересен, но, к сожалению, записи о нём в древних книгах весьма скудны, и о божествах Шань-пань и Сан-линь нам ничего не известно. Мы совершенно не знаем, при каких обстоятельствах их совместными усилиями были созданы люди. Поэтому данный миф также не получил широкого распространения. Напротив, миф о сотворении людей одной богиней Нюй-ва, среди всех ранее упомянутых мифов пользовавшийся наибольшим доверием, так как он и необычен и в то же время близок пониманию людей, составил богатую поэтическую часть в китайской мифологии.
Когда речь заходит о Нюй-ва, вспоминается и герой другого предания — Фу-си, которого ещё называют Пао-си, Бао-си и т.д. Все эти имена встречаются в древних книгах как разнописи.
Фу-си является также одним из знаменитых героев среди наших предков. По преданиям, он и Нюй-ва первоначально были братом и сестрой или позднее мужем и женой. Достоверность этого "древнего уже в древности" предания подтверждается рельефами на камне и кирпичах эпохи Хань, а также преданиями, распространёнными среди народностей Юго-Западного Китая — мяо, яо, и, тун и др. В резьбе по камню и кирпичу эпохи Хань мы часто видим Фу-си и Нюй-ва, имеющих голову человека и туловище змеи. Фу-си и Нюй-ва изображаются до пояса в виде людей, одетых в шапку и халат, а ниже пояса — в виде змеи (иногда дракона), с крепко переплетёнными хвостами и лицами, обращенными друг к другу, или, наоборот, спиной друг к другу. Он держит в рукax аршин, она — циркуль. На некоторых изображениях Фу-си держит солнце, в которое вписана золотая ворона, а у Нюй-ва в руках луна с изображением жабы. Некоторые изображения украшены облаками, среди которых парят крылатые посланцы неба с человеческими головами и змеиными телами. Встречаются картины с наивным маленьким мальчиком на кривых ногах, который тянет взрослых за рукава,- это изображение символизирует семейное счастье.
После изучения этих изображений не остаётся никаких сомнений в том, что Фу-си и Нюй-ва в древних преданиях изображались мужем и женой. На основании этих изображений и записей в древних книгах мы с уверенностью можем сказать, что, согласно китайской мифологии, род человеческий пошёл от небесных божеств — наполовину людей, наполовину зверей.
Они были обожествленными первопредками и превратились также в духов-охранителей. В древности люди часто вырезали на могилах и в храмах изображения Фу-си и Нюй-ва, чтобы умерший под их защитой мог спокойно наслаждаться радостями потустороннего мира.
Миф о том, что брат с сестрой Фу-си и Нюй-ва вступили в брак и положили начало человеческому роду, зафиксирован уже в книге танского автора Ли Жуна "Описание неповторимого и странного" (Ду и чжи). Там мы читаем: "В старину, когда вселенная была только что создана, жила Нюй-ва со своим братом на горах Куньлунь, людей же в Поднебесной ещё не было. Решили они стать мужем и женой, но устыдились. Тогда брат повёл сестру на вершину Куньлуня и произнес заклинание: "Если небу угодно, чтобы мы поженились, пусть дым устремится столбом ввысь; если нет,- пусть дым рассеется". Дым поднялся столбом. Тогда сестра приблизилась к брату, сплетя при этом из травы веер, чтобы прикрыть лицо. Нынешний обычай держать на свадьбе веер произошёл как раз отсюда".
Если не считать эпизода с веером, отражающего подчинённое положение женщины в более поздние времена, эта запись является весьма ценной, так как сохраняет облик древнего мифа и соответствует сказаниям о браке Фу-си и Нюй-ва, поныне бытующим у национальных меньшинств Юго-Запада.
Интересны предания, распространённые среди народностей Юго-Западного Китая — яо и мяо. Согласно этим преданиям, Фу-си и Нюй-ва являются не просто супругами, а родными братом и сестрой, вступившими в брак. В различных местностях в этих преданиях встречаются некоторые расхождения. Ниже мы приводим предание народа яо, записанное в г. Лочэн уезда Юнсянь провинции Гуанси.
Вот-вот должен был разразиться ливень, туч становилось всё больше, ветер крепчал, в небе грохотал гром. Дети очень перепугались, а те, кто работал в поле, ещё не вернулись домой, да и не очень беспокоились, потому что всем известно, что летом часто бывают грозы и в этом нет ничего удивительного.
В тот день один мужчина взял мох из высохшей канавы и полез чинить крытую древесной корой крышу, чтобы она не протекала. В это время двое его детей, мальчик и девочка, которым было немногим более десяти лет, играли на улице под открытым небом и смотрели, как их отец работает. Закончив работу, он взял детей и вошёл в дом. И в это время внезапно хлынул дождь. Отец и дети закрыли двери и окна и в маленькой тёплой комнате радовались домашнему уюту. Дождь становился всё сильнее, завывал ветер, раскаты грома усиливались, как будто бог грома Лэй-гун разгневался и, чтобы внушить страх людям, намеревался ниспослать на них большое бедствие.
Отец как будто предвидел приближение большого несчастья, поэтому он взял давно приготовленную железную клетку, поставил под карниз крыши, открыл её, а сам, взяв в руки рогатину для охоты на тигров, бесстрашно стал ждать около клетки.
Небо почернело от сплошных туч, грозные раскаты грома раздавались один за другим. А смелый человек, спрятавшись под карнизом, оставался бесстрашным. Вслед за вспышкой молнии и мощным ударом грома, подобным звуку обрушившейся горы, Лэй-гун с синим лицом, схватив деревянный топор, быстро спустился с крыши, взмахивая крыльями, глаза его излучали резкий яркий свет.
Храбрец, притаившийся под карнизом, увидев Лэй-гуна, быстро схватил рогатину и бросился на него. Зацепив за пояс, запихнул его в клетку и втащил в дом.
- На этот раз я поймал тебя, что ты теперь можешь сделать?- насмешливо спросил мужчина бога грома.
Лэй-гун понуро опустил голову и не сказал ни слова. Человек позвал своих детей посмотреть на плененного Лэй-гуна.
Дети очень испугались этого странного синеликого бога, но вскоре привыкли.
На следующее утро отец отправился на рынок, чтобы купить ароматных палочек, намереваясь убить Лэй-гуна и приготовить из него еду. Перед уходом он наказал своим детям:
- Ни в коем случае не давайте ему пить.
Когда он ушёл, Лэй-гун притворно застонал, прикинулся, что страдает, и сказал:
- Мне очень хочется пить, дайте мне чашку воды.
Мальчик, который был постарше, сказал Лэй-гуну:
- Я не дам, отец не велел давать тебе воды,
- Если не можешь дать чашку, дай хоть глоток, ужасно хочется пить!
Мальчик не соглашался:
- Нет, не могу, узнает отец, будет ругать меня.
- Тогда зачерпни из котла хоть несколько капель,- упорно продолжал Лэй-гун,- а то я совсем умираю от жажды.- Он закрыл глаза и разинул рот в ожидании.
Девочка, видя страдания Лэй-гуна, почувствовала в своём добром сердце жалость к нему и подумала, что, с тех пор как отец запер его в клетку, прошли уже день и ночь и за это время Лэй-гун не выпил ни капли воды. В самом деле жаль его! И она сказала брату:
- Давай дадим ему несколько капель.
Брат подумал, что от нескольких капель ничего плохого не случится, и согласился. Брат и сестра пошли на кухню, зачерпнули из котла немного воды и вернулись, чтобы вылить их в рот Лэй-гуну.
Выпив воды, бог грома повеселел и с благодарностью сказал:
- Спасибо вам! Теперь выйдите ненадолго из комнаты.
Дети в страхе выбежали, и тотчас же раздался сильнейший грохот, потрясший небо и землю: это Лэй-гун, сломав клетку, вылетел из дома. Лэй-гун торопливо вырвал изо рта зуб и передал его детям со словами:
- Возьмите его скорее и посадите в землю, и, если случится беда, вы сможете спрятаться в его плодах.
После этого снова загремел гром, и бог взлетел на небо. Дети стояли как вкопанные и смотрели ему вслед.
Через некоторое время, накупив благовоний и всего для того, чтобы приготовить из Лэй-гуна еду, вернулся домой отец.
Он увидел сломанную клетку и очень удивился, что Лэй-гун исчез. Он быстро разыскал детей, расспросил у них, что произошло, и только тогда понял, в чём дело. Почувствовал он, что приближается большая беда, но не стал наказывать неразумных детей, а взялся за работу и, не разбирая ни дня, ни ночи, мастерил железную лодку, чтобы спастись от беды.
Дети же, играя, посадили в землю подаренный Лэй-гуном зуб. И странно — не успели они это сделать, как из глины появился нежный зелёный росточек. Он на глазах стал расти, и в тот же день на нём появилась завязь. На следующий день утром дети увидели на нём огромный плод — это была невиданная по величине тыква-горлянка. Брат и сестра вернулись домой, взяли нож и пилу, отпилили верхушку тыквы, и то, что они увидели внутри, могло бы испугать хоть кого: в горлянке тесными рядами росло бесчисленное количество зубов. Однако дети не испугались, они повырывали эти зубы и выбросили их, сами залезли в пустую тыкву, и оказалось, что места в ней как раз столько, чтобы спрятаться им обоим. Они перетащили тыкву в укромное место и спрятались в ней.
На третий день, как только отец закончил железную лодку, погода внезапно резко переменилась: со всех сторон подул чёрный ветер, жестокий ливень хлынул с неба, как из перевернутого таза, на земле забурлили потоки воды, будто промчался табун диких коней. Исчезли холмы, высокие горы окружила вода; поля, сады, жилища, леса и деревни — всё превратилось в сплошное бурлящее море.
- Дети!- стараясь перекричать дождь и ветер, крикнул отец.- Прячьтесь скорее! Это Лэй-гун устроил наводнение, чтобы отомстить нам!
Дети быстро забрались в тыкву-горлянку, а отец сел в свою железную лодку. Вскоре поток подхватил её, и волны то бросали её на восток, то относили на запад.
Вода всё прибывала и достигла уже неба. Храбрец, смело управляя железной лодкой под ветром и дождём среди бушующих волн, приплыл прямо к воротам неба. Он встал на носу лодки и начал стучать в ворота. Громкие звуки "пэн-пэн!" разнеслись по небосводу.
- Откройте скорей, впустите! Впустите меня!- кричал он, нетерпеливо стуча кулаками.
Дух неба испугался и приказал духу вод немедленно отогнать воды. Дух вод исполнил приказание, и через несколько мгновений дождь прекратился и ветер стих. Вода спала на тысячу чжанов, и на земле, как и прежде, появилась суша. Когда наводнение прекратилось, смельчак вместе со своей лодкой упал с неба на землю. Железная лодка разбилась на мелкие кусочки. И бедного храбреца, вступившего в борьбу с Лэй-гуном, постигла такая же участь — он разбился насмерть.
Дети же, сидевшие в тыкве-горлянке, остались в живых. Тыква была мягкой, и, упав на землю, она только подпрыгнула несколько раз, но не разбилась. Брат и сестра выбрались из неё целыми и невредимыми.
Во время потопа все люди на земле погибли. В живых остались только двое детей. У них не было имени, а так как они спаслись в тыкве-горлянке, их назвали Фу-си. Фу-си это то же, что и Пао-си, т.е. "тыква-горлянка". Мальчика назвали "братец-тыква", а девочку — "сестрица-тыква".
Род человеческий на земле прекратился, но смелые мальчик и девочка стали трудиться и зажили весело и беспечально. В те времена небо и земля не были так далеки друг от друга, а небесные ворота были всегда открыты. Брат и сестра часто, взявшись за руки, поднимались по небесной лестнице играть в небесный дворец.
Прошли годы, дети выросли и стали взрослыми людьми. Брат захотел жениться на сестре, но она не согласилась и сказала:
- Как можно? Мы ведь с тобой родные брат и сестра!
Брат просил снова и снова, и сестра не смогла ему отказать и предложила:
- Попытайся меня догнать, если догонишь, то я согласна, и мы поженимся.
Она была ловкой и быстрой, и он долго гонялся за ней, но так и не смог поймать. В голове брата родился хитрый план: он неожиданно повернулся, и запыхавшаяся сестра, не ожидавшая этого, столкнулась с ним лицом к лицу и оказалась в его объятиях. Вскоре они поженились и стали мужем и женой.
Прошло немного времени, и женщина родила комочек мяса. Муж и жена очень удивились, разрезали его на мелкие кусочки, завернули их и вместе со свёртком поднялись по небесной лест-Вяце в небесный дворец развлечься. Но на середине пути неожиданно налетел порыв сильного ветра, разорвал свёрток, и кусочки мяса разлетелись во все стороны. Упав на землю, они превратились в людей. Тот, который упал на листву деревьев, получил фамилию Е (лист), упавший на дерево — фамилию My (дерево); на что и куда падал кусочек мяса, такую фамилию и давали человеку. Так в мире вновь появились люди. Супруги Фу-си возродили человеческий род, и они в сущности "Мало чем отличаются от первотворца Пань-гу, а вполне возможно, что Фу-си и Пань-гу — один и тот же образ.
4. Страна Хуасюй. След великана у Болота грома. Лестницы на небо. Дерево в пустоши Дугуан. Бог дерева и одновременно божество жизни. Гоу-ман. Творения и изобретения Фу-си. Древняя легенда о добывании огня трением. Потомки Фу-си.
Выше мы коротко пересказали миф о Фу-си и Нюй-ва и о происхождении людей. Сейчас мы вновь, в соответствии с древними легендами китайцев, расскажем в отдельности о каждом из мифов, посвящённых Фу-си и Нюй-ва, так как в записях древних книг до циньской и ханьской династий Фу-си и Нюй-ва вовсе не связаны между собой.
Сначала остановимся на мифе о Фу-си, а затем уже о Нюй-ва, и тогда вопрос, откуда произошли люди по представлению древних китайцев, станет совершенно ясен.
Мифов о Фу-си, сохранившихся до наших дней, очень немного. В нашем рассказе мы можем основываться лишь на некоторых разрозненных материалах.
Рассказывают, что в сотнях тысяч ли к северо-западу от Китая находилась процветающая страна и называлась она Страной рода Хуасюй.
Эта страна была так далеко, что ни пешком, ни в повозке, ни на лодке до неё нельзя было добраться и можно было только "направляться туда в мыслях". В той стране не было ни правителей, ни вождей, люди не имели ни стремлений, ни страстей, следовали лишь своим естественным желаниям, и поэтому все жили очень долго, красиво и весело. Они могли ходить по воде, не боясь утонуть, проходить через огонь, не боясь сгореть, летать по воздуху так же свободно, как и ходить по земле. Облака и туманы не мешали им видеть, раскаты грома не тревожили их слуха. Люди этой страны были чем-то средним между людьми и божествами, и их можно было считать земными шэньсянями — бессмертными.
|
| 30-08, 02:24 |
  
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
 В этой райской стране жила девушка. У неё не было имени, и все её звали Хуа-сюй-ши (урождённая Хуа-сюй). Однажды она направилась на восток погулять к красивому заросшему травой и деревьями большому Болоту грома — Лэйцзэ. Вдруг увидела она на берегу след ног какого-то великана. Удивилась и шутки ради наступила на этот след. Только ступила, внезапно почувствовала какое-то волнение. Потом она забеременела и родила мальчика, которого назвали Фу-си .
Что же это за великан оставил свои следы на Болоте грома? Об этом в древних книгах ничего не сказано. Но мы знаем, что главным духом Болота грома был Лэй-шэнь — бог грома. Он был получеловек, полузверь с человечьей головой и телом дракона. Кто же, кроме Лэй-шэня, мог оставить следы в тех местах? Кроме того, по легенде, у Фу-си было "лицо человека и тело змеи" или "тело дракона и голова человека". Поэтому можно говорить о кровном родстве между Фу-си и Лэй-шэнем, т.е. что Фу-си и в самом деле был сыном бога грома.
Фу-си, будучи сыном бога и женщины из райской страны, от рождения был божеством. Одним из доказательств этого является то, что он мог по небесной лестнице свободно подниматься на небо и спускаться на землю. Мы уже рассказывали о том, как Фу-си и его сестра поднимались на небо. Но что же это была за лестница? Давайте поговорим об этом.
Конечно, эта лестница не была создана руками человека, подобно тем лестницам, по которым мы взбираемся на стены или поднимаемся в домах. В мифах говорится о лестницах в виде гор и лестницах-деревьях. Появились они сами собой. Представления древних были наивны и просты, и им казалось, что боги и бессмертные поднимались на небо и спускались вниз, "не вскочив на облако и не взнуздав тучу", а шаг за шагом поднимались на небо и спускались на землю по горам или лестницам-деревьям.
Это было не лёгким делом. Надо было знать, где находятся такие горы или деревья, по которым можно забраться прямо в небесный дворец, да и лазать надо уметь. Например, всем известна, что горы Куньлунь — Нижняя столица Тянь-ди, небесного императора, а их самая высокая вершина доходит до небесного дворца. Однако не так уж всё просто. По преданию, подножие гор окружено глубоким и стремительным потоком реки Жошуй — Слабой воды и огненными горами и взобраться на них чрезвычайно трудно. Подниматься по лестнице-дереву также нелегко, поэтому в древних книгах говорится, что свободно подниматься и спускаться по небесным лестницам могли только боги, бессмертные да ещё шаманы.
На небо, помимо Куньлуня, вели и другие горы. Ведь бессмертный Бо Гао поднялся на небо по горе Чжаошань, что к востоку от горы Хуашань и реки Циншуй. А в западной пустыне была гора Дэнбаошань, по которой прямо в небесный дворец поднимались шаманы, чтобы узнать волю богов и передать её людям.
Лишь одно дерево — цзяньму — доходило до самого неба. Хотя дерево саньсан и сюньму, что росло за Северным морем, и дерево фусан, которое росло за Восточным морем, и дерево жому в западной пустыне и другие и были в несколько десятков или тысяч чжан и даже тысяч ли, но в древних книгах не говорится, можно ли было по ним добраться до неба.
Дерево цзяньму росло на юго-западе Дугуана, где, считалось, находился центр неба и земли. Это было удивительное место: что только там ни росло — рис, просо, бобы, пшеница; зёрна их были белые, гладкие, будто наполненные жиром. А сеять их можно было в любое время — будь то зима или лето. Там пела волшебная птица луань, кружились в танце фениксы, собирались самые разные птицы и звери, потому что деревья и травы зеленели в Дугуане зимой и летом. И дерево линшоу, похожее на бамбук, чей крепкий ствол мог служить посохом старцу, распускало там прекрасные благоухающие цветы. Одним словом, это был райский сад на земле. Некоторые считают, что он находился на месте Чэнду в современной провинции Сычуань. И по географическому положению и по описанию пейзажа это действительно несколько напоминает Сычуань.
Дерево цзяньму росло посередине сада, находившегося в центре неба и земли. И когда наступал полдень и солнце освещало его вершину, от дерева не было никакой тени. Если около этого дерева громко кричали, то звуки терялись в пустоте и эхо не повторяло их. Дерево цзяньму было очень странным на вид: его тонкий длинный ствол врезался прямо в облака, на нём не было веток и только на верхушке росло несколько изогнутых и кривых ветвей наподобие зонта; корни дерева были тоже изогнутыми и переплетались между собой . Была у этого дерева ещё одна особенность: его эластичная и прочная кора отделялась так же, как женский пояс или кожа жёлтой змеи .
Небесная лестница была расположена в центре неба и земли, и боги разных мест поднимались и спускались по этому топкому, уходящему прямо в облака стволу. Фу-си взобрался по этому дереву, и вполне возможно, что он был первым, поднявшимся по нему. Одно это уже подтверждает его волшебную силу.
Согласно преданию, он создал музыкальный инструмент сэ — гусли — и прекрасную мелодию цзябань. У этих гуслей первоначально было пятьдесят струн, но случилось так, что однажды Фу-си заставил святую Су-нюй из пустыни вблизи Дугуана играть ему на гуслях сэ. Её исполнение вызвало у него глубокую печаль, и он просил не продолжать игру, однако своевольная женщина его не послушалась. Тогда Фу-си сломал инструмент попалам, и у сэ осталось лишь двадцать пять струн, а мелодия стала менее печальной. Поэтому сэ в последующие времена имели девятнадцать, двадцать три и самое большее двадцать пять струн. То, что Фу-си мог заставить Сунюй играть для себя, ещё раз говорит о том, что он действительно необычайный, удивительный персонаж китайской мифологии.
В мифах и легендах древности Фу-си выступает как верховный владыка Востока. Его помощником был дух дерева, по имени Гоу-ман. Гоу-ман держал в руках циркуль и вместе с владыкой Востока Фу-си управлял вёснами. У него было квадратное лицо человека и тело птицы. Он носил белое одеяние и восседал на двух драконах. Рассказывают, что он был сыном владыки Запада Шао-хао из рода Цзинь-тянь, а вот стал помощником владыки Востока. Его имя было Чун, а люди называли его Гоу-ман, и это значило, что весенние травы и деревья причудливы и извилисты, а слово "Гоу-ман" стало символом весны и жизни. Есть предание о том, что во времена Вёсен и Осеней жил мудрый князь по имени Цинь Му-гун, который умел подбирать мудрых сановников. Однажды в княжестве Чу за пять бараньих шкур он выкупил некоего Бо Ли-си и назначил его на самый важный пост в государстве. Он был очень добр к людям. Когда триста кочевников Цися убили и съели убежавших от него прекрасных скакунов, он простил их. В благодарность за его милосердие они помогли ему разбить войско княжества Цзинь и захватить в плен цзиньского правителя И. Небесный владыка за эти добрые поступки приказал духу дерева и вёсей Гоу-ману продлить ему жизнь на девятнадцать лет. Этим верховным владыкой несомненно был владыка Востока тайхао Фу-си.
У Фу-си была прекрасная дочь по имени Ми-фэй. Переправляясь через реку Ло, она утонула и превратилась в духа реки Ло. Поэты воспели её красоту в самых высоких одах и гимнах. О ней мы расскажем подробно в главе "История стрелка И и его жены Чан-э".
Фу-си очень много сделал для народа, об этом написано в исторических сочинениях. Рассказывают, что он начертал восемь триграмм: цянь означало небо, кунь — землю, кань — воду, ли — огонь, гэнь — горы, чжэнь — гром, сюнь — ветер, дуй — болота. Эти несколько знаков обнимали разнообразные явления вселенной, и люди использовали их для того, чтобы записывать различные события своей жизни. В исторических сочинениях также говорится о том, что Фу-си впервые оплёл из верёвок сети и научил людей ловить рыбу. Его приближённый Ман (по-видимому, это и есть Гоу-ман), подражая ему, сделал силки и научил людей ловить птиц. Всё это облегчило жизнь людей.
Однако, пожалуй, самой большой заслугой Фу-си было то, что он дал людям огонь, чтобы они могли есть варёное мясо и избавиться от болей в животе. В известных нам древних исторических книгах не говорится определённо, кто научил людей пользоваться огнём: это приписывается и Суй-жэню, и Фу-си, и даже Хуан-ди. Фу-си ещё называли Пао-си, что значит "мясо, жаренное на огне", или "мясо из кухни" ("Хронологические записи об императорах и правителях" — Диванши-цзи), "перестали питаться сырым мясом" (Ван Цзя, Шиицзи — "Записи о забытых событиях"). Слово "Йао-си" (букв.: "жареное мясо") в сущности выражает идею применения огня. Люди научились у Суй-жэня пользоваться огнём прежде всего, чтобы готовить пищу.
Фу-си в китайской мифологии является сыном Лэй-шэня — духа грома и одновременно верховным владыкой Востока, который ведал вёснами и ростом деревьев. Какие же явления возникали от ударов молнии о деревья? Нет никакого сомнения, что в результате этого начинались пожары, возникало большее пламя. Таким образом, само появление Фу-си и его обязанности как духа очень легко отождествить с появлением огня на земле. Поэтому мы считаем, что применение огня нужно прежде всего связывать с именем Фу-си, это наиболее обоснованно. Конечно, огонь, который добыл Фу-си, был, по-видимому, природным огнем, возникшим в результате пожара в горном лесу после грозы. Открытие же Суй-жэнем способа добывания огня трением было сделано явно позже.
О получении огня при помощи трения имеется очень интересное предание. Рассказывают, что в глубокой древности на западе обширной пустыни находилась страна Суйминго. Она была расположена в таком месте, куда не достигали ни лучи солнца, ни свет луны, а так как жители этой страны не видели солнца, то они не знали ни дня, ни ночи. В этой стране росло дерево суйму. Оно было необычайно велико, с очень извилистым стволом, кривыми ветвями и свернутыми листьями и занимало огромное пространство. Как-то один мудрец отправился путешествовать по земле и зашёл очень далеко, в те места, где не было видно ни солнца, ни луны, и добрался до страны Суйминго. Он решил немного отдохнуть под причудливым и огромным деревом суйму. В стране Суйминго не было солнечного света, там, как в большом лесу, казалось, царил полный мрак, но, только приглядевшись внимательно, можно было убедиться, что это отнюдь не так. В этом лесу всюду зажигались прекрасные огоньки, как будто сверкали блестящие жемчужины и драгоценные камни, освещавшие всё вокруг. Люди страны Суйминго круглый год не видели солнца на небе, но трудились И отдыхали, ели и спали при свете этих блестящих и прекрасных огоньков.
Мудрый человек захотел разузнать, откуда возникали эти — огоньки. А появлялись они оттого, что большие птицы, напоминавшие птиц-рыболовов, с длинными когтями на лапах, чёрной спинкой и белым брюшком били своими короткими и твёрдыми клювами по стволам деревьев (по-видимому, они склёвывали насекомых). Ударят они клювом по дереву — вспыхнет яркий огонёк. И мудрецу внезапно пришла в голову мысль, что так можно добывать огонь. Он отломил несколько веточек с дерева суйму; взял маленькую ветку и начал ею как бы сверлить большую, и действительно вспыхнул огонёк, но пламени от него не было. Он стал брать ветки других деревьев, вновь пытаясь получить огонь. Мудрец потратил больше сил, чем в первый раз, чтобы в конце концов от вращения ветки появился сначала дымок, а затем и огонь — ветка загорелась, и он добыл настоящй огонь.
Он вернулся в свою страну и передал людям способ добывания огня трением. Теперь люди могли добывать огонь тогда, когда он им понадобится, а не ждать грозы. Отныне им не нужно было охранять костёр круглый год, опасаясь, что он погаснет. И люди назвали человека, который открыл способ добывания огня трением дерева, именем Суй-жэнь, что значит "добывший огонь" .
В последующие эпохи после Фу-си, как нам известно, на юго-западе существовала страна Баго. Согласно преданию, от Фу-си родился Сянь-няо, от Сянь-няо родился Чэн-ли, от Чэн-ли — Хоу-чжао, который и стал родоначальником народа Баго.
Страна Баго находилась недалеко от тех мест, где росло дерево цзяньму. А поблизости была страна Люхуансиныпи, занимавшая территорию в триста ли. Она была окружена горами и реками, удалена от мирской суеты и была чистой, как обитель бессмертных. Страна Баго, судя по описанию её, почти не отличалась от неё.
5. Нюй-ва делает людей из жёлтой глины. Нюй-ва устанавливает систему бракосочетания. Весёлое торжество перед храмом богов во время принесения жертвы с молением о даровании детей правителю. Борьба бога вод Гун-гуна и бога огня Чжу-жуна. Нюй-ва чинит небосвод.
Первое упоминание о Нюй-ва мы находим в "Вопросах к небу" Цюй Юаня, где говорится: "Кем был тот, кто создал самое Нюй-ва?". Этот вопрос очень странен, потому что если именно Нюй-ва создавала людей, то кто же мог создать её? Ван И в комментариях к Цюй Юаню, основываясь на другой легенде, обрисовывает образ Нюй-ва. По его словам, она имела голову человека и тело змеи. Это совпадает с изображением ее в храме Улянцы, но, к сожалению, он не говорит, какого пола была Нюй-ва. В самом раннем китайском словаре под иероглифом ва даётся следующее объяснение: "Ва — женщина-дух, в древние времена сотворившая все вещи в мире". По существу лишь из этого объяснения мы узнаем, что Нюй-ва была женским божеством.
Наделена она была исключительной божественной силой и в один день могла совершить семьдесят перевоплощений. Можно предположить, что она имела известное отношение к созданию человеческого рода. Здесь мы не будем касаться вопроса о её перевоплощениях, а лишь перескажем историю о том, как она создала людей.
В те времена, когда земля отделилась от неба, хотя на земле уже были горы, реки, трава и деревья, и даже птицы и звери, насекомые и рыбы, на ней ещё не было людей, и поэтому мир был пустынен и безмолвен. По этой безмолвной земле бродил великий дух — Нюй-ва. В сердце своём она ощущала необычайное одиночество и понимала, что, для того чтобы оживить землю, необходимо что-то ещё сотворить.
Она присела на корточки на берегу пруда, взяла горсть жёлтой глины, смочила её водой и, глядя на своё отражение, вылепила нечто вроде маленькой девочки. Как только она постааила её на землю, вдруг — и сказать-то странно — эта маленькая фигурка ожила, закричала "уа-уа" и радостно запрыгала. Её имя было Жэнь — "человек".
Первый человек был очень маленьким, но ведь, согласно преданию, его создала богиня. Он отличался от летающих птиц в от четвероногих животных, да и держался он как хозяин вселенной. Нюй-ва была очень довольна своим творением и, продолжая это дело, вылепила из глины множество человечков обоего пола. Голые человечки, окружив Нюй-ва, танцевали и радостно кричали. Затем они в одиночку и группами разбежались в разные стороны.
Удивившись и успокоившись, Нюй-ва продолжала свою работу. Из её рук на землю продолжали падать живые человечки, и она, слыша вокруг себя смех окружавших её людей, уже не чувствовала себя одинокой среди безмолвия, потому что мир был заселён её сыновьями и дочерьми. Она, желая заселить всю землю этими разумными маленькими существами, трудилась очень долго и, ещё не успев выполнить желаемого, очень устава. Под конец она взяла нечто вроде верёвки, по-видимому, это была сорванная с горного обрыва лиана, опустила её в топь и, когда та покрылась жидкой жёлтой глиной, стряхнула эту глину на землю. В местах, куда падали кусочки глины, появлялись кричащие "уа-уа", радостно прыгающие маленькие человечки.
Так она упростила свою работу — тряхнёт верёвкой, и сразу возникает много живых человечков. Вскоре на земле повсюду виднелись следы людей.
На земле появились люди, и, казалось бы, труд Нюй-ва мог этим завершиться. Однако она задумалась, что ещё можно сделать, чтобы продолжался род человеческий,- ведь люди умирали, а создавать их всякий раз заново было слишком утомительно. Поэтому она, соединив мужчин и женщин, заставила их самих продолжать свой род и возложила на них обязанности по воспитанию детей. Так стал продолжаться род человеческий, и день ото дня людей становилось всё больше и больше.
Нюй-ва установила для людей форму брака и, соединив мужчин и женщин, стала самой первой свахой. Поэтому последующие поколения почитали её как богиню сватовства и бракосочетания . Люди приносили жертвы этому божеству, церемонии были необычайно пышными: за городом в поле строили алтарь, воздвигали храм и во время праздника приносили ей в жертву свиней, быков и баранов. Из года в год во втором месяце весны юноши и девушки, собравшись вместе около кумирни, развлекались и веселились. Каждый, найдя себе по сердцу пару, мог без каких-либо обрядов свободно вступить в брак. Под открытым небом при свете звёзд и луны они сооружали шалаши, ковёр из зелёной травы служил им постелью, и никто не мог нарушать их отношений.
Это было то, что называется "соединение по воле неба". Во время этих встреч исполнялись красивые песни и танцы, посвящённые богине, и молодые люди могли веселиться, сколько хотели. Те, у кого не было сыновей, приходили к храму просить мужское потомство. Так Нюй-ва стала не только богиней бракосочетания, но и богиней, дарующей детей.
В каждом княжестве жертвоприношения этой богине совершались в разных местах, будь то в горах или лесах, как, например, в тутовом лесу — Санлинь в княжестве Сун, или на озёрах и реках, например на озере Юньмэн в княжестве Чу, и т.д., одним словом, в какой-либо красивой местности. На алтаре, обыкновенно вертикально, стоял камень, к которому люди относились с необычайным почтением. Значение этого символа не вполне ясно, но, по-видимому, он связан с популярным в древние эпохи фаллическим культом.
После того как Нюй-ва создала род человеческий и установила систему брачных отношений между людьми, она в течение многих лет жила в полной безмятежности. Неожиданно бог воды Гун-гун и бог огня Чжу-жун неизвестно из-за чего подрались и нарушили счастливую и спокойную жизнь людей.
Гун-гун слыл на небе злым духом, у него было лицо человека и тело змеи, голова его была покрыта красными волосами, он был невежественный и злой. У него был сановник, по имени Сян-лю, самый главный его помощник, который имел девять голов с человеческими лицами и синее тело змеи, жестокий и жадный. У Гун-гуна ещё был сановник по имени Фу-ю, который также помогал ему творить зло. Как выглядел Фу-ю при жизни, мы не знаем, известно лишь, что после смерти он, превратившись в бурого медведя, прибежал в дом цзиньского князя Пин-гуна, лёг за пологом и, внимательно подсматривая оттуда, в конце концов так напугал хозяина, что тот заболел .
У Гун-гуна был еще сын, не имевший имени, который был не лучше этих помощников отца. Он умер в день зимнего солнцестояния, превратившись после смерти в злого чёрта, напускавшего на людей наваждения. Этот чёрт ничего не боялся, кроме красных бобов. Умные люди знали это и, чтобы избежать его наваждений, каждый год в день зимнего солнцестояния варили из них похлёбку. Завидев эту еду, он немедленно убегал .
Из всего окружения Гун-гуна только его сын Сю был хорошим. Нрав у него был мягкий, он не имел никаких пороков, любил бродить и любоваться знаменитыми горами и реками, и везде, куда можно было добраться в повозке, на лодке и пешком, были следы его беззаботных и весёлых путешествий.
Люди с благодарностью относились к нему и после его смерти почитали его как бога путешествий. В древние времена люди всякий раз, отправляясь в путь, прежде всего приносили ему жертву, называя его Цзу-дао или Цзу-цзянь, выставляли вино и угощение, чтобы испросить у него безопасности и благополучного пути уезжающему. Во время борьбы Гун-гуна и Чжу-жуна Сю, надо полагать, находился в дальнем странствии и не принимал в ней участия. Но и без него силы у Гун-гуна были очень велики, так как вместе с ним бились девятиглавый Сян-лю с телом змеи и превратившийся после смерти в медведя Фу-ю, а также тот самый сын-чёрт, который боялся красных бобов. Однако в древних книгах имеются лишь краткие записи об этом событии и неизвестны подробности битвы, поэтому нам остается опустить её. Известно лишь, что эта битва была чрезвычайно жестокой и с неба она перешла на землю. Стихии воды и огня по сущности своей несовместимы, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гун-гун, как говорится в одной из легенд,- сын Чжу-жуна, обычно восседавшего на колеснице из облаков, запряжённой двумя драконами, в конце концов встретился в бою со своим отцом — духом огня.
Гун-гун и его помощники сели на большой плот и, поднимая огромные волны, поплыли по реке, чтобы напасть на Чжу-жуна. Все водяные существа большой реки, видимо, служили ему боевыми конями. Наконец дух огня, не сдержав своего гнева, направил на них всепожирающее пламя и изрядно опалил полководца и его воинов. В конце концов добро победило зло — дух огня, выразитель светлого начала, победил, а зловредный и воинственный дух воды, носитель мрака, потерпел поражение.
Для воинства духа воды, потерпевшего поражение, обстоятельства сложились весьма печально. Нетерпеливый Фу-ю не переводя дыхания бежал до самой реки Хуай, сын-чёрт, который боялся красных бобов, по-видимому, сразу же после поражения испустил дух, девятиглавый Сян-лю остался жив, но, исполненный стыда, бежал в северную часть гор Куньлунь и там, прячась, избегал людей. Гун-гун, видя, что из его затеи ничего не получилось, пал духом, со стыда и обиды решил покончить с собой и стал биться головой о гору Бучжоушань, что находится на западе, но остался жив. Придя в себя, он отправился к великому Юю, чтобы помешать ему усмирить потоп.
Когда он ударился головой о гору, земля и небо изменили свою первоначальную форму, и миру стало угрожать великое бедствие.
Прежде гора Бучжоушань служила опорой, подпиравшей небо, а от удара духа воды Гун-гуна она сломалась и одна из сторон земли разрушилась, а часть небосвода отвалилась и на небе возникли большие зияющие проёмы, а на земле — чёрные и глубокие ямы.
Во время этих потрясений горы и леса охватил огромный жестокий пожар, воды, хлынувшие из-под земли, затопили сушу, и земля превратилась в сплошной океан, волны которого достигали неба. Люди не могли спастись от настигавшей их воды, а им ещё угрожала гибель от различных хищных животных и птиц, которых потоп выгнал из лесов и гор. Это был настоящий ад.
Нюй-ва, видя, как страдают её дети, очень опечалилась. Не зная, как наказать злого зачинщика, которому не суждено было умереть, она принялась за тяжёлый труд, чтобы починить небо. Работа ей предстояла большая и трудная. Но это нужно было для счастья людей, и Нюй-ва, горячо любившая своих детей, нисколько не испугалась трудностей и смело одна взялась за дело.
Прежде всего она собрала множество камней пяти различных цветов, расплавила их на огне в жидкую массу и ею заделала отверстия в небе. Посмотришь внимательно — вроде бы есть некоторая разница в расцветке неба, однако издали оно кажется таким же, как и раньше.
Для того чтобы впредь не опасаться обвала, Нюй-ва убила огромную черепаху, отрубила у неё четыре ноги, поставила их вертикально с четырёх сторон земли, как подпорки, которые поддерживали бы небо наподобие шатра. Эти подпорки были очень прочными, и поэтому можно было не бояться, что небо вновь обвалится. Позднее она поймала на Центральной равнине чёрного дракона, долгое время творившего зло, и убила его. Она изгнала злых и хищных зверей и птиц, чтобы они не пугали людей. Потом она сожгла тростник, сгребла пепел в кучи и преградила дорогу потопу. Великая Нюй-ва избавила от бедствий своих детей и спасла их от гибели.
6. Большой краб и рыба-холм. Пять священных гор в Гуйсюй. Бог моря и ветра Юй-цян. Смех великанов из страны Лун-бо. Предание о горах бессмертных. "Золотой век" древности. Губные органчики и тростниковые шэны. Лунные пляски. Десять полубогов из Лигуана. Пюй-ва уходит на покой.
Хотя Нюй-ва и хорошо починила небосвод, но не смогла сделать его таким, как прежде. Рассказывают, что северо-западная часть небосвода немного перекосилась, поэтому солнце, луна и звёзды стали в своём движении клониться в сторону этой части неба и заходить на западе. На юго-востоке земли образовалась глубокая впадина, поэтому воды всех рек устремились в её сторону, и там сосредоточены моря и океаны.
Моря и океаны легко возбуждали воображение у людей древности. Фантастические изменения очертаний облаков несущихся по небу, и бескрайние, с изменчивой окраской, огромные пространства воды люди населили удивительными, необыкновенными и прекрасными существами. Мы не будем здесь рассказывать о дворце морского царя драконов, духах-устрицах, дочерях царя драконов, черепахах-оборотнях и волшебных змеях. Лишь кратко перескажем две легенды об огромном крабе и человеке-рыбе.
Жил в море огромный краб в тысячу ли. Таких огромных крабов редко приходится видеть людям! А по другой легенде, этот краб был таким огромным, что занял бы целую телегу. Уже по своим размерам он представлял нечто удивительное, но людям этого казалось мало, и они создали такую легенду.
Некогда жил один купец. Однажды отправился он на лодке в море по своим торговым делам. Неизвестно, сколько прошло дней, когда в безбрежном море он вдруг увидел маленький островок, поросший изумрудно-зелёными деревьями. Купец удивился и велел морякам пристать к острову. Разом все выпрыгнули на берег и привязали судно. Затем они нарубили веток и разожгли костёр, чтобы сварить еду. Но не успела вода закипеть, как они почувствовали вдруг, что островок задвигался и деревья стали погружаться в воду. Перепуганные люди в смятении бросились к судну, перерубили канат и, спасая свою жизнь, поплыли прочь от тонущего островка. Присмотрелись,- а это огромный краб, которому огонь костра опалил панцирь.
Ещё интереснее легенда о человеке-рыбе. В наиболее ранней записи легенды говорится, что человека-рыбу ещё называли линъюй, что значит рыба-холм. У неё было лицо человека, а тело рыбы, человечьи руки и ноги. Она могла выходить из воды и передвигаться по суше. Поэтому-то её ещё называли сухопутной рыбой. Этот персонаж фактически то же самое, что и рыба-дракон, на котором ездила женщина-колдунья и о котором речь пойдет в главе "История стрелка И и его жены Чан-э" . Этот получеловек-полурыба был очень жестоким существом, а позднейшие легенды сделали его прекрасной нимфой.
Рассказывают ещё, что в южных морях живёт человек-рыба, называемая цзяожэнь — нимфа. И хотя она живёт в море, но, как и в прежние времена, часто садится за ткацкий станок и ткёт. Глубокой и тихой ночью, когда море спокойно и нет волн, стоя на берегу при свете луны и звёзд можно услышать исходящий из глубины моря шум ткацких станков. Это ткут нимфы. У цзяожэнь, как и у людей, была душа, и они могли плакать, каждая слезинка их превращалась в жемчужину.
По другому преданию, люди-рыбы очень похожи на людей — у них такие же брови, глаза, рот, нос, руки, ноги. Все они — и мужчины и женщины — необычайно красивы, с тонкой белой кожей, напоминающей нефрит, их волосы, наподобие конских хвостов, были длиной до пяти-шести чи. Стоило им выпить немного вина, и всё их тело розовело, как цветы персика, и они становились ещё прекрасней. Если у прибрежных жителей умирала жена или муж, люди-рыбы ловили их и оставляли у себя как своих мужей и жён.
Есть ещё предание о том, как один чиновник отправился в Корею и увидел, что там на прибрежной отмели лежала женщина, на локтях которой росли красные, как пламя, волосы. По-видимому, это тоже была нимфа.
Все эти предания о рыбах-людях очень близки по содержанию к знаменитой сказке Андерсена "Русалка". Вообще таких преданий можно было бы привести много. Море всегда возбуждало в людях фантазию, и будь то в древности или теперь, в Китае или в других странах,- всюду возникало много сходных легенд.
Море народило у древних ещё одно сказание. Наблюдая, как воды рек днём и ночью беспрерывно текут в море, они задумались над тем, не угрожает ли это морю: хотя море и велико, однако разве не может оно переполниться и всё затопить? Как тогда быть? В ответ на этот трудный вопрос возник миф, согласно которому в восточной части залива Бохай, далеко-далеко от берега находится большая бездонная пропасть, называемая Гуйсюй. Воды всех рек, морей, океанов и даже небесной реки (Млечного Пути) текут в неё и поддерживают постоянный уровень воды, не повышая и не понижая его. И люди успокоились: раз есть такая бездонная пропасть, то чего же горевать?
Около Гуйсюй, согласно преданиям, было пять священных гор: Дайюй, Юаньцзяо, Фанху, Инчжоу, Пэнлай.
Высота и окружность каждой из этих гор равнялась тридцати тысячам ли, расстояние между ними составляло семьдесят тысяч ли, на вершинах гор были ровные пространства в девять тысяч ли, на них высились золотые дворцы с лестницами нз белого нефрита. В этих дворцах жили бессмертные. И птицы и звери там были белого цвета, повсюду росли нефритовые и жемчужные деревья. После цветения на деревьях появлялись нефритовые и жемчужные плоды, которые были хороши на вкус и тем, кто их ел, приносили бессмертие. Бессмертные, по-видимому, одевались в белые одежды, на спине у них росли маленькие крылья. Маленьких бессмертных часто можно было видеть свободно летящими в голубой лазури неба над морем подобно птицам. Они летали от горы к горе, разыскивая своих родственников и друзей. Их жизнь была весёлой и счастливой.
И лишь одно обстоятельство омрачало её. Дело в том, что эти пять священных гор плавали в море, не имея под собой твёрдой-опоры. В спокойную погоду это не имело большого значения, а когда поднимались волны, то горы перемещались в неопределённых направлениях, и для бессмертных, перелетавших с горы на гору, это создавало много неудобств: они думали быстро долететь куда-то, а путь их неожиданно удлинялся; направляясь в какое-либо место, они вдруг обнаруживали, что оно исчезло, и его приходилось искать. Это задавало работу голове и отнимало много сил. Все жители страдали и в конце концов, посовещавшись, отправили нескольких посланцев с жалобой к Тянь-ди — небесному правителю. Тянь-ди решил, что это-то пустяки. А вот если в одно прекрасное утро огромные волны отнесут эти плававшие без опоры горы к Северному пределу и они там утонут,- тогда бессмертные потеряют свои жилиша. Вот о чём стоило подумать. И он приказал духу Северного моря Юй-цяну немедленно придумать, как помочь им.
Бог моря Юй-цян, внук Тянь-ди от первой жены, был одновременно и богом ветра. Когда он являлся в образе духа ветра, это было страшное божество с ликом человека и телом птицы, из ушей у него свисали две синие змеи, а ещё двух он топтал ногами . Стоило ему взмахнуть огромными крыльями, как поднимался страшный ураган. Ветер нёс болезни и мор; у тех, кого он настигал, появлялись язвы, и они умирали.
Когда же Юй-цян являлся в образе бога моря, он был сравнительно добрым и подобно "сухопутным рыбам" имел тело рыбы, руки, ноги и восседал на двух драконах. Почему же у него было тело рыбы? Дело в том, что первоначально он был рыбой в большом Северном море и звали её Гунь, что значит "рыба кит". Кит был огромен, нельзя даже сказать, во сколько тысяч ли. Он мог вдруг закачаться я превратиться в птицу пэн, огромного злого феникса. Он был так велик, что одна спина его простиралась неизвестно на сколько тысяч ли. Разгневавшись, он улетал, и два его чёрных крыла затмевали небо наподобие туч, простиравшихся до горизонта. Каждый год зимой, когда течения в морях меняют своё направление, он из Северного моря отправлялся в Южное, из рыбы превращался в птицу, из бога моря — в бога ветра. И когда поднимался ревущий и стонущий, леденящий и пронизывающий до костей северный ветер, это значило, что дунул превратившийся в огромную птицу Юй-цян, бог моря. Когда он превращался в птицу и вылетал из Северного моря, то одним взмахом крыльев вздымал огромные, доходившие до неба морские волны высотою в три тысячи ли. Подгоняя их ураганным ветром, он взбирался прямо на облако в девяносто тысяч ли. Полгода летело это облако на юг, и, лишь достигнув Южного моря, Юй-цян опускался, чтобы немного передохнуть.
Вот этому-то духу моря и духу ветра небесный владыка и приказал найти подходящее место для бессмертных с пяти священных гор.
Дух моря не осмелился медлить и поспешно послал в пропасть Гуйсюй пятнадцать громадных чёрных черепах, чтобы они головами поддерживали пять священных гор. Одна черепаха держала на голове гору, а две другие поддерживали её. Так в течение шестидесяти тысяч лет по очереди несли они свои обязанности. Но черепахи, державшие священные горы, выполняли эту работу очень недобросовестно. Держат они, держат, но вдруг найдёт на них что-то, и они всей компанией, ударяя лапами по воде, начинают весело приплясывать. Эта бессмысленная игра, разумеется, причиняла бессмертным некоторые беспокойства, однако по сравнению с прошлым, когда ветер и волны свободно носили их горы, это было пустяком . Бессмертные радовались безмерно и так, счастливо и спокойно, прожили несколько десятков тысяч лет. Но вот свалилось на них большое, как небо, несчастье — великан из Лунбо безжалостно напал на них.
Лунбо, страна великанов, находилась за десятки тысяч ли к северу от гор Куньлунь . Люди этой страны, по-видимому, происходили от драконов, поэтому-то их и называли "лунбо" — родственники драконов. Говорят, что среди них жил один великан, который затосковал от безделья и, взяв с собой удочку, отправился к большому океану, что за Восточным морем, ловить рыбу. Только он ступил ногами в воду, как оказался в местности, где были расположены пять священных гор. Сделал несколько шагов — и обошёл все пять гор. Забросил удочку раз, другой, третий и вытащил шесть голодных, давным-давно ничего не евших черепах. Недолго думая, взвалил он их себе на спину и побежал домой. Он содрал с них панцири, стал калить их на огне и гадать по трещинам. К несчастью, две горы — Дайюй и Юаньцзяо — потеряли опору и волны унесли их к Северному пределу, где они потонули в великом океане. Как бы мы ни старались, мы не сможем узнать, сколько бессмертных, металось взад и вперёд по небу со своим скарбом и сколько потов сошло с них.
Небесный владыка, узнав об этом, разразился могучим громом, призвал свои великие волшебные силы и сделал так, что страна Лунбо стала совсем маленькой, а жители низкорослыми, чтобы впредь не ходили они в другие земли и не творили бы зла.
Ко времени Шэнь-нуна жители этой страны стали такими крохотными, что уж меньше и нельзя, но людям того времени они всё ещё представлялись великанами в несколько десятков чжанов.
Из пяти священных гор в Гуйсюе потонули только две, а черепахи, державшие на головах другие три горы — Пэнлай, Фан-чжан (её ещё называли Фанху) и Инчжоу, стали более добросовестно выполнять свой долг после того, как их проучил великан из Лунбо. Они держали свою ношу ровно, и с этих пор не было слышно о каких-либо несчастьях.
Однако, после того как великан из Лунбо напал на эти священные горы, слава о них быстро распространилась по свету. Когда люди на земле узнали о том, что недалеко в море находится место, где возвышаются столь прекрасные и таинственные горы, все захотели побывать на них. По-видимому, случалось так, что неожиданно налетавший ветер пригонял близко к этим священным горам судёнышки рыбаков и рыбачек, ловивших рыбу вблизи берега. Жители гор приветливо встречали трудолюбивых гостей издалека. Затем, пользуясь попутным ветром, рыбаки благополучно возвращались на своих суденышках домой. И вскоре в народе стало распространяться ещё более интересное сказание об этих священных горах, а также и о том, что у жителей тех гор хранится лекарство, дающее бессмертие людям.
Эта легенда достигла в конце концов и ушей князей и императоров. Правители, богатству и могуществу которых не было предела, предававшиеся всем радостям и удовольствиям земной жизяи, боялись лишь духа смерти, который мог неожиданно прийти и отобрать у них всё. Услышав, что на священных горах есть лекарство бессмертия, они затрепетали от желания добыть его и, не жалея денег и сокровищ, стали снаряжать большие корабли, снабжали их провиантом и посылали даосов в море к священным горам, стремясь во что бы то ни стало заполучить самую большую в мире драгоценность.
В период Борющихся царств (IV-III вв. до н.э.) Вэй-ван и Сюань-ван, князья государства Ци, Чжао-ван, князь государства Янь, Цинь Ши-хуан, первый циньский император, хань-ский император У-ди и другие делали такие попытки, но безуспешно. Все они умерли, как обычные люди, так и не раздобыв лекарства бессмертия и даже не увидев очертаний священных гор. Увы! Увы! Невежественные и алчные владыки!
А люди, которые возвращались после тщетных поисков эликсира бессмертия, рассказывали, что они и в самом деле видели издали эти священные горы, далеко-далеко, как плывущие по краю неба облака. Однако стоило им приблизиться, как священные горы, ослепительно сверкая, погружались в пучину, причём с корабельных мачт можно было ясно различить на них и бессмертных, и деревья, и птиц, и животных. Стоило им приблизиться ещё, как налетал неожиданный порыв морского ветра и им не оставалось ничего другого, как повернуть обратно. Так они и не могли подплыть к этим горам.
Вероятно, бессмертные не хотели принимать у себя посланцев от господ князей и императоров, а может быть, это всего-навсего прекрасный вымысел, сочиненный даосами, которые пытались достигнуть священных гор,- и только. Одним словом, это ведь лишь легенда, и ничего достоверного нам неизвестно.
Вернёмся к нашей предыдущей теме и расскажем ещё о Нюй-ва. Она потратила много сил, чтобы починить небо, выровнять землю и избавить человечество от бедствий. Люди вновь заселили землю; времена года следовали в обычной последовательности, без каких-либо нарушений: летом, как полагается, было тепло, зимой — холодно.
Рассказывают, что к этому времени часть диких зверей давно уже погибла, а те, что остались, были постепенно приручены и стали друзьями человека. Наступила для людей счастливая жизнь, без печалей и забот; стоило только захотеть — и через мгновение у человека была лошадь или бык. На обширных просторах росли съедобные растения, не нужно было заботиться о них, а есть можно было вволю. То, что не могли съесть, оставляли на краю поля, и никто этого не трогал. Если рождался ребенок, его клали в птичье гнездо, висевшее на дереве, и ветер качал гнездо как люльку. Люди могли таскать тигров и барсов за хвосты и наступать на змей, не опасаясь укуса. По-видимому, это было время, ещё более древнее, чем "золотой век", который впоследствии рисовался в воображении людей.
Нюй-ва сама радовалась, видя, что её детям живётся хорошо. В преданиях сказано, что она ещё создала для них музыкальный инструмент шэнхуан. В сущности это был губной органчик шэн с тоненькими листочками-язычками хуан, стоило только подуть, как из него лились звуки. Он имел тринадцать трубочек, которые были вставлены в полую половину тыквы-горлянки, и по форме напоминал хвост феникса. Нюй-ва подарила его людям, и жизнь их стала ещё веселее.
Значит, великая Нюй-ва была не только богиней-творцом, но также и богиней музыки.
У народов мяо и тун в Юго-Западном Китае до сих пор играют на шэне, созданном Нюй-ва. Его называют "лушэн" ("тростниковый шэн"), он отличается от древнего шэна лишь материалом, из которого его изготовляют. В древности его делали из тыквы-горлянки, а сейчас из выдолбленного дерева, да и трубочек стало меньше. Но в целом он сохраняет свои древние черты. Известно, что на лушэне у древних народностей играли во время радостных сборищ, которые так тесно связаны с чистой юношеской любовью. Каждый год во втором или третьем весеннем месяце, когда цветут персики и сливы, а небо безоблачно, ночью при ярком свете луны люди выбирали среди полей ровное место, которое называли лунной площадкой; юноши и девушки надевали праздничные одежды, собирались на этой площадке, играли на шэне весёлые и радостные мелодии, становились в круг, пели и танцевали "лунные танцы".
Иногда танцевали парами: юноша шёл впереди, играя на лушэне, а девушка следовала за ним, звеня колокольчиками. Так они кружились в танце всю ночь без устали. Если их чувства были взаимны, они могли, взявшись за руки, уйти от остальных в какое-либо укромное место. Как похожи эти танцы на пляски и песнопения юношей и девушек, которые исполнялись в древности перед храмом высшего божества бракосочетания! Ведь создание шэна первоначально было тесно связано с любовью и с бракосочетанием.
Закончив свою работу для человечества, Нюй-ва решила наконец отдохнуть. Этот отдых мы называем смертью, но это вовсе не бесследное исчезновение. Она, подобно Пань-гу, превратилась в различные вещи во вселенной. Так, например, в "Книге гор и морей" говорится о том, что кишки Нюй-ва превратились в десять святых, поселившихся на равнине Лигуан; их поэтому назвали "Нюй-ва чжи чан" ("Кишки Нюй-ва"). Если только из одних её кишок получилось десять святых, то мы можем предположить, во сколько удивительных вещей превратилось всё её тело.
По другим вариантам, великая Нюй-ва вовсе не умерла, а, только кончив трудиться для людей, села в колесницу грома, вапрягла двух драконов, послала вперёд белых безрогих драконов прокладывать дорогу, а змеям велела лететь позади. Над колесницей её плыли жёлтые тучи, все духи и демоны неба и земли шумной толпой следовали за ней. На этой колеснице она поднялась прямо на девятое небо, прошла сквозь небесные ворота и, представ перед небесным императором, рассказала о том, что она сделала. После этого она тихо и спокойно жила в небесном дворце, подобно отшельнику, ушедшему от мира, не кичилась своими заслугами и не ослеплялась славой. Все свои заслуги и славу приписала она великой природе, считая, что все свои деяния она совершила, только следуя влечению естества, и что для людей она сделала так мало, что не стоит об этом и говорить. Люди из поколения в поколение вспоминали с благодарностью эту великую мать людей, любвеобильную и добрую Нюй-ва, слава о заслугах которой "дошла до девятого неба и до Жёлтого источника под землей", и она навеки осталась жить в сердцах людей.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 30-08, 02:26 |
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
1. Бог солнца Янь-ди учит людей сеять злаки. Вклад Янь-ди в медицину и фармакологию. Потомки Янь-ди. Младшая дочь Янь-ди, преследовавшая Чи Супь-цзы, становится бессмертной. Утренние облака и вечерний дождь на Горе шаманов. Цзин-вэй засыпает море.
Неизвестно, сколько прошло времени после смерти Нюй-ва, как появился великий Янь-ди — бог солнца. Вместе со своим правнуком, богом огня Чжу-жуном, он управлял на юге землями в двенадцать тысяч ли и был верховным правителем Юга. Рассказывают ещё, что он был братом Хуан-ди, и каждый из них ведал половиной Поднебесной. Братья были очень разными. Поэтому впоследствии между ними произошло сражение у Чжолу, которое было настолько кровопролитным, что палицы воинов, острые, как волчьи зубы, плавали в крови. В следующей главе мы расскажем, что представляла собой битва при Чжолу. А что Янь-ди и Хуан-ди — единоутробные братья, об этом говорится и в других сочинениях.
Бог солнца Янь-ди был милосердным, и если уж говорить о его "гуманных деяниях", то он, пожалуй, сделал больше, чем Хуан-ди. Когда он появился на земле, людей было уже много, а пищи, доставляемой природой, не хватало. Милосердный Янь-ди научил людей сеять хлеба, собственным трудом добывать средства к жизни. В те времена люди трудились сообща, помогая друг другу, не было ни рабов, ни хозяев, урожай делили поровну, и люди относились друг к другу, как братья и сёстры. Чтобы хлеба росли, Янь-ди заставил солнце давать достаточно света и тепла, и с этих пор люди уже не беспокоились об одежде и пище. Все с благодарностью вспоминали его заслуги и почтительно называли Шэнь-нуном — богом земледелия. По преданию, у него была голова быка и туловище человека. Это, вероятно, означало его особые заслуги в земледелии: подобно быкам, он в течение тысячелетий помогал людям пахать землю.
Рассказывают, что в той местности, где появился на свет бог солнца и земледелия Янь-ди, сразу же, без вмешательства людей, сами по себе, забили девять колодцев, сообщавшихся между собой. Если зачерпнуть воды из одного, то в восьми других вода колебалась. Говорят также, когда он захотел научить людей сеять хлеба, с неба упало множество зёрен. Он собрал их и посеял на вспаханном поле. Из них выросли хлеба, которые люди употребляли в пищу.
Об этом есть ещё более красивое предание: в те времена в небе пролетела красная птица, держа в клюве девять колосьев. Зёрна упали на землю, а Янь-ди собрал их, посеял и вырастил высокие и сильные хлеба. Они не только спасли людей от голода, но и были вечнорастущими.
Каковы бы ни были эти предания, все они говорят о том, что люди во времена Шэнь-нуна уже научились сеять злаки.
Янь-ди был не только покровителем земледелия. Он был и богом-исцелителем, потому что солнце — источник силы. Предание гласит о том, что Янь-ди пользовался волшебной "красной плетью", чтобы определять целебные травы. Ударит красной плетью и видит, ядовитые это травы или нет, помогают они против лихорадки или жара. Свойства трав обнаруживались сами собой, и так он лечил людские недуги. Другое предание говорит, что он сам пробовал различные целебные травы, чтобы определить их свойства, и в день отравлялся семьдесят раз. Ещё одно народное предание гласит, что Шэнь-нун перепробовал множество трав, и в конце концов, когда попробовал траву, вызывающую сильное отравление кишечника, он умер, пожертвовав жизнью для блага людей . До сих пор в народе относятся с опаской к ползучему растению с маленькими жёлтыми цветами, вьющемуся по стенам и изгородям. Говорят, что яд этой травы настолько силен, что от него умер даже Шэнь-нун.
О том, как Шэнь-нун пробовал лекарства, говорится в "Сказании о сотворении мира" Чжоу Ю: "Рассказывают, будто у Шэнь-нуна тело было из прозрачного нефрита и можно было видеть все его внутренности; и это правда. Как иначе удалось бы избавить его от опасности, когда он пробовал по двенадцати ядов в день? Но вот рассказывают, будто Янь-ди пробовал лекарства и спасался от всех ядов, когда же проглотил сороконожку, каждая её нога превратилась в червяка, те тоже начали размножаться, и Янь-ди, не сумев побороть их, умер... Это явная нелепость, ложная версия!"
Этот несколько взбалмошный автор смешон: из двух одинаковых народных преданий одному он почему-то верит, другому — нет. Все же спасибо ему за то, что он довольно точно записал сказание о Шэнь-нуне, бытовавшее в народе свыше трех столетий назад.
Люди не забыли, что бог Янь-ди отдал жизнь на благо народа. Поэтому до нас дошли оба предания о том, как он определял лекарства плетью и на вкус.
Говорят, в Шэньфугане, что в г. Тайюань провинции Шаньси, ещё сохранился сосуд, из которого Шэнь-нун пробовал лекарства, а в горах Чэнъяншань можно найти места, где Шэнь-нун плетью определял свойства лекарств. Эти горы называются также Шэнь-нунюань — Источник Шэнь-нуна, или Яоцаошань — Горы целебных трав.
Бог солнца Янь-ди видел, что у людей достаточно одежды и пищи, но жизнь их всё ещё трудна. Поэтому он создал для народа рынки, где люди выменивали вещи, в которых нуждались. Тогда ещё не было часов и не было никакого другого способа определять время, поэтому невозможно было установить время. Предназначенное для обмена. Не могли же люди, бросив трудиться, весь день проводить на рынке! Янь-ди научил их счёту времени, установив исходной точкой самого себя, или, точнее, подчинённое ему солнце. Когда солнце достигало зенита, на рынке начиналась торговля. Проходило некоторое время, и люди расходились. Вскоре они убедились, что такой счёт времени точен и прост, и очень обрадовались.
Сейчас существует не много мифов о самом боге солнца Янь-ди. Сохранилось лишь только то незначительное, что было рассказано выше, с некоторым добавлением исторических элементов. Напротив, о его потомках и в особенности о его дочерях имеются интересные сказания.
Рассказывают, что у него был внук по имени Бо-лин. Он вступил в любовную связь с прекраснейшей женщиной на свете — А-нюй-юань-фу — женой У Цюаня. Она была беременна три года и родила трёх сыновей: Гу, Яня и Шу. Шу сделал мишень для стрельбы из лука, Гу и Янь смастерили чжун — колокол и создали различные песенные мелодии. Мы не знаем, как выглядели Янь и Шу, а про Гу говорят, что у него была заострённая голова и нос, смотрящий в небо.
Ещё упоминают о стране Ху, где все жители походили на человека-рыбу, описанную нами во второй главе. Лицо у них было человечье, а туловище рыбье. У них были только руки и не было ног, а нижняя часть туловища напоминала рыбий хвост. Они могли передвигаться на облаках, управлять дождём, свободно подниматься на небо и спускаться на землю. Говорят, это были прямые потомки Янь-ди .
Знаменитыми потомками Янь-ди наряду с упомянутым выше богом огня Чжу-жуном были также бог воды Гун-гун, бог земли Хоу-ту, бог, создавший двенадцатилетний животный цикл, Е-мин и другие.
По одному тому, что у Янь-ди — бога солнца — было столько славных потомков, можно судить о величии его.
Предание гласит, что у Янь-ди было три дочери, судьбы их были совершенно различными.
У одной из дочерей не было имени, и называли её просто "младшая дочь Янь-ди". Но в легендах говорится, что и другие его дочери также назывались "младшие дочери" — шао-нюй, или цзи-нюй. Вообще неясно, которая из дочерей была старше, которая младше. По всей вероятности, шао-нюй было общим названием молодой девушки и необязательно указывало на младшую из дочерей. Как бы там ни было, интересно то, что в предании рассказывается, как безымянная дочь Янь-ди, последовав за знаменитым бессмертным древности, удалилась от мира.
Этот бессмертный по имени Чисун-цзы во времена Янь-ди управлял дождями. Чтобы закалить своё тело, он часто принимал драгоценное лекарство шуйюй — водяной нефрит, т.е. горный хрусталь.
Долго закалял себя Чисун-цзы, и наконец он мог уже прыгать в большой огонь и жечь самого себя. В бушующем пламени его тело то поднималось вверх вместе с дымом, то опускалось, и в конце концов плоть его превратилась в кость, и он стал бессмертным. Потом он отправился в горы Куньлунь и поселился в каменном доме, в котором некогда жила Си-ван-му. Всякий раз при приближении дождя и ветра его необычайно лёгкое тело возносилось над обрывистыми краями высоких гор, носилось взад и вперёд по ветру. Безымянная младшая дочь Янь-ди завидовала ему и отправилась вслед за Чисун-цзы. Впоследствии, вероятно, закалив себя тем же способом, она, как и Чисун-цзы, стала бессмертной и вместе с ним ушла в отдалённые края.
Другая дочь Янь-ди по имени Яо-цзи умерла, едва достигнув совершеннолетия, ещё не успев выйти замуж. Душа этой полной горячих чувств девушки улетела в горы Гуяо и превратилась в драгоценное растение с необычайно густой и пышной листвой, а когда на нём опадали жёлтые цветы, то появлялись плоды, похожие на плоды повилики, и тот, кто съедал их, был любим.
Бог, скорбя о ранней смерти Яо-цзи, назначил её богиней облаков и дождя в горах Ушань. По утрам она превращалась в красивое утреннее облако, которое свободно и беззаботно блуждало между горными хребтами и ущельями. Когда наступали сумерки, она становилась порывистым вечерним дождём, изливая свою печаль горам и рекам. В конце периода Борющихся царств, когда чуский князь Хуай-ван, путешествуя по Юньмэн, остановился в башне Гаотан, эта бессмертная, полная горячего порыва, средь бела дня прибежала в башню и излила свою любовь спавшему полуденным сном Хуай-вану. Хуай-ван, проснувшись, вспомнил свой странный и печальный сон и построил в честь Яо-цзи храм вблизи Гаотана, назвав его Чжао-юнь — Утреннее облако.
Во время царствования чуского Сян-вана придворный поэт Сун Юй, по преданию, увидел такой же сон и по поводу этих двух странных снов написал две оды. Одну из них он назвал "Гаотан", другую — "Фея" .
Этот миф в последующие века дал начало сказанию том, как фея Яо-цзи помогала великому Юю усмирять потоп. Даос Ду Гуан-тин (850-933 гг.) в книге "Записки о бессмертных из Юнчэна" (Юнчэн цзи сянъ лу) пишет об этом так.
Госпожа Юнь-хуа по имени Яо-цзи, двадцать третья дочь Ван-му, постигла даосское искусство управлять ветром, совершенствовать дух и летать, превращаясь в иные существа. Однажды, возвращаясь с Восточного моря, она пролетала над рекой. Перед ней открылась Гора шаманов - Ушань с её вздымающимися пиками, укромными лесистыми ущельями, похожими на алтари огромными камнями. Долго не могла она оторваться от этого зрелища. Как раз в это время под горой остановился великий Юй. Вдруг налетел неудержимый ветер, затряслись скалы, осыпались склоны ущелий. Тогда Юй приблизился к госпоже и с поклоном попросил у неё помощи. Она повелела служанке передать Юю письмена, с помощью которых он мог бы призывать бесов и духов. Она приказала также своим духам Куан-чжану, Юй-юю, Хуан-мо, Да-и, Гэн-чэню и Тун-люю помочь Юю дробить камни, отводить воды, убирать запруды и расширять теснины, чтобы проложить новые русла рек. Юй откланялся, благодарный.
Впоследствии Юй хотел навестить её на вершине утеса, но она в мгновение ока превратилась в камень. Она то плавно улетала и рассыпалась тучами, то легко останавливалась и изливалась вечерним дождём; обращалась то в скользящего дракона, то в парящего аиста, словом, принимала тысячи видов и форм. Юю подумалось, что она не настоящий небожитель, а хитрый оборотень. Он сказал об этом Тун-люю, тот ответил: "Госпожа Юнь-хуа — дочь Цзинь-му (Ван-му). Она не обычной смертной природы, а порождение благородного духа. Среди людей она человек, среди вещей становится вещью. Что для неё эти тучи и дожди, драконы и аисты, летящие лебеди и возносящиеся фениксы!" Юй согласился с этим. Когда он вновь пошёл к ней, он вдруг увидел облачные терема и яшмовые террасы, целый лес нефритовых дворцов и узорных ворот. Прислуживали чудесные существа, которым он не знал даже имени; львы сторожили засовы ворот, небесные кони влекли колесницу, а ядовитые драконы и изрыгающие молнии чудища охраняли её. Госпожа спокойно восседала на яшмовой террасе. Юй отдал земной поклон и попросил её раскрыть истинное учение. Она распорядилась, чтобы служанка Лин-жун-хуа подала ящичек из алой яшмы и достала оттуда чудесные письмена. Юй с поклоном взял их и удалился. После этого с помощью Гэя-чэня и Юй-юя он отвёл воды, расчистил реки и завершил свой подвиг. (Текст дан в сокращении.)
Хотя в этом изложении мифа сильно влияние даосских легенд, всё же чувствуется его народное происхождение. Так как рассказывалось, что Юй усмирял потоп возле горы Ушань, которая в древних книгах считалась обиталищем феи, люди, как это часто бывало, соединили оба эти предания.
Наконец, есть ещё одна история, рассказывающая о стойкости третьей дочери Янь-ди, по имени Нюй-ва (Следует отличать от богини Нюй-ва). Эта история по своей трогательности превосходит две предыдущие и всегда производит глубокое впечатление.
Рассказывают, что Нюй-ва отправилась однажды на прогулку по Восточному морю. К несчастью, на море разыгралась буря, и она погибла в волнах. Её душа превратилась в птицу цзинвэй, несколько напоминавшую по своему облику ворона. У неё была пёстрая голова, белый клюв, красные лапки. Она жила на севере, на горе Фацзюшань. Глубоко скорбя о том, что её молодая жизнь так безжалостно загублена морской пучиной, она постоянно приносила маленькие камещки и веточки с Западных гор и бросала их, надеясь засыпать огромное море. Подумать только, какая трогательная стойкость была у маленькой птички, стремившейся засыпать бушующее море, сбрасывая в него с небесной высоты маленькие веточки или камешки! Какое сердце не тронет образ столь безвременно погибшей девушки, кого не восхитит её наивное и непреклонное упорство! Ей действительно не стыдно называться дочерью бога солнца, и её образ, как солнце, бесконечно древен и в то же время всегда близок нам. Поэтому в стихотворении "Читаю "Книгу гор и морей"" поэта Тао Юань-мина, жившего в эпоху Цзинь, есть такие строки: "Цзинвэй в клюве носит веточки, чтобы засыпать безбрежное море". Чувства скорби и преклонения выражены в словах поэта. По преданию, эта птичка на берегу моря сочеталась браком с буревестником. Их потомки женского пола были похожи на цзинвэй, а мужского — на буревестника. И по сей день в Восточном море указывают место, где цзинвэй дала клятву не пить воду там, где когда-то утонула Нюй-ва. Поэтому её ещё называют ши-няо (ши значит "клятва") или чжи-няо (чжи — "воля"), а также юань-цинь (юань - "скорбь", "обида"; няо и цзинь имеют одинаковое значение — "птица"), в народе же её зовут ди-нюйцяо - "птица — императорская дочь".
2. Миф о рождении Шао-хао. Княжество интересных птиц. Цитра и гусли, выброшенные в море. Божественные обязанности Шао-хао и Хао-шоу. Правитель Чоу получает заслуженное наказание. Потомки Шао-хао. Церемония великого изгнания болезней. Цюн-ци поедает мелких гадов.
Спустя немного времени после Янь-ди появился великий бог Хуан-ди. Мифы о Хуан-ди мы расскажем в специальной главе. А сейчас поговорим о небесном правителе Запада Шао-хао и правителе Севера — Чжуань-сюе.
Рождение Шао-хао было весьма необычным. Согласно преданию, его мать Хуан-э была бессмертной. Она жила в небесном дворце и усердно ткала полотно, частенько засиживаясь до глубокой ночи. Однажды она, устав от работы, отправилась на прогулку по Серебряной реке на деревянном плоту. Обычно она плавала вверх по течению до дерева цюнсан, что стояло на берегу Западного моря. Это было огромное тутовое дерево высотой в десять тысяч чжанов. Листья его были красные, как у клёна, ягоды — будто блестящие коричневые кристаллы, крупные и сочные. Это дерево приносило плоды всего лишь один раз в десять тысяч лет, и кто съедал его плод, мог жить значительно дольше той жизни, которая предназначалась ему природой. Хуан-э очень любила кружиться под этим тутовым деревом. В те времена жил один юноша, выделявшийся среди обычных людей и называвший себя сыном Бай-ди — Белого императора. В действительности то была звезда, которая ярко светит по утрам на востоке неба и называется Циминсин — Венерой. Он спускался с неба к воде, играл на цитре и пел песни, веселился и шутил с Хуан-э. Постепенно между ними зародилась взаимная любовь, и, развлекаясь, они забыли о возвращении домой. Юноша вскочил на деревянный плот Хуан-э, на котором они плыла по Яньхэ, и они вдвоём приплыли к морю, освещённому луной. Они сделали мачту из ветви коричного дерева, из ароматной травы сплели парус и прикрепили его к мачте. Вырезав из яшмы горлицу, они укрепили её на самой вершине мачты, чтобы она могла показывать направление ветра во все четыре времени года. Предание гласит, что птица-флюгер, которая впоследствии стала устанавливаться на мачтах или крышах домов, берёт своё начало от яшмовой горлицы. Так двое людей сидели бок о бок на плоту, играя на гуслях, сделанных из туна. Как только она начинала петь, он вторил ей, и радость их была беспредельна. Впоследствии у Хуан-э родился сын — плод их любви — по имени Шао-хао, которого ещё называли Цюнсав-ши — Рождённый у дерева цюнсан.
Когда сын вырос, он отправился за Восточное море и основал там страну Шао-хао. Эта страна была расположена в Гуй-сюе, т.е. там, где находятся пять священных гор, о которых мы рассказали в предыдущей главе.
Страна, основанная им, не была похожа на другие. Его сановниками и чиновниками были различные птицы, можно сказать, что это было царство птиц. Среди этих чиновников были ласточки, балабаны, перепела, фазаны, которые управляли, чередуясь по временам года, а самым главным управителем был феникс. Пять других птиц вершили всеми делами в стране. Каждый раз, когда на небе собирались тучи и нужно было, чтобы пошёл дождь, голубь выгонял свою супругу из гнезда, а после дождя, когда прояснялось, он звал её обратно. Если голубь может держать в подчинении супругу, то он, безусловно, способен выполнить свой сыновний долг в отношении родителей, и поэтому государь повелел ему ведать просвещением. Орлу за его внушительный вид и строгий характер было поручено управлять войсками. Кукушка, воспитывавшая на тутовом дереве семерых птенцов, ежедневно по утрам спускалась вниз за пищей, а по вечерам поднималась вверх,- уравновешенная по характеру, она была назначена управлять строительными работами. Она должна была сама строить всем жилища и прокладывать каналы, чтобы избежать несправедливости и ссор. Сокол, внушительный и храбрый, беспристрастный и бескорыстный, ведал законами и налагал наказания. Маленькая короткохвостая птичка с пятнистой, словно вышитой шейкой, которая без отдыха воркует весь день с утра до вечера, представляла доклады трону. Было ещё пять фазанов, которые ведали плотничными работами, обработкой металлов, гончарным, кожевенным и красильным делами. Девять куропаток ведали посевами и сбором урожая. Как было интересно в этом птичьем царстве, когда птицы собирались у трона обсуждать государственные дела. Вокруг всё было пёстро от разноцветных порхающих птиц, всюду слышно было лишь сплошное разноголосое птичье щебетание.
Царь птиц Шао-хао сидел в центре тронного зала. Нам точно неизвестен его облик, в древних книгах также нет ясных описаний. Судя по его имени — чжи, вероятно, это была хищная птица наподобие сокола. Поэтому-то, став во главе своих единоплеменников, он создал на востоке птичье царство. В древних книгах говорится, что он "сделал птиц чиновниками", однако чиновниками их назвали лишь впоследствии.
В то время, когда Шао-хао правил в птичьем царствеца востоке, его племянник Чжуань-сюй, впоследствии ставший богом Севера и некоторое время бывший верховным владыкой Центра (речь о нём пойдет в следующем разделе), прибыл сюда, чтобы встретиться с Шао-хао и помочь ему в управлении страной. Он был талантливым юношей, однако по молодости любил игры и развлечения. Его дядя Шао-хао специально для развлечений племянника сделал музыкальные инструменты: цитру цинь и гусли сэ. Когда племянник вырос и вернулся домой, Шао-хао бросил ненужные музыкальные инструменты в огромный ров за Восточным морем. И вот что удивительно: в каждую тихую лунную ночь, когда по изумрудному морю не ходят волны, из глубины рва доносились печальные и мелодичные звуки цитры и гуслей. И прошло уже очень много лет, а люди, плававшие по морю, вдруг иногда слышали среди морских волн таинственную музыку .
Неизвестно, сколько лет прошло с тех пор, как Шао-хао создал на востоке государство, но в конце концов он вернулся на родину, на запад. В птичьем царстве он оставил сына по имени Чжун, с лицом человека и туловищем птицы, назначив его духом дерева гоуман, подчинённого правителю Востока Фу-си; сам же, взяв с собой другого сына по имени Гай или Жу-шоу, который был духом металла и находился в его подчинении, стал правителем Запада, управляющим страной в двенадцать тысяч ли.
Обязанности отца и сына были, пожалуй, довольно лёгкими. Шао-хао, живя в горах Чанлюшань, наблюдал обычно за тем, как исчезало солнце, уходя на запад, и как его лучи отражались на востоке.
Жу-шоу, живя на горе Юшань, вблизи гор Чанлюшань, занимался почти тем же, что и его отец. После захода солнца открывался безбрежный небосвод, и красное отражение солнечных лучей охватывало полнеба. Поэтому Шао-хао называли еще Юань-шэнь — Божество круга, а Жу-шоу — Хуан-гуан, Алым блеском.
Рассказывают ещё, что у самого края земли, на берегу Западного моря, находилось огромное тутовое дерево, около которого некогда гуляла мать Шао-хао со своим любимым. На вершине этого дерева висели в ряд десять красных, как цветы лотоса, солнц. Эти солнца по очереди ходили по небу. Своим ослепительным блеском они освещали землю, очаровывая людей. Видимо, и Шао-хао с Жу-шоу, наблюдая за лучами заходящего солнца, каждый день могли любоваться прекрасным зрелищем.
Жу-шоу ведал ещё наказаниями на небе. Говорят, что во времена Вёсен и Осеней было небольшое княжество Го. Правителем его называют Чоу. Однажды ночью ему приснился странный сон. Как будто на ступеньках у западной стороны храма предков с воинственным видом стоял святой с лицом человека, когтями тигра, белой шерстью на теле, в руках он держал большой топор. Увидев его, правитель Чоу задрожал от страха и обратился в бегство. Тогда он услышал голос святого: "Стой! Небесный император приказал мне открыть твою столицу для войска государства Цзинь!" Правитель Чоу от испуга не мог сказать ни слова и лишь беспрерывно отвешивал поклоны. Проснувшись, он немедленно позвал астролога по имени Инь и попросил его растолковать, предвещает этот сон беду или удачу.
Астролог Инь, подумав, сказал:
- Человек, которого вы видели во сне, несомненно Жу-шоу — дух, ведающий небесными наказаниями. Раз уж он вам приснился, будьте осторожны. Благополучие государя целиком зависит от того, как он управляет страной.
Правитель Чоу действительно очень плохо правил страной, но в душе он надеялся, что астролог Инь сочтёт его сон за доброе предзнаменование. Правдивые слова омрачили его, и он, разгневавшись, заключил астролога в тюрьму, а сам приказал собрать всех сановников и чиновников для того, чтобы те поздравили его с удивительным сном. Незадачливый правитель думал таким образом дурное предзнаменование обратить в счастливое.
Чжоу Чжи-цяо, сановник княжества, видя, что правитель так глуп, не в силах был сдержать своих чувств и сказал одному из своих родственников:
Я давно уже слышу, как многие говорят, что княжество Го скоро погибнет, но только сейчас я убедился, что это действительно так. Посмотрите, как глуп наш правитель. Увидел какой-то странный сон, не разобравшись как следует, почему он ему приснился, перепугался и заставил людей поздравить его с этим сном, то есть, другими словами, поздравить с тем, что к нам вторгнутся войска крупного государства. Как будто, создав видимость мира, можно спастись от беды. До чего же он не разумен! Я больше не собираюсь сидеть здесь сложа руки и ждать гибели государства, уж лучше бежать отсюда подальше.
И поэтому рассудительный Чжоу Чжи-цяо, взяв с собой своих родственников, бежал в княжество Цзинь. Спустя шесть лет цзиньский Сянь-гун, выступив против княжества Юй, вторгся в княжество Го.
Так погибло княжество Го, а вслед за ним исчезло и княжество Юй .
Жу-шоу беспощадно осуществил приказ небесного владыки о наказании правителя Го. Он не стыдился того, что, будучи одним из знаменитых сыновей Шао-хао, творил дела, совершенно противоположные тому, что делал его старший брат Гоу-ман — дух дерева и дух жизни.
Среди потомков Шао-хао ещё очень много знаменитостей. Например, его сын по имени Бань изобрёл лук и стрелы; Бэй-фа был сослан на юг государства Цзили в Миньюань и стал главным духом Миньюаня. На севере, за морем, находилась Страна одноглазых. Там жили люди странного вида: в середине лица у них был лишь один глаз. Согласно преданию, они также были потомками Шао-хао . Кроме того, Гао-яо, который во времена Яо помогал ему в управлении государством, Бо-и, помогавший Юю в борьбе с потопом, Тай-тай, дух воды в Фэнынуе,- все они, согласно преданиям, были потомками Шао-хао.
Пословица гласит: "Десять пальцев по длине различны". Так и среди детей и внуков Шао-хао не было похожих друг на друга. Например, Цюн-ци был самым выдающимся потомком Шао-хао. По преданию, он был свирепым животным, напоминавшим тигра. По бокам у него росли крылья, он мог летать и понимал язык людей. Часто он бросался с высоты небес вниз, чтобы схватить человека и съесть его. У него была странная манера поедать людей. Увидев дерущихся, он обычно съедал невиноватого. Услышав о каком-либо честном человеке, он откусывал ему нос, и, напротив, услышав о каком-либо очень плохом человеке, он убивал зверя и дарил его злодею. Вообще трудно было понять это странное существо.
Однако в некоторых книгах говорится, что Цюн-ци в действительности был не так уж плох. В древние времена накануне восьмого дня двенадцатого месяца по лунному календарю в императорском дворце должна была совершаться торжественная церемония изгнания злых духов — да-но. Из семей чиновников отбирали сто двадцать мальчиков в возрасте от десяти до двенадцати лет, которые должны были служить в качестве чжэньцзы. Головы им повязывали красными платками, а самих одевали в чёрные одежды. В руках они держали большие бубны и, громко ударяя в них, следовали за сановником фансянши. Сановник был наряжен грозным царём чертей, на голове у него была большая маска, четыре золотые пластинки изображали глаза, сверкавшие золотым блеском, на спину была накинута медвежья шкура. Одетый в чёрную куртку и красную юбку, он шествовал впереди, держа в правой руке копьё, а в левой — щит. За ним следовали двенадцать ряженых, волосатых, с рогами, напоминавших каких-то необыкновенных зверей. Среди них находился и Цюн-ци. В его обязанности входило вместе с другим зверем по имени Тэн-гэнь поедать насекомых и гадов, приносивших вред человеку. Так называемые насекомые и гады были очень ядовитыми. Кого тут только не было — ящерицы, пиявки, навозные жуки, золотые шелкопряды и т.д. Говорят, они были нарочно созданы для того, чтобы вредить людям. Цюн-ци и Тэн-гэнь клали paзличных насекомых и гадов в коробку, чтобы они поедали друг друга, и тот, кто оставался последним, считался вреднейшим для человека. Цюн-ци и Тэн-гэнь должны были уничтожать этих тварей.
Эта процессия во главе с сановниками и дворцовой прислугой, за которыми следовали дети, проходя по императорскому двору, пела особые песни, устрашавшие злых духов. Примерный их смысл таков:
Злой дух, злой дух,
Не беснуйся.
Нас двенадцать святых.
Каждый смел, с нами не справишься!
Мы не снисходительны.
Одним махом уничтожим гадов, вредящих людям,
Они зажарят твоё слабое тело,
Отрубят ноги и руки,
Разрежут на куски твоё мясо,
Вырвут у тебя лёгкие, печень, желудок и кишки.
Коль ты ещё не знаком с нами,
Убирайся вон побыстрее!
Промедлишь — тебя схватят и съедят!
Когда песни кончались, фансяши и двенадцать "зверей" начинали прыгать и плясать, и все шумно вторили им. Шествие трижды обходило двор. Затем зажигались факелы, чтобы спровадить духа болезней к главным воротам, где тысяча стражников, держа факелы, выгоняла его за ворота императорского дворца, у которых вновь пять отрядов всадников в тысячу человек принимали факелы и преследовали его до реки Лошуй и бросали факелы в реку. Считалось, что злые духи вместе с факелами погрузились в воду, и все спокойные и довольные возвращались домой. Судя по этому народному обряду, Цюн-ци, недобрый потомок Шао-хао, в действительности вовсе не был таким уж плохим, иногда он бывал даже полезен людям.
3. Чжуань-сюй и Юй-цян. Чжуань-сюй велит Чжуну и Ли прервать сообщение между небом и землёй. Чжуань-сюй — знаток обрядов. Потомки Чжуань-сюя и их духи. Тайна долголетия Пэн-цзу. Чжуань-сюй велит Чжуполуну исполнять музыку. Удивительное превращение, произошедшее с Чжуань-сюем после его смерти.
Почти в одно время с Шао-хао появился великий дух Чжуаны сюй — владыка Севера. Чжуань-сюй был потомком Хуан-ди. В "Книге гор и морей" говорится: Лэй-цзу, жена Хуан-ди, что научила людей разводить шелковичных червей, родила Чан-и. Чан-и, видимо, совершил на небе какое-то преступление и был сослан на землю в Жошуй (в теперешней провинции Сычуань). У него родился сын Хань-лю, довольно странный с виду: шея длинная, уши маленькие, лицо человека, но со свиным рылом, тело единорога — цилиня, обе ноги срослись вместе и напоминали копыта свиньи. Он взял себе в жёны Э-нюй, дочь Нао-цзы, которая родила Чжуань-сюя. Обликом Чжуань-сюй немного напоминал своего отца.
Когда Шао-хао создал на востоке, за морем, птичье царство, юный Чжуань-сюй однажды от нечего делать пришёл туда и остался помогать дяде управлять государством. Когда он вырос, вернулея в Срединное царство и стал небесным владыкой Севера. Ему подвластен был Юй-цян, дух моря и ветра, о котором мы упоминали в первой главе. Юй-цян, он же Юань-мин, приходился дядей Чжуань-сюю , но он нисколько не роптал, что был в подчинении у талантливого племянника. Дядя и племянник совместно управляли на севере заснеженной и холодной пустыней в двенадцать тысяч ли .
Хуан-ди — владыка Центра — был высочайшим правителем в царстве богов.
По-видимому, как раз в то время, когда он спокойно восседал на троне, неожиданно на него напал Чи-ю, а с ним народ мяо, но об этом речь в следующей главе. Война длилась несколько лет. В конце концов Чи-ю был убит и мир восстановлен. Однако на душе у Хуан-ди было тягостно, ему надоело выполнять обязанности верховного владыки. Обратив внимание на деловитость Чжуань-сюя, он передал ему высочайший трон и власть над богами.
Чжуань-сюй вступил на высочайший трон и проявил такой талант в управлении вселенной, что далеко превзошёл своего прадеда.
Он послал великих духов Чжуна и Ли перекрыть дороги, связывающие небо и землю.
Хотя небо и земля и раньше были разделены, но на небо можно было взобраться по небесным лестницам (о которых мы говорили во второй главе). Небесные лестницы, конечно, были поставлены для святых, отшельников и шаманов. Но, кроме них, на земле было много смелых и умных людей, которые благодаря своей храбрости и смекалке ухитрялись взбираться по ним прямо в небесный дворец. Поэтому в период Вёсен и Осеней чуский князь Чжао-ван спросил сановника Гуань Шэ-фу: "Я читал в книге "Чжоушу" ("История Чжоу"), что Чжун и Ли перерезали путь между небом и зёмлей, и для людей нет сообщения между небом и землёй, как это понять? Если бы Чжун и Ли не перерезали дорогу, то тогда разве все люди с земли могли бы подниматься на небо?" . Этот непосредственный вопрос и помогает восстановить подлинный облик древних мифов. По мифическим представлениям, в те времена между небом и землёй существовал путь, и люди могли свободно передвигаться по нему. Когда им было тяжело, они могли восходить прямо на небо и излагать свои просьбы богам; боги тоже могли в любое время спускаться в мир людей развлечься. Разграничение между людьми и богами не было очень строгим.
Но, к несчастью, как говорится в некоторых книгах, на небе появился злой дух по имени Чи-ю. Пользуясь случаем, он тайно спустился на землю и стал подстрекать людей к мятежу. Вначале народ мяо, живший на юге, отказался подчиниться ему, тогда Чи-ю жестоко наказал их и принудил следовать за собой. Много, много прошло времени. Народ мяо не вынес жестокостей; ведь все видели, что того, кто делал добро, карали, а того, кто творил зло,- одаривали, и так постепенно было уничтожено доброе начало. И Чи-ю вынудил народ мяо поднять мятеж против Жёлтого императора. В этом мятеже, возглавлявшемся Чи-ю, люди были ещё более жестоки, чем прежде, наверное всё оттого, что они хотели помочь Чи-ю захватить священный трон верховного владыки. Рассказывают, что погибло много людей. Души невинно убитых отправились к верховному правителю Хуан-ди с жалобами. Хуан-ди повелел расследовать. И в самом деле, оказалось, что злодеяния народа мяо были чудовищными. Чтобы защитить добрых людей, Хуан-ди тотчас же послал небесное воинство на землю, чтобы покарать мяо. Чи-ю был казнён, а люди мяо перебиты. Оставшиеся немногочисленные потомки уже не могли объединиться в племена. Так свершилась небесная кара верховного правителя.
Престол верховного правителя наследовал Чжуань-сюй. Мятеж заставил его призадуматься, и он понял, что если не установить разграничений между богами и людьми, если они будут продолжать жить вместе, то всегда будет много зла и трудно будет избежать появления второго Чи-ю. И тогда Чжуань-сюй приказал своим внукам — великому духу Чжуну и великому духу Ли — перерезать дорогу между небом и землёй, чтобы люди не могли подниматься на небо, а духи — спускаться на землю. И хотя в жертву была принесена свобода духов и людей, во вселенной был установлен порядок и спокойствие, и, по общему признанию, это было правильное решение.
С тех пор великий дух Чжун стал управлять небом, а великий дух Ли — землёй. У духа Ли, как только он прибыл на землю, появился сын по имени Е. У него было человечье лицо, но не было рук, а на макушке росли две перевернутые ноги. Он был приставлен к небесным воротам Уцзи тяньмынь на Горе солнца и луны - Жиюэшань на крайнем западе Великой пустыни, куда уходили солнце и луна. В этих небесных воротах он помогал отцу управлять движением солнца, луны, звёзд,
Так же как и Е-мин, внук Янь-ди в седьмом поколении, он был богом времени. Таким образом, духи и люди больше не жили вместе; свет и тьма последовательно чередовались, и, как гласит предание, в мире людей и на небе наступило спокойствие.
После того как было прервано сообщение между небом и землёй, небесные духи всё ещё могли иногда спускаться на землю, но люди уже не могли больше подниматься на небо. Расстояние между людьми и богами сразу стало, очень большим. Боги сидели высоко-высоко в облаках и, принимая жертвоприношения людей, были глухи к их страданиям и бедствиям, предоставляя им самим оставаться со своими слезами и стонами.
Постепенно между людьми также появилось неравенство. Часть людей изо всех сил стремилась взобраться повыше и стать правителями на земле, а большинство оставалось внизу, превратившись в рабов меньшинства. К людям пришли различные несчастья, и землю постепенно покрыла сплошная тень. Из некоторых легенд известно, что Чжуань-сюй очень заботился о соблюдении ритуала. Рассказывают, что это он установил такой порядок, по которому предпочтение отдавалось мужчинам, а на долю женщин оставалось одно презрение: если женщина встречала мужчину, она должна, была уступить ему дорогу, в противном случае её тащили на перекрёсток, где шаманы под звуки колокола и каменного гонга наказывали её, изгоняя из неё злого духа. Бедная женщина, проученная таким образом, естественно становилась более настороженной и при встрече с мужчиной бежала от него, словно от чёрта. Установившие этот обычай в душе были им очень довольны, считая, что это самый подходящий способ принизить женщин.
Есть ещё предание о том, что в те времена брат и сестра поженились и стали мужем и женой. Чжуань-сюй в пылу гнева сослал нарушителей обычаев в глушь гор Кунтуншань, где они, обнявшись друг с другом, умерли в глубоком ущелье от голода и жажды. Неожиданно прилетела священная птица, может быть, это был Юй-цян, дух моря и ветра. Увидев, как умерли двое влюблённых, он сжалился над ними и принёс в клюве траву бессмертия и прикрыл ею их тела. Прошло семь лет, и к ним вернулась жизнь. Тела их давно уже срослись вместе, и когда они ожили, то превратились в странного человека с двумя головами, четырьмя руками и четырьмя ногами. Их дети и внуки были похожи на родителей, и эти странные люди стали родоначальниками племени мэншуанши, то есть сросшихся.
Люди, по-видимому, не питали добрых чувств к верховному правителю, установившему чрезвычайно строгие порядки и сложные церемонии, а его непочтительные сыновья, согласно преданиям, были много хуже своего отца. Говорят, у него было три сына, которые умерли вскоре после рождения. Один из них отправился жить в Цзяншуй, превратившись в духа лихорадки, распространявшего её по всему свету. После встречи с ним человека начинало бросать то в жар, то в холод. Другой отправился жить в Жошуй, превратившись в злого духа гор, рек, деревьев и скал. Он был похож на трёхлетнего ребёнка с красными глазами, длинными ушами и чёрно-красным телом, с прекрасными чёрными, как воронье крыло, волосами. Больше всего он любил подражать человечьему голосу и завлекать людей. Третий сын превратился в чертёнка и поселился в углу человеческого жилья. Он навлекал на людей различные болезни и пугал маленьких ребятишек в доме. Все трое вредили людям, они были теми духами эпидемий, которых, как об этом говорилось раньше, изгонял фансянши.
Обряд изгнания болезней из дворца был величественным. В народе он также обставлялся не менее торжественно. Восьмого дня двенадцатого месяца по лунному календарю крестьяне, наряженные в металлические доспехи, ударяя в маленькие поясные барабаны, под предводительством богатыря в маске дьявола изгоняли нечистую силу, приносившую людям болезни и несчастья.
У Чжуань-сюя был ещё сын по имени Тао-у, который славился своей беспримерной жестокостью. Его звали также Ао-хэнь (Заносчивый и свирепый) и Нань-сюнь (Неукротимый). Судя по его именам, можно представить себе и его отношение к людям. Этот Тао-у, как гласит предание, был поистине лютый зверь. Он был похож на тигра, причём намного превосходил его по размерам. Всё тело его обросло шерстью длиной более двух чи, лицо у него было человечье, лапы тигра, а рыло свиное. Длина его от клыков до хвоста составляла один чжан восемь чи. Повинуясь своему дикому и хищному нраву, он совершал безрассудные поступки, и никто не мог обуздать его .
Среди детей Чжуань-сюя был ещё один, которого называли Бедный бес. В "Записках о небе" (Тяньчжун цзи), цз.4, цитируются "Записки о временах года": "У Гао-яна (Чжуань-сюя) был сын. Он был тощ, любил носить лохмотья, питался одной кашицей и умер на улице в последний день первого месяца. Люди в этот день варят кашицу, выбрасывают ненужное платье и устраивают молебны на улицах; это называется "проводы Бедного беса"". Это предание показывает, насколько не нравился людям Чжуань-сюй. Не удивительно, что живший в конце ханьской эпохи поэт Цай Юн назвал его "чумным божеством". Ведь даже его помощник Юй-цян (Сюань-мин), дух Северного моря и одновременно бог ветра, тоже в сущности был демоном, насылавшим болезни.
Потомки Чжуань-сюя, подобно другим небесным императорам, расселились очень широко. Например, на Южной равнине было две страны — Цзиюйго и княжество Чжуаньсюйго, на Западной равнине находилась страна Шушиго, на севере — Шучуйго и Чжунлуньго,- все они были образованы многочисленными потомками Чжуань-сюя. Кроме того, на равнинах запада существовало ещё одно племя, называвшееся сань-мяньиби - трёхликие и однорукие, которые также были потомками Чжуань-сюя. Эти странные люди могли жить очень долго .
Среди потомков Чжуань-сюя был один очень известный — Пэн-цзу, праправнук Чжуань-сюя. Его отец Лу-чжун женился на дочери Гуй Фан-ши по имени Нюй-гуй. Она была беременна три года и никак не могла разродиться. Ей пришлось сделать ножом надрез под левой подмышкой. Так родились три сына, а когда вскрыли с правой стороны,- появились ещё трое, и Пэн-цзу был одним из этих детей.
Одно из преданий гласит, что некий человек по фамилии Цзянь и по имени Кэн прожил более восьмисот лет со времени Яо и Шуня вплоть до первых лет династии Чжоу. Перед смертью он ещё сетовал на то, что жизнь его была слишком коротка. Почему он прожил так долго? Несомненно, он был потомком небесного императора. Однако не все его потомки были столь долговечны. Вероятно, были и другие причины его долголетия.
Рассказывают, что к концу династии Инь Пэн-цзу уже было семьсот шестьдесят семь лет, но он не выглядел старым и немощным. Иньский князь, завидуя долголетию Пэн-цэу, послал деву узнать у него секрет. Пэн-цзу сказал:
- Способ продления жизни, конечно, есть. Однако мои познания в этом очень слабы, и я не могу раскрыть секрета долголетия. Что же касается меня самого, то, когда я ещё не появился на свет, мой отец умер и мать кормила меня до трёх лет, а затем тоже умерла, и я остался сиротой. Когда вспыхнул мятеж цюаньжунов, я отправился в Западный край и провёл там более ста лет. С молодых лет по сей день у меня умерло сорок девять жён, погибло пятьдесят четыре сына. В моей жизни было немало горя, которое сильно повлияло на мой дух. Если к этому прибавить, что и в детстве я был слаб здоровьем, да и питался не очень хорошо,- посмотрите, какой я худой, пожалуй, скоро уже покину этот мир,- что уж тут говорить о долголетии!
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 30-08, 02:28 |
|
|
|
Aratron
Site Admin
Зарегистрирован: 29-08, 21:16
Сообщения: 1570
Откуда: Москва
|
Пэн-цзу печально вздохнул и тотчас исчез. Прошло ещё семьдесят с лишним лет, и, говорят, кто-то видел этого "собравшегося умирать" Пэн-цзу на западной границе страны зыбучих песков медленно ехавшим на верблюде. Пэн-цзу не захотел выдать секрета своего долголетия, и люди строили всевозможные догадки. Некоторые считали, что он принимал лекарство из гриба коричного дерева; другие видели секрет его долголетия в умении глубоко дышать. Однако это не так. Просто он умел готовить прекрасный фазаний суп. Этот суп он преподнёс небесному императору, которому тот показался очень вкусным. Он был очень доволен и пожаловал Пэн-цзу восемьсот лет жизни. Однако честолюбивый Пэн-цзу перед смертью испытывал необычайное сожаление, считая, что он не пожил вдоволь и что его жизнь оборвалась в самом расцвете сил.
Лао-тун и Тай-цзы Чан-цинь, потомки Чжуань-сюя, также получили известность. Лао-тун был сыном Чжуань-сюя. Его голос напоминал мелодичное звучание каменного гонга и колокола. Тай-цзы Чан-цинь был внуком Лао-туна, который поселился за Северо-Западным морем на горе Яошань и начал сочинять прекрасные песни.
Они, несомненно, унаследовали талант от самого Чжуань-сюя, любившего музыку. Чжуань-сюй не был совершенным владыкой, однако, как любитель музыки, он обладал высокими достоинствами и был редким её ценителем.
Ещё в юности он поселился за морем на востоке и там на него произвели впечатление прекрасные песни многоголосого хора птиц. Впоследствии его дядя Шао-хао специально подарил ему для развлечения цитру цинь и гусли сэ, и он ещё больше полюбил музыку. После того как он стал верховным владыкой, он очень любил слушать чёткие и звонкие звуки ветра, напоминавшие музыкальную мелодию. Он приказал дракону, летающему в небе, создать музыкальные мелодии, подражая музыке ветров восьми сторон, под названием "Песни почитания облаков". Чтобы порадовать своего прадеда Хуан-ди, ушедшего на покой, он преподнес ему эти песни.
Усердствуя в создании песни, он назначил дракона-свинью каймана музыкальным наставником. По виду это был крокодил с короткой пастью, длиной около двух чжанов, у него было четыре ноги; спина и хвост его были покрыты твёрдой и толстой чешуей, нравом он был ленив, любил поспать, он обычно отдыхал, закрыв глаза. Если же кто-либо задевал его, то он не очень-то церемонился. Хотя он был полным профаном в музыке, тем не менее, получив приказ верховного владыки, он ловко перевернул своё огромное неуклюжее тело, распластавшись, лёг позади дворца и стал бить хвостом по своему белому и блестящему выпуклому животу: "Дун-дун, дун-дун!" Звуки были так прекрасны, что Чжуань-сюй, слушая их, был чрезвычайно доволен. Слава о животном быстро распространилась среди людей, однако были оценены не его способности к музыке. Все люди узнали, что кожа его обладает музыкальными свойствами, и поэтому, к сожалению, род его и потомки попали в большую беду: люди ловили их и снимали с них шкуру, чтобы натянуть на барабан. Чёткие и громкие звуки этих барабанов удивительно возбуждающе действовали на людей, и будь то на войне, или во время жертвоприношений, или во время веселья, люди никогда не расставались с барабанами. А этих свиней-драконов день ото дня становилось всё меньше и меньше.
Подобно другим небесным владыкам, Чжуань-сюй, как гласит предание, тоже умер, и после смерти с ним произошло удивительное превращение. Когда с севера подул сильный ветер, подземная вода под действием ветра выступила на поверхность и залила землю. В это время змея превратилась в рыбу, и мёртвый Чжуань-сюй, воспользовавшись этим превращением, прилепился к телу рыбы и ожил. У ожившего Чжуань-сюя одна половина тела была, как у человека, а другая — как у рыбы. Это странное существо называлось юйфу (рыба-женщина). Смысл этого превращения, видимо, состоял в том, что рыба, став его женой, снова вернула его к жизни. Согласно преданию, с Хоу-цзи — предком народа чжоу — произошло такое же превращение: он воскрес в своей могиле, и одна половина его тела напоминала рыбу.
4. Начало разделения людей и богов. Удивительные птицы и странные звери приносят людям несчастья. Странные, но безвредные существа. Лекарственные растения и животные сюйсюн, цзючжун и туту. Духи и бесы гор, лесов, рек и болот.добрый небесный правитель Ди-тай. Древнее божество Тай фэн.
Мы уже говорили, что, после того как великие духи Чжуя и Ли, вызванные Чжуань-сюем, перерезали дороги, соединявшие небо и землю, духи и люди отдалились друг от друга. Постепенно и между людьми появились различия: меньшая часть людей карабкалась вверх, а большая часть, угнетаемая ими, опускалась всё ниже и ниже. Занявшие высокое положение стали как бы божествами на земле. Несмотря на то что в эти времена ещё не было шкатулки с несчастьями, подобной той, которую в качестве приданого бог дал людям, как это рассказывается в одном из древнегреческих мифов, тем не менее среда людей уже появились разнообразные несчастья. В воображении людей день ото дня рождалось всё больше и больше удивительных птиц и животных, которые приносили с собой бедствия. Горные леса и водные просторы населялись многочисленными и всесильными духами. Повседневная жизнь людей была полна горестей и страха, светлые и тёмные стороны уже переплелись воедино в этом мире.
Например, предание рассказывает о змее с шестью ногами и четырьмя крыльями, которую называли Фэйи. Как только её видели в небе, на земле тотчас начиналась страшная засуха. Или о существе, по виду напоминавшем быка, но полосатого, как тигр, по прозвищу Лин-лин. Его появление сопровождалось сильнейшим наводнением. Рассказывают ещё о звере Фэй, тоже похожем на быка, с белой головой, с одним глазом и хвостом, как у змея. Перейдёт он реку — река пересохнет, а по траве пройдёт — трава завянет. Стоило ему только появиться, как по всей Поднебесной начинался мор. Прилетала иногда и птица, похожая на журавля, сама зелёная, с красными полосами, белым клювом и одной ногой, звали её Бифан. Там, где её видели, обычно вспыхивало удивительное пламя. Появлялась и другая птица, похожая на змею, с четырьмя крыльями, шестью глазами и тремя ногами, звали её Суаньюй; куда ни прилетала, обязательно начиналось смятение. Ещё говорили о звере, напоминавшем лису, с белым хвостом и длинными ушами, и звали его Шилан; его появление сулило пятицветная птица с человечьим лицом и с длинными волосами, то это государство погибало. Легенды об удивительных птицах и животных, с которыми люди связывали все беды, существовали в каждой местности. Человеческая жизнь была тяжела, а эти птицы и животные как раз и были символом несчастий. Естественно, что были легенды и об удивительных существах, не вредящих людям, например о диком звере хуань, жившем на горе Сюньшань и похожем на барана, но без рта. Ещё удивительнее то, что его никак нельзя было убить. Или, например, необычайное существо, родившееся за Южным морем, у которого три зелёных звериных тела были от рождения сросшимися, звали его Шуан-шуан. Таким же странным существом являлся и маленький зверёк Фэйту — летающий заяц с мышиной головой, живший на севере в горах Небесного пруда. Это существо могло летать по небу, а крыльями ему служила шерсть на спине.
Кроме этих зверей и птиц, были ещё и такие, что не только не вредили, а, напротив, приносили пользу, причём большинство из них исцеляло болезни. Например, была одноглазая четырёхкрылая птица сяо с собачьим хвостом; согласно преданию, тот, кто съедал её, мог вылечиться от болей в животе. Говорят, что если съесть рыбу цзао, напоминавшую карпа, но с двумя куриными лапами, то у больного рассасывалась опухоль. Человек становился храбрым, если носил пояс из кожи фэйто — существа, напоминавшего барана, с девятью хвостами и четырьмя глазами на спине. Мясо птицы данху, напоминавшей фазана, у которой вместо крыльев были усы по обе стороны её головы, исцеляло глаза. А сюаньгуй — вертящаяся черепаха — помогала от мозолей на ногах; стоило попробовать летающих рыб,- и человек переставал бояться грома; отведавшие мясо большой, похожей на человека обезьяны могли быстро бегать. Мясо птицы циту предохраняло от нечисти Зверей, обладавших чудодейственной силой, было много, но найти-то их было нелегко.
Птиц и зверей, мясо которых человек употреблял в пищу, было тоже немало: чжухуай и пяоэ с Северных гор, цюн-ци с Западных гор и гудяо с Южных гор, сецзюй и сицяо с Восточных гор, сицюй с Центральных гор — все они были по своему внешнему виду необычны и обладали жестоким нравом. Они издавали звуки, похожие на плач младенца, и люди, встретившись с ними, обязательно убивали их.
К растениям люди относились с любовью, потому что они приносили много пользы. Например, в горах Шашишань росли деревья дисю, у которых было по пять ветвей, раскинувшихся в разные стороны наподобие дорог; их листья были похожи на листья тополя, цвели они жёлтыми цветами и приносили чёрные плоды. По преданию, стоило съесть сваренный из их листьев и плодов суп, как человек становился спокойным и его трудно было рассердить. А в горах Чжунцюйшань росли деревья, похожие на дикие груши, с круглыми листьями и красноватыми плодами, напоминавшими огромные тыквы. Тот, кто съедал этот плод, приобретал необыкновенную силу — мог вырывать деревья и сокрушать горы.
На горах Шаосиншань росла трава ганцао с красными стеблями и белыми цветами, листья у неё были, как у подсолнечника, а плоды напоминали виноград. Глупые, отведав этой травы, становились умными. На горах Дакуйшань росла трава ландуцао, она вся была покрыта длинным пушком, цвела зелёными цветами, а плоды были белые. Люди, съевшие похлебку из этой травы, долго жили, а ещё эта трава снимала боли в животе. От нарывов помогала трава хуангуань, росшая в горах Чжушань. Растение янтао с гор Фэншань уничтожало опухоли; если поесть растение цзибо с гор Мэйшань, то можно было не опасаться холода. Отравившимся рыбой давали траву ман с горы Цзяныпань и другие. Их было так много, что всех не перечислить.
В каждой местности творились удивительные вещи: на горе Сюншань была пещера вроде медвежьей берлоги, из которой часто появлялись бессмертные. С наступлением лета медвежья пещера открывалась сама собой, а как только приходила зима — закрывалась. Если же она вдруг открывалась зимой, то на земле непременно начиналась большая война. Или, например, был некий дух Гэн-фу, о котором мы расскажем ниже. Жил он на горе Фэншань. Там была девять колоколов; каждый год, как только выпадал иней, они начинали тихонько звенеть сами собой .
Ещё рассказывают о птице ту, жившей на горе Няошутун-сюэшань, с жёлто-чёрным оперением. Или о мыши ту, которая ничем не отличалась от обычных домашних мышей, только хвост чуть-чуть покороче. Эта птица и мышь вместе выкопали на горе нору глубиной около четырёх чи, в которой они жили в полном согласии: птица выходила наружу искать пищу, а мышь в норе ведала домашним хозяйством, как будто это были любящие супруги. Когда у них родилась дочь, они вместе кормили её, и так продолжалось до тех пор, пока детёныш не стал взрослым.
Большинство духов, населявших горы, реки, леса и болота, было злыми. Люди боялись их, добрых же духов было мало. Например, таким был водяной дух Тяньу, живший в Чаоянчжигу — Долине, обращённой к солнцу; на каждой из его восьми голов было лицо точь-в-точь человечье, было у него восемь ног, десять хвостов и туловище тигра, а шкура зелёная с жёлтыми подпалинами. Горный дух То-вэй с горы Тяошань, обликом походивший на человека, но с рогами барана и когтями тигра, часто любил прогуливаться в омутах реки Суйшуй и реки Чжаншуй; всякий раз, когда он появлялся, тело его излучало яркий блеск; ему, по-видимому, не очень-то нравилось, когда вблизи были люди. Дух Цзимэн жил на Гуаншани — Горе блеска. Это было удивительное существо с телом человека и головой дракона, которое часто погружалось в Чжанъюань, каждое его появление обязательно сопровождалось ураганом и ливнями. В горах Пинфэн жил дух Цзяочун с телом человека, у которого росли две головы, он был вождём всех жалящих насекомых, поэтому обе головы его служили гнёздами, где пчёлы могли откладывать свой мёд; при виде людей он тотчас же убегал подальше от них. Что же до духа Гэнфу, который часто бродил у Цинлинчжи-юань — Чистого омута вблизи Фэншань — Горы изобилия, излучавшего временами блеск, то государство, в котором он появлялся, погибало. В реке Яо-шуй жил безымянный дух, похожий на быка с восемью ногами, двумя головами и лошадиным хвостом. Где бы он ни появлялся, всюду начинались войны. Он только возбуждал в людях страх, но обычно не осмеливался нападать на них.
Среди всех злых духов и чертей, подобно тем, которые были заключены в шкатулке Пандоры, ещё были добрые духи Тай-фэн и маленький небесный правитель по имени Ди-тай, которые приносили людям успокоение и вдохновение. Записи в древних книгах, касающиеся истории о Ди-тай, очень отрывочны и лаконичны, и мы знаем о нём немного. Мы только можем по его некоторым поступкам заключить, что он поступал, как человек. Его деятельность распространялась лишь на весьма небольшую и узкую полоску земли на Центральной равнине, где были совсем невысокие горы. Можно сказать, что он жил по соседству с духом счастья Тай-фэном. Если попытаться быть более точным, то эта местность была где-то в пределах современной провинции Хэнань. Взгляните на гору Сююйшань, и вы увидите на ней необычайные, покрытые разноцветными узорами камни, круглые и блестящие, как яйца перепела, которые называются дитайчжици ("шашки Ди-тая"). Согласно преданию, эти камни использовались им для молитв и жертвоприношений духам всех стран света. Эти камни были волшебными, и когда люди приносили их домой и варили из них похлёбку, то могли не опасаться бесовского наваждения и нечистой силы. В местности, расположенной недалеко от горы Сююйшань, возвышалась Гучжуншань — Гора барабана и колокола. Рассказывают, что Ди-тай, ударяя в колокола и барабаны, зазывал духов всех стран света. В некотором отдалении от этих двух гор стояла гора Гаоцяныпань, с которой стекал прозрачный и холодный ручей Дитайчжицзян — Живительная влага Ди-тая. Если человек выпивал этой студёной воды, то он мог не опасаться сердечных недугов. По деяниям Ди-тая видно, что он считался маленьким небесным правителем, милосердным и добрым, несколько напоминавшим Сюй Я-вана, который жил во времена чжоуского Му-вана; и хотя он отдалился от людей, тем не менее он заслужил большую любовь у них. Добрый дух Тай-фэн был главным духом Хэшань — Горы согласия (т.е. горы Дуншоуяншань). По виду он не отличался от людей, в нём не было ничего необычного, только сзади у него торчал тигриный хвост или, по другим версиям, воробьиный,- нам кажется, что наиболее подходящим для него был бы воробьиный хвост, что прибавило бы к его первоначальному доброму облику несколько комический оттенок. Он мог своей волшебной силой тронуть небо и землю, призвать тучи и наслать дождь. Однажды он вызвал сильнейшую бурю, из-за которой Кун Цзя, жестокий правитель династии Ся, заблудился во время охоты. Об этой истории мы поговорим позднее, сейчас я хочу лишь рассказать о нём и цзиньском Пин-гуне. Во времена Вёсен и Осеней Пин-гун и его знаменитый музыкант Ши-куан приехали к реке Куайшуй. Неожиданно они увидели кого-то, мчавшегося на колеснице, запряжённой восемью белыми конями. Приблизившись к ним, тот соскочил со своей колесницы и последовал за колесницей Пин-гуна. Пин-гун оглянулся и заметил, что у него было тело дикой кошки, а позади волочился лисий хвост. Пин-гун, перепугавшись, спросил у Ши-куана, что это за удивительное существо.
Ши-куан ответил:
- Думаю, что это бог счастья Тай-фэн с горы Шоуяншань. Посмотрите на его красное лицо, по-видимому, он приходил к духу горы Хотайшань выпить вина, и то, что вы встретили его у реки Куайшуй,- счастливое предзнаменование: вас ждёт удача.
Из этой истории можно заключить, что добрый дух приносил людям счастье, поэтому люди хорошо относились к нему. Он любил жить на южном склоне горы Фушань, недалеко от Горы согласия. Каждый раз, когда он появлялся, его окружало яркое сияние — это был отнюдь не зловещий свет, исходивший от злого духа Гэнфу. Это должен был быть свет любви и беспредельного счастья. Это был свет надежды доброго китайского народа. Благодаря ему поскользнувшиеся люди могли вновь подняться и встать, а попавшие в затруднительное положение могли продолжать бороться за жизнь. Только, по правде говоря, этот свет неизбежно был слишком слабым, и сегодня, когда мы уже увидели яркий, осязаемый свет мечты, этот жалкий слабый блеск уже не нужен.
_________________
О Деви! Ты-разум, небо, воздух, огонь, вода, земля. Ничто не существует вне тебя при твоем превращении. Ты стала священной королевой Шивы, чтобы изменить свою собственную блаженную форму сознания на форму мира.
|
| 30-08, 02:29 |
|
|
|
|
Страница 1 из 1
|
[ Сообщений: 4 ] |
|
Кто сейчас на конференции |
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0 |
|
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
|
|
|
